Кто голоден — охотится. Кто испытывает жажду — бредёт к источнику. Кто одинок, пишет письма.
***
Констанция — слишком тяжёлое имя для девочки. Мама была против. Папа хотел назвать дочь в честь бабушки. Было неразумным, всё же, называть её Констанцией. Ведь папа весь день был на работе, а мама не любила её имя. Кем может стать молодая женщина с именем Констанция, патетически вопрошала она порой, не обращаясь ни к кому определенному. Ведь отец читал за завтраком газету, а маленькие девочки не могут знать ответа на этот вопрос. Но однажды Констанция всё же ответила. Учёным. Этот день Констанция провела запертой у себя в комнате, что само по себе не было столь ужасно. Но её оставили там без книг и, глотая слезы, она села за стол и посмотрела на тонкую трещину в штукатурке. Гордые девочки не плачут. Они — думают. Констанция достала из стола бумагу, перо с чернилами и начала писать письмо мадам Лютес. К кому ещё, как не к ней можно было бы его написать? К кому, как не к женщине, которой удалось заставить парить целый город одними только трудами своего ума? Она бы поняла. Она бы точно поняла. И она бы прочитала, даже если не ответила бы. На следующий день Констанция отправила письмо. Но мадам Лютес очень занятая и важная особа. У неё нет времени писать письма маленьким девочкам. Мадам Лютес занимается наукой. Иногда Констанция спрашивала себя, настолько ли одиноко заниматься наукой, как она ощущает себя?***
Констанция писала письма Агнцу Божьему. Говорили, что она живет в башне в виде ангела. Говорили, что её нужно оберегать от любого зла. Говорили, что она святая. Но Констанция помнила, что Агнец тоже девочка, как и она сама. Никто не обидел бы Агнца в башне. Она наверняка читала самые интересные книги, играла в самые весёлые игры и могла делать всё, что хочет в пределах своей башни. Констанция знала, что этого недостаточно, чтобы защититься от одиночества. Как много вреда может причинить лист бумаги, рассуждала Констанция, а раз так, то почему это письмо могло бы не достигнуть Агнеца? А раз так, то, может, Агнец когда-нибудь ответит.***
Умирающий от голода пытается поймать голыми руками крысу. Умирающий от жажды продолжает идти по пустыни. Вера, а не плоть, удерживает нас при жизни.
***
Прошли день и ночь. Папа не вернулся с работы. Вчера мама собирала вещи, отвечала на заливистые трели телефона, ругалась и кричала. На утро она пошла с сумочкой в одной сжатой руке и чеком в другой. Оставайся дома, она сказала. Закройся и жди меня. Констанция ждала и смотрела из окна. Ветер нес запах дыма. Иногда — крики людей.***
Маме не нравились её письма Агнцу. С твоим-то рвением лучше бы молилась Богу, говорила мама. Но Бог не отвечает, робко сказала Констанция. В ответ на это мама рассержённо мотнула головой в сторону окна, где виделась башня ангела, и спросила, а она? Отвечает?***
Где-то грохнуло. Констанция вздрогнула и встала со стула. Потом начала теребить платье. Потом подошла к столу. Взяла бумагу. Взяла ручку. Ей говорили, что у неё каллиграфический почерк. Констанция знала, что это слово значит. Поэтому даже сейчас крупные буквы выходили аккуратными и красивыми. Дописав слово, она отложила ручку. Затем следовала сложная часть. Констанция загнула край листа. Потом другой. Осторожно завернула образовавшийся острый кончик и провела по нему ногтём. Над другими шагами пришлось подумать. Но потом она вспомнила. У неё хорошая память. Констанция взяла бумажный самолетик и подбежала к окну. Это письмо должно было прибыть незамедлительно по адресу. Другого выхода нет. Она отпустила белоснежную птицу в полет. Потом закрыла окно с дребезжащими стеклами. Пожалуйста. Констанция села за стол и посмотрела на тонкую трещину на стене. Пусть папа придёт домой, тяжело дыша, и заколотит в дверь. Пусть мы вытащим чемоданы на улицу, и мама прибежит, задыхаясь и чуть не плача. Пусть у неё будет билет на дирижабль на нас троих. Пожалуйста. На белой стене начали плясать красные отблески зарева. Ты очень занят, всегда занят и сейчас — больше всего. Но у меня никого больше нет. Кроме мамы, папы и Тебя. Пожалуйста. Но мама пришла одна, с подбитым глазом, хромая и с обугленным подолом. Она взяла Констанцию за плечо, опираясь о неё, поднялась по лестнице и сказала, стой здесь. Из ванной она вернулась с стаканом воды и чем-то в кулаке. Держи, сказала мама. И начала высыпать в ладонь таблетки. Констанция снова начала смотреть на стену, которая в сумраке казалась серой. Может, надо было плакать. Но учёные не плачут. И не удивляются, когда на письма не приходит ответ.