Радужный блик

Тихие, воздушные шорохи в темноте - как будто ветер играет с листвой, такой же зеленой, как и мои глаза. Как будто прохладный бриз гладит морские волны невидимой ладонью, и те выгибаются дугой от его ласк, словно большие кошки... Ты, как всегда, подумаешь, что это шуршат шторы, шуршат из-за сквозняка - что ж, я не вправе рушить эту иллюзию. Вы, люди, так любите сочинять всему разумное объяснение. Пробираюсь к кровати и тихонько присаживаюсь на край. Привет. Я пришла, уже заранее зная, что ты не рад мне. Ведь тебе завтра рано на работу, да... Уже не до моих сказок. Тогда я пристроюсь в уголке, в изголовье твое кровати, в смоляных объятиях ночной тени, и затихну, ладно? Я не буду мешать - все равно ты отмахнешься, а мне не нравится, когда ты разрушаешь так старательно созданные мною иллюзии, перебиваешь на полуслове такие волшебные истории, сочиненные мною для тебя одного. Я пристроюсь в уголке, в изголовье твоей кровати и уткнусь носом в свои худые колени - раз уж ты не рад мне теперь, я буду вспоминать, как было раньше... ...Я родилась немножко позже тебя. Когда твоя бабушка, или мама, или тетя - я не знаю, кем тебе приходилась та женщина, но именно ее голос передался мне позже  - рассказывала тебе твою первую сказку. Тогда я пряталась среди переплетений ее ласковых слов и переливов ее тихого голоса и улыбалась тебе серебристой улыбкой молодого месяца, - ты, конечно, не видел - а потом подарила тебе наш первый сон, совсем простенький. Ты понравился мне, а я понравилась тебе, и я решила остаться. Я дарила тебе сны почти каждый день - иногда, когда мне доводилось ошибаться, делать негодный стежок, оставлять лишний мазок - тогда тебя мучили кошмары, а я плакала, чувствуя твой страх, и сидела рядом и дула тебе на лоб, пыталась притупить когти ужаса, которые сжимались вокруг маленького, такого дорогого мне сердца. С тех пор я старалась быть внимательней. Ты можешь припомнить хотя бы десять подобных ошибок за всю свою... за всю нашу жизнь? Я - нет. Я слишком люблю тебя, мой подопечный, чтобы отдавать на растерзание ночным кошмарам и хищным теням, которые до поры до времени мирно копошатся на границе твоего сознания... ...Я пряталась среди черных контуров букв, когда ты читал свою первую книжку, - совсем тоненькую, совсем коротенькую. Иногда я подмигивала тебе из-за очередной страницы - ты, конечно, не видел. Но ведь именно я уводила тебя за руку в лабиринт букв, изящным, неуловимым движением пальцев рисуя те картины, которые ты желал узреть - могущественных драконов, длиннобородых мудрых волшебников, прекрасных царевен. Именно тогда я узнала, что у меня длинные тяжелые волосы цвета вороного крыла и лучистые, зеленые глаза - так выглядела девушка с одной из твоих любимых иллюстраций. Она тебе понравилась, она была красива, а еще она была чем-то похожа на ту, кого ты зовешь старшей сестрой. Даже твоя женщина походит на нее той весенней зеленью, пляюшущей в озорном взгляде, только волосы у твоей возлюбленной не черные, не цвета зимней ночи, а темно-каштановые, как кора дерева. Иногда мне хочется думать, что из-за этого ты любишь меня чуть больше, чем ее. Да, я ревную тебя, мой хороший, хотя и не имею на это права. Я дарила тебе истории, рисовала иллюзии, зачастую обманчивые, но пронзительно-сладкие для тебя. Я придумывала тебе волшебные, фантастические, несбыточные сны, полные магии и волшебства, когда ты был мальчиком; горячие и будоражащие кровь, те, из-за которых мне не раз приходилось мучительно краснеть - когда в один прекрасный день ты стал юношей... А потом... потом ты почему-то принялся меня прогонять. У тебя появилось то, что ты называешь университетом, хорошая работа, а когда ты добился расположения своей женщины, той самой, с волосами цвета темного шоколада, ты и вовсе почти перестал мечтать. Мне все чаще приходилось неделями пылиться вместе со страницами твоих старых книг, рассыпаясь мелким жемчугом в причудливой вязи строк, лишь изредка подходя к тебе и робко заключая в мягкие объятья весеннего ветерка. В эти редкие минуты я шепчу тебе еще не успевшие прозвучать сказки, почти давлюсь подступающими к горлу слезами. Потому что знаю, что ты в любой момент можешь прогнать меня, заглушить мой голос мыслями о работе или завтрашнем утреннем выносе мусора или о чем-то еще, столь же непонятном мне.  Потому что знаю, что ты вырос. Скоро рассвет. Я поднимаюсь с пола, ворчливо скрипят от этого новенькие половицы. Если бы ты услышал, то предпочел бы списать это на то, что дерево со временем просто рассохлось, но ты спишь, спишь сном младенца без сновидений - без моих чудных, волшебных сновидений, сотворенных специально для тебя!.. - и твой слух различает лишь тишину. Стараюсь не смотреть на тебя, ловлю взглядом первый бледный луч предутренних сумерек и прячусь в складках простыни, в сумбурном переплетении твоих спутанных волос. Становлюсь налетом пыли на корешках книг, ленивым радужным бликом на оконном стекле... Это - все, что мне осталось. Это - все, что осталось от твоей Мечты.