А тем временем наступила весна...

Юлин план был прост : они, всей группой, должны были придумать и сделать что-то такое, после чего о них узнали бы все - от мала до велика. Правда, она больше ничего не придумала, но была уверена - у "А-пять" всё получится. - У тебя есть какие-нибудь идеи? - спросила Подольская Бондаренко, когда они уже выходили из парка. - Не знаю... Можно ограбить магазин, или подорвать школу... - Сантьяго, я серьёзно! - девушка шутливо ударила парня в живот кулачком - Мы уже месяц, как нигде не выступаем! - Три недели и четыре дня... И не смотри на меня так, я чисто случайно запомнил число, а сегодня просто посмотрел на календарь. - Юля по-доброму усмехнулась. Каким же всё таки человеком был её друг! Ведь только вчера он говорил девушке, что абсолютно не переживает из-за долгого затишья, говорил, что такое бывает - ведь они люди творческие. Всеми силами успокаивал Подольскую, которая буквально билась в истерике после очередного Мишиного : "Вот если бы я выступал сольно, уже давно бы прославился..." Сан тогда молча подошёл к Шувалову, отвесил подзатыльник, подвёл к двери, и выпроводил с чердака. И вернулся на диван, сел, обняв Юлю за плечи. Мелани с Артёмом наблюдали за всем этим, не проронив ни слова, а потом, извинившись, куда-то ушли, оставив ребят наедине. После этого-то, Сантьяго и сказал ей, сказал добрым, спокойным голосом, что-то, чего она уже и не помнила, потому что думала совсем о другом - о руках, которые прижимали её к себе, о губах, которые чуть касались её уха, опаляя горячим дыханием, о кончике носа, утыкающегося куда-то в район виска, и вообще, об этом человеке, который чтобы ни случилось всегда был рядом. Постоянно выслушивал её, ничего не говорил, как это обычно делала Мелани - а только молчал, сжимая Подольскую в объятиях, и ласково гладя девушку по руке или волосам. Юля прекрасно понимала, что чувствовал Бондаренко. Она всегда могла искренне обнять своего друга, но знала, что не ответит с той взаимностью, которою так ждал парень. В этот момент ей стало обидно за Сантьяго, злость на саму себя разгоралась где-то внутри, и от всей этой суматохи внутри, девушка заплакала, а потом и вовсе разревелась, что очень удивило Сана, но он не придал поведению Подольской особого значения... А спустя час пришёл Шувалов, вернее, его ненавязчиво притащили, держа за руки, Мелани с Атёмом. Миша встал перед диваном, на котором сидели Юля и Сантьяго, и выпалил скороговоркой : - " Ребята, простите меня, пожалуйста! Я был неправ, и считаю нашу группу очень крутой!" - а потом, тихо промямлил себе под нос - " И, з-знаете, мне кажется, что я-я люб-блю всех вас..." Бондаренко после его слов лишь усмехнулся, и обращаясь к Подольской, спросил : - " Ну, что скажешь, мы простим его?" - Юля, которая после продолжительного плача не могла говорить членораздельно, одобрительно мотнула головой. Но потом, вобрав в себя побольше воздуха, произнесла чуть срывающимся голосом, который иногда давал погрешность, как бы она не пыталась изобразить безразличие - " Хотя, я не уверенна, заслуживает ли он нашего прощения?... Мел, Тём, вы что скажете? " - " А мы уже простили... " - запинаясь ответила Каткова, и опустила глаза. - " Ну, раз так, то... - Подольская взглянула на Бондаренко, тот еле заметно кивнул - " ...мы тебя прощаем!" - Шувалов улыбнулся краешком губ, и неуклюже плюхнувшись в кресло, потянулся за печеньем... - Юля! Юль! Да что с тобой сегодня? - Сантьяго тряс девушку за плечи. Подольская очнулась от своих мыслей и взглянула на парня. Он смотрел на неё с интересом, широко раскрытыми глазами, приподняв одну бровь, и нахмурив другую. Юля вдруг подумала, как они выглядят со стороны, и невольно закусила губу, понимая, что могут подумать люди. Она завороженно смотрела на его лицо - серьёзное, и забавное одновременно. Что именно притягивало взгляд, девушка не знала, но заставить себя хотя бы моргнуть - не могла. Но через какое-то время пришлось себя пересилить, потому что Сан уже начинал волноваться. - Юлька! Кончай придуриваться! - Извини. - Подольская опустила руки - Я просто задумалась. Пойдём? - спросила она, хватая парня за запястье. А через минут пятнадцать они уже были на чердаке. Сантьяго сидел на диване, наблюдая за тем, как Юля наливает чай. Из кружек, как впрочем и из чайника, поднимался пар, и от этого становилось жарко. Бондаренко размотал шарф, с которым ему было велено не расставаться до конца апреля. Советов Сан никогда не слушал, только если они не были произнесены из уст его бабушки, а это указание дала ему именно она. Поэтому парень свято носил шарф везде (ну, или почти везде), и фактически не снимал. Даже дома, ведь бабушка, которая почти никогда не выходила на улицу, знала, что в их старой квартире, плохо отапливаемой, с древними окнами, которые уже были заклеены по нескольку раз, зачастую бывало очень холодно, а иногда, даже гулял ветер. Но сейчас, Сантьяго мог позволить себе снять не только шарф, но и куртку, потому как на чердаке, было достаточно тепло, а надтреснутый термометр, который всё таки был здесь, показывал "плюс двадцать три". Юля, закончив разливать чай присела рядом с Саном, взяла свою кружку, и отхлебнув немного тёмной жидкости, стала задумчиво ворошить волосы парню, как делала это Элли с гривой Льва, в сказке "Волшебник изумрудного города". Бондаренко встрепенулся, и осторожно повернул голову. - Ты что творишь? - прошептал он почему-то, озираясь на девушку. - Не обращай внимания. - невозмутимо ответила Подольская, пригладив кучеряшки - У меня всё из головы никак не выходит... - проговорила Юля, но, заметив непонимающий взгляд Сантьяго, пояснила - Ну, то о чём я тебе говорила. Как думаешь, если мы развесим плакаты по городу...? И напишем... М-да, согласна, это - полный бред. - Послушай, а что если нам просто песню новую написать? - спросил парень. - Ага, и клип снять - хмыкнула девушка, вспоминая их первый опыт в этой сфере. - Да, и снять клип. - воодушевился Сан - Я не собираюсь к тебе лезть - воскликнул он, поймав удивлённый взгляд Подольской, и для пущей убедительности, поднял руки вверх. - Я сама тебя поцелую. - усмехнулась Юля - Ну, для клипа.