Tomorrow Is a Long Time.

Это снова Рождественский Лондон. ++ Она совершает прыжок сразу после заката, воздух насквозь пронизывает холодом тонкую ткань ее куртки. Улицы пустынны — жутко наблюдать такое именно на Рождество. Ни единого ночного покупателя по обеим сторонам улицы. Её пальцы нервно сминают клочок бумаги в кармане с предупреждением от Доктора: «Рождество в Лондоне, 2007. 8:34 утра. Где бы ты ни была, Роза, не будь там». Она улыбается, и ей кажется, что, будучи плодом ее воображения, он мог бы знать её чуть лучше. Она бродит по улицам в практически абсолютной тишине, ее шаги глухим эхом ударяются о бетонную поверхность дороги. Иногда случайный автомобиль или грузовик нарушает тишину, но большую часть времени она совершенно одна. Порывы ветра усиливаются, и ее пальцы и нос начинают неметь. Вокруг нет ничего из того, что могло бы говорить об очередной всемирной катастрофе. Потом она заворачивает за угол и почти до смерти пугает человека, находящегося там. Она помогает ему подняться с крыльца ближайшего магазина, а затем он садится на ступеньки, вытирая лоб красным платком из кармана своего костюма. - Мне очень жаль, моя дорогая, - говорит он, посмеиваясь. - Это глупо, знаю, но на мгновение мне подумалось, будто ты - человек. Напугала меня до полусмерти, - он прячет платок обратно в карман и поправляет бабочку. – Они совсем дикие, особенно во время фестиваля огней. Она делает паузу, медленно переваривая услышанное: - Я думала, - говорит она, - что Ханука была несколько недель назад. Человек поднимает себя на ноги, отряхивая пыль с панталон: - Ах, но эти Меноры* находятся в окнах домов людей уже довольно долго. Это жутко, но по-настоящему удивительно то, что они продолжают гореть даже после всего. Что-то вроде волшебства и надежды на чудо, я полагаю. - Волшебство, - произносит она, с трудом скрывая собственную ухмылку. – Это верно. Мужчина окидывает её непонимающим взглядом: - Опрокинула слишком много стаканов шампанского в этих земных буфетах? Когда она согласно кивает, он добродушно гладит ее руку: - Ты не первая. Давайте вернемся в нашу группу, пока у нас не возникли проблемы? - Он замолкает, в замешательстве глядя на ее запястье. - Моя дорогая. Ты потеряла свой браслет для телепортации? Она старается выглядеть опечаленной и очень-очень пьяной: - Я такая неуклюжая - споткнулась, и он упал вниз на одну из этих штуковин на улице, - ее глаза наполняются слезами, - мне так жаль. - Сейчас, сейчас, не беспокойся, - он торопливо лезет в карман и достает серебряный браслет с ярким синим циферблатом. С легким щелчком застегивает его на её запястье, - Именно поэтому я всегда ношу с собой запасной. Дружелюбный пришелец приводит её к северной части квартала, где небольшая группа элегантно одетых людей чересчур бурно обсуждает назначение земных урн для мусора. Один из них бодро доказывает другим, что они используются человеческой расой для хранения оружия, а иногда и оторванных конечностей; когда он говорит это, она вливается в группу так незаметно, как только она может, встав рядом с небольшим красным человечком в смокинге. Он подмигивает ей, и она подмигивает ему в ответ. - Хороший смокинг, - говорит она, обворожительно улыбаясь. - Красивая грудь, - замечает он вежливо. Затем вокруг них начинает ослепительно мерцать синий свет, и вот они уже стоят в роскошном банкетном зале. ++ - Да уж, - говорит она, и на мгновение замирает от увиденного великолепия. – Мама бы точно оценила. Пришелец в бабочке стоит за трибуной, возясь с циферблатами: - Просто небольшие проблемы с системой телепортации, - говорит он, хмурясь. - Если бы у меня были мои браслеты… Посреди зала внезапно возникает неизвестный человек в погонах, он подходит к ним, и несколько приспешников торопливо следуют по его пятам: - Мои извинения, дамы и господа! Баннакаффалатта, у нас произошло колебание энергии, - небрежно произносит он, и легкая улыбка трогает его губы. - От имени Круизных Линий Макса Каприкорна я благодарю вас за ваше терпение, и если вы хотите снова вернуться к нашему празднованию, бесплатные напитки будут вам обеспечены. Слова о бесплатных напитках предсказуемо вдохновили большую часть собравшихся инопланетян, и они мгновенно шумно удалились в сторону ближайшего бара. Роуз задерживается глазами на широких окнах корабля – Земля такая маленькая и голубая, и она от неё все дальше. Он попросил ее не оставаться в Лондоне, но не сказал ни слова про нахождение над ним. Она резко разворачивается на каблуках, ловя за локоть человека в униформе, и улыбается ему своей лучшей обезоруживающей улыбкой: - Привет, - сладко мурлычет она, - я пьяная, и этот вопрос на самом деле просто предлог, чтобы пофлиртовать с привлекательным мужчиной, но все же спрошу, - она тесно прижимается к нему и невинно хлопает ресницами, - о каких колебаниях мощности точно мы говорим, м? ++ - Только кретин, - процеживает она сквозь зубы, - мог назвать космический корабль «Титаником». Мичман Фрейм ошалело смотрит на неё снизу-вверх. У него кровь, размазанная по всему лицу и куртке: - Почему? - недоумевая спрашивает он. - Он знаменит, что ли? Она позволяет голове бессильно упасть спиной к стенке и прижимает руки сильнее к огнестрельной ране в собственном боку: - Снова проверяем двигатели. Он непонимающе мотает головой: - Но… - Я в порядке. Проверяем двигатели, - она смотрит на него в упор, пока он не подчиняется и не бросает на пол длинные полосы разорванной ткани, возвращаясь к рулю. Как только он поворачивается спиной, она, наконец, дает боли появиться на своем лице. Боль адская, но если она сможет добраться до больницы прежде, чем истечет кровью, то отделается несколькими швами и одним довольно внушительным шрамом. Хотя, единственная проблема, конечно, сейчас заключается в том, что ближайшая больница находится в трехстах километрах ниже на планете, которая скоро будет уничтожена космическим круизным лайнером. Ее глаза напряженно блуждают по телу капитана, которое лежит распростертым у двери с двумя аккуратными пулевыми отверстиями в центре груди. Большая часть тела скрыта мусором, свалившимся во время удара; она смотрит на изношенные места на подошвах его ботинок. - Ты спасла мою жизнь, - произносит мягким голосом Мичман Фрейм. Он нажимает на экран на руле. – Если бы ты не… Она закрывает глаза: - Не убила его? - Это его вина, - говорит он. Его голос срывается, и ей уже не в первый раз интересно узнать, сколько ему лет. Она знает, что он вглядывается в детектор признаков жизни. Последние показания погасли десять минут назад – перед тем, как небесный воин подошел к двери и почти обезглавил ее своим нимбом. Они были загнаны в тупик здесь, хотя по большому счету это вряд ли имело значение — снаружи все равно никого не осталось. -Все эти люди, - говорит он. - Он убил их за деньги. Она качает головой, ее челюсть сжата до боли: - Убийство - это убийство. Причины не так важны, как ты о них думаешь, - она открывает глаза. – Сколько времени еще будут работать двигатели? Он нервно глотает: - Не долго. Они снова отключатся, - корабль содрогается, и они оба смотрят вверх, опасаясь очередного обвала, но потолок пока держится. - Мы ничего не можем сделать, - с сожалением говорит он, - мы теряем свою орбиту. Она поднимается на ноги, и боль вспыхивает белым светом в ее глазах. Она, задыхаясь, смеется сквозь агонию каким-то странным сдавленным смешком, отчего её трясет как при лихорадке. Его глаза испуганно широко открыты, и он тянется к ней: - Ты не должна... Она крепко держит рукой кровавое пятно: - Я же сказала, я в порядке, - она осторожно присоединяется к нему возле пульта управления. Внимательно смотрит в его лицо и видит там страх. Страх и медленное принятие того, что неизбежно движется к ним. - Мичман Фрейм… - Она замолкает. – Прости, не так. Как тебя зовут? - Алонсо. Она тепло улыбается и берет его ладонь своей рукой. За их спинами Земля становится больше. - Алонсо, ты мне доверяешь? - Да, - отвечает он, не задумываясь, и она вспоминает, что он слишком молод, чтобы серьезно думать об этом. Она крепче сжимает его руку. - Тогда мне нужно выбросить за борт корабля атомный двигатель, прежде, чем мы попадем на планету. Он испугано смотрит на нее: - Я не могу... Я имею в виду – у нас не хватит времени. Она болезненно улыбается ему в ответ: - Разница тут между уничтожением одного города и уничтожением всего живого на этой планете. Миллиарда жизней. Он опускает голову: - И мы умрем. - Нет, - говорит она мягко. - Я оставлю тебя здесь и вернусь на планету, - он ошеломленно поднимает голову вверх, и она ласково прикасается к его щеке. – Мне придется прыгнуть одной. Я… - Она останавливается. К её горлу подступает ком. - Я бы отдала все, чтобы остаться вместо тебя. Но я не могу. Он в непонимании качает головой, но не отстраняется: - Я не понимаю. - Что-то случилось, Алонсо, что-то, что повреждает временные линии и все остальное в этой Вселенной. Один мужчина должен был быть на этом корабле сегодня, и из-за того, что его нет, все пошло не так, - боль с новой силой простреливает её тело, и он ловит ее прежде, чем она падает наземь. Она успевает схватиться за штурвал и держит себя в вертикальном положении, тяжело дыша. - Есть женщина на этой планете, женщина по имени Донна Ноубл. Если она умрет, Вселенная погибнет навсегда. Я должна быть там, чтобы помочь ей. Если я не… Он резко отворачивается от нее, и на одно короткое ужасное мгновение она думает, что… А затем его пальцы быстро стучат по экрану в меню управления двигателем. - В этой другой Вселенной, той, которая должна быть, - он поднимает глаза и встречается с её молчаливым взглядом, - я умру? На короткое мгновение ей приходит мысль солгать, но это мгновение проходит: - Может быть, - отвечает она. - Я не знаю. Он кивает и после этого нажимает на экран. Судно кричит — сирена отчаянно воет, и металл скрипит, разлетаясь от взрывов на тысячи кусков. Взрывная волна отбрасывает их в сторону на пол, и она прикусывает губу, только чтобы не закричать от боли. Она чувствует момент, когда расплавленный двигатель вырывается в открытый космос, внезапно успокаивая корабль. На стекле трещина, а вокруг царит непривычная тишина. Алонсо умоляюще хватает её за руку: - Ты должна уходить. - Нет, - говорит она, и чувствует вкус крови на губах. – Я не могу, я не… Корабль снова начинает трясти, а за окном все окрашивается в ярко-красный цвет. Они вошли в атмосферу. Он с трудом подползает к ней, пол содрогается под ними: - Слушай, - говорит он, и его голос странно спокоен. - Слушай, я… - Он хмурится. - Ты никогда не говорила мне свое имя. - У меня много имен, - улыбается она, и её глаза горят. - Ты можешь называть меня Роуз. - Роуз, - произносит он, пробуя новые для себя звуки на вкус. - Забавное имя. - Эй, - её рука легко ударяет его в плечо, - кто бы говорил, Алонсо. Он улыбается ей на мгновение, и его глаза светятся теплотой. Затем улыбка медленно исчезает: - Роуз, сколько людей умрет? Она прижимается губами к его лбу в коротком яростном поцелуе: - Нет, - говорит она. - Не думай об этом. Она слышит, как ветер неистово бушует за бортом корабля, а за окном простирается вдаль голубое небо. Рассвет над Лондоном. Она скользит рукой в карман своих брюк, и ее пальцы сжимаются вокруг перемычки. - Мне надо идти, - шепчет она. Её голос ломкий. - Я обещаю... Он качает головой: - Не стоит, - хватается обеими руками за штурвал и вскакивает на ноги. Алонсо стоит высокий и уверенный в лучах утреннего солнца. - Я буду в порядке. Она закрывает глаза, и солнечный свет следует за ней глубоко в темноту: - Да, - говорит Роуз, - будешь. Она нажимает кнопку. ++ Она тяжело дышит, очутившись на небольшом холме, зимняя трава сухая и необычайно хрупкая под её пальцами. Она задыхается, хватаясь за рану в своем боку, и когда поднимает голову, то видит его. Внезапно горизонт озаряют яркие вспышки света, почти прекрасные в своей масштабности и величии. Оглушительный звук, который прошибает землю насквозь. Она прижимает руку к груди и с трудом ползет обратно до тех пор, пока не чувствует твердой древесины двери ТАРДИС перед собой. Но заставляет себя посмотреть назад. Облако поднимается над Лондоном.