Охота

Тетива натянута, стрела готова взлететь и воткнуться в сердце птицы. Она ничего не понимает, даже не видит своей опасности и беспечно сидит на верхней ветке дерева, изредка вскрикивая. И вот стрела взмывает вверх, но в последнюю секунду с громкими криками птица взлетает, а вслед за ней и все ее сородичи, притаившиеся в густой листве деревьев. Они испугались ужасного шума, режущего слух. И правильно. Еще ни разу он не предвещал ничего хорошего. Через пару секунд над лесом плавно пролетает планолет, на какие-то пару секунд скрыв солнце от моего взора. Это довольно странно. Что он тут забыл? Я провожаю его взглядом и отмечаю, что он движется в сторону деревни победителей. Это действительно очень необычно, они не появлялись с тех пор, как я приехала из Капитолия, чудом избежав казни. А вдруг они решили изменить свое решение и приехали за мной? Я даже не волнуюсь по этому поводу. К чему? Не лучше ли умереть? Как и все дорогие мне люди. Рута, Цинна, Боггс, Финник, Прим… Они все погибли из-за меня. Зачем же я еще живу? Было бы справедливо, если бы я умерла. Никаких проблем и плата за смерть тысячи людей. С тех пор уже много воды утекло. Я успела приспособиться к новой жизни. Пусть не целиком, но хоть как-то. Гейл так ни разу сюда и не явился. Ну конечно, у него ведь теперь замечательная работа, к чему ему я, наш родной дистрикт? Хотя, возможно, его-то он и не хочет видеть. Мама тоже не приезжала. Лишь изредка шлет письма. Она до сих пор не оправилась после потери дочери. Я ее понимаю. Возможно, скоро и меня постигнет та же участь, что и сестренку. Не зря же сюда прилетели из самого Капитолия. Наверное, они поняли, что я осознанно убила Койн, а доктор Аврелий лишь пытался выгородить меня. Ну и ладно. Я даже рада. Это не жизнь, а мука. Я крепче сжимаю лук и бегу сквозь заросли к забору. Да, я не ошиблась. Планолет летит к деревне победителей. На улице практически никого нет - слишком холодно. Уже осень. Имея в виду тех жителей дистрикта, которые захотели вернуться в родное место, вернув ему жизнь. Получилось довольно неплохо. Я пробегаю между ветхими домами, пытаясь сократить путь. Это довольно легко, если учесть, что дома находятся на порядочном расстоянии друг от друга и планолет видно даже издали. И уже через десять минут я на месте. Планолет завис прямо над моим домом. На нем красуется эмблема Капитолия. Я толкаю дверь и вваливаюсь в дом, ожидая увидеть там Пэйлор, Плутарха, да хоть Бити, но точно не того, кто стоит напротив меня. Взглянув на меня, нежданный гость усмехается. Он одет очень солидно, не совсем так, как Капитолийцы, но и не так, как тот мальчик, которого я встретила шесть лет назад в лесу. Он изменился. Наверное, теперь он большая шишка во Втором дистрикте. - Не думал, что ты до сих пор охотишься, - говорит Гейл своим обычным тоном, так, что сомнений у меня не остается – это он. - Не думала, что ты прилетишь, - парирую я, борясь с желанием просто обнять его. - Я хотел. Меня не пускали. У меня важная работа, которая требует моего постоянного присутствия во Втором. Сейчас выкралась свободная минутка. Я окидываю его холодным взором, остановив взгляд на нашитому к рукаву пиджака изображению Сойки-пересмешницы. Заметив это, Гейл поясняет: - Это теперь герб Панема. Ты не знала? Я качаю головой. Герб Панема? Но ведь Сойка принесла столько потерь и неприятностей. Как так получилось, что теперь это - герб? - И гимн тоже поменяли, - между тем продолжает он. –Он начинается с тех четырех нот, которые вы с Рутой пели в лесу. Я сглатываю комок, подкатившийся к горлу. Все эти события сильно пошатнули мои нервы. Я просто стою и смотрю на Гейла, мое лицо не выражает никаких эмоций. - Почему ты не выстрелил в меня тогда? – наконец решаю спросить я. – На площади. Это потому что я не выстрелила в тебя, когда тебя поймали миротворцы? - Нет, дело совсем в другом, - Гейл присел на стул. Я осторожно села рядом на диване. – Во-первых: ты выбила из меня всю решительность выстрелом в Койн. Во-вторых: оружия у меня с собой не было. - А если бы и было, ты бы выстрелил? - Не знаю, - честно отвечает он. – В тот момент я был уверен, что тебя оправдают. Я фыркаю. Возможно, так и было, кто знает. Но я не верю. Я знаю, о чем он хочет меня спросить. - Это она спустила парашюты, в надежде, что так война быстрее окончится. - С чего ты взяла? – тем же железным тоном спрашивает он. - Сноу сказал, - просто отвечаю я. – Мы пообещали не обманывать друг друга. И я, взвесив все варианты, поняла, что он прав. - Послушала Сноу? – усмехнулся Гейл. – С таким же успехом ты могла бы слушать Пита, когда он утверждал, что ты должна умереть. Когда тот же Сноу сделал из него машину для убийства. - Я же сказала – это все правда! – рычу я. Поведение Гейла совсем вывело меня из себя. Я стала ему приводить доводы, убедившие меня, он должен их знать. В конце моего рассказа он лишь кивнул. - Получается, Прим убили наши с Бити бомбы, - заметил он после минутного молчания. Я молчу. Мне абсолютно не хочется говорить о Прим, о той маленькой девочке, из-за которой я пошла на эти чертовы Игры и принесла столько проблем. Видимо, Гейл заметил мое смятение, потому что он вдруг предложил, совсем как раньше: - Пойдем, поохотимся вместе? - Костюмчик не заляпаешь? – Язвительные слова слетают с моего языка, прежде чем я успеваю его прикусить. Это прямой намек на то, как мне все это противно, а Гейлу нужна лишь искра, чтобы разгорелся пожар. - Мне все равно, - просто ответил он, сдвинув брови. Я расслабляюсь. Это означает, что не только мне все это неприятно. Все-таки Гейл вырос здесь, как и я, а все то, Капитолийское, ему тоже не по душе. Ну, разумеется, не позволят же ему носить на такой замечательной работе какие-то обноски. На мгновение меня охватывает смущение и стыдливость собственных мыслей, и я просто отвечаю: - Пошли. Уже на улице кричу ему: – У тебя лук-то есть? В ответ он вынимает напичканный всякими гаджетами лук, тот самый, который Бити сделал ему в Тринадцатом дистрикте. Всю дорогу мы идем молча – Гейл разглядывает дистрикт. Разумеется, ведь когда он был здесь в последний раз, тут были одни обломки, тела, то, что от них осталось и пепел. Его лицо непроникновенно, но таково оно для других, я вижу его насквозь. Он явно тоскует по этому месту и прежним временам, какими бы ужасными они ни были. Все здороваются, приветливо машут ему, хлопают по плечу, когда он проходит мимо. Его все помнят. Так, в окружении знакомых, мы доходим до забора. Когда я пролезала под ним, мои мысли были все еще дома. Гейла все так тепло встречали, не то что меня. С неким презрением, отрешенностью, равнодушием. Ну конечно, ведь Сойка убила президента. Дойдя до нашего места, мы остановились и присели там. Свежий воздух, пение птиц, Гейл рядом. Все почти так же, как и в те времена. Но именно почти. Я вспоминаю о мучавшем меня вопросе, о котором я уже успела забыть и сразу же его задаю: - Что у тебя за работа? - Я близкий помощник мэра Второго дистрикта. - Помощник мэра? – невольно вырывается у меня. - Удивлена? - Немного. Больше мы не говорим. Мы просто охотимся и делаем это автоматически, совсем как раньше. Я стреляю, Гейл прикрывает мою спину. Мы полностью погружаемся в это занятие, не думая ни о чем больше. К обеду у нас набирается достаточно дичи. И тогда же над лесом возникает тот же планолет, сбрасывая вниз лестницу, намекая, что пора отчаливать. Гейл оставляет мне всю пойманную добычу, уже собирается подняться наверх, но я подхожу к нему и обнимаю. Он обнимает меня в ответ. Я чувствую его тепло и осознаю, что это он, мой друг, с которым я встретилась здесь же несколько лет назад. Он почти не изменился, по крайней мере, он все еще поддерживает меня, его старые привычки тоже сохранились, а мне этого вполне достаточно. Всему, за что я на него злилась, нашлось объяснение, пусть я еще и не простила его за те бомбы, но он в этом не виноват. Возможно, он не совсем тот, что раньше, но оно и понятно. Все мы изменились после всего пережитого. - Мы все еще друзья, Китнисс. Береги себя, - произносит он на прощание и исчезает внутри планолета. Я еще с минуту смотрю в серое небо, даже когда планолет исчезает из виду, и, забирая пойманную добычу, бреду домой. На душе стало легче. Намного легче.