Будь ты проклят, Клеф...

Когда я проснулась, вокруг было совершенно темно, хоть глаз выколи. Дрянная ситуация, присущая больше какому-нибудь дешевому романчику ужасов, чем обычному человеку. Отчаянно напрягая глаза, я попыталась найти телефон, чтобы хотя бы узнать, сколько сейчас времени, но не преуспела. Это настораживало, ведь я всегда старалась класть мобильный поблизости перед сном. Что же, сегодня не постаралась, а это значит, что у меня оставалось два выхода – спать дальше или включить свет и поискать телефон или что-то еще. Глупо, но вставать, чувствуя, как темнота проникает в легкие с каждым вдохом, продираясь сквозь нее в ожидании того, что кто-то таящийся в ночи, схватит меня, мне не хотелось. Стоило лишь подумать об этом, и я поняла, что сон покинул меня окончательно, как ни старалась я лежать как можно более неподвижно. Где-то в тишине комнаты мой нервный, обостренный глупыми фантазиями слух уловил некий звук. Это напоминало шуршание и, возможно, чавканье. Как назло на ум шли какие-то глупые сказочки, вроде тех, что дети рассказывают друг другу по ночам. Например, история о полуразложившемся старике, что с чавканьем продирается сквозь стену, разлагая ее, для того, чтобы поймать свою жертву. Он гнил и темен, отчего в ночи можно увидеть лишь его смутный силуэт. Не знаю, как у меня хватило храбрости открыть глаза и вглядеться в темноту, но сделав это, я тут же пожалела. Там, откуда шел звук, действительно угадывалось нечто, крайне напоминающее человеческие очертания! Я попыталась успокоить себя, что это лишь иллюзия, мало ли какие очертания мерещатся в темноте? В конце концов, у старика светятся глаза, выдавая его… Стоило мне лишь подумать об этом, как у очертания вспыхнули два огонька глаз, слегка отличных по оттенку, на что я не обратила внимания. Очевидно, поняв, что жертва у него в кармане, старик ухмыльнулся. В темноте сверкнула широкая улыбка, какой не могло быть у нормального человека. Чтобы не заорать, я закусила уголок одеяла, и судорожно перебрала, чем предлагали бороться со стариком в сказочках. Кажется, он не любит свет? Значит, мне нужно было добраться до выключателя, раньше, чем он до меня. Перспектива увидеть монстра во всей его красе не радовала, но и выхода не было, и, взвизгнув, я попыталась совершить рывок к спасительной кнопке включения света. Однако, заметив то, что я зашевелилась, монстр стремительно быстро начал сближение. Может быть, я и успела бы, только это не имело значения. Он шел, чтобы схватить меня, и он это сделает. Когда я уже собиралась зажмуриться, чтобы не видеть то, как меня утащат в никуда, на лбу «старика» открылся еще один глаз, третьего цвета. - Я бы на твоем месте не стал вставать, - сказал Альто Клеф, широко ухмыляясь и жуя остатки рождественского кекса. – И есть одеяло тоже, - подумав, добавил он. - Ты напугал меня, - возмущенно воскликнула я, избавившись от импровизированного кляпа. - Хочешь кекс? – продолжая улыбаться, поинтересовался Клеф, совершенно не обеспокоившись моим самочувствием. - Пошел нахер, - уязвлено буркнула я, уткнувшись в подушку. - Не говори глупостей, женщина, ты хочешь, чтобы я остался, - невозмутимо отозвался Альто, чью улыбку, не стерло даже это заявление. Он просто вернулся обратно к столу, гребаный каменный сухарь. - И я даже доем этот кекс, несмотря на то, что там не так много цукатов, как я хотел бы. А еще он не пышный и больше похож на черствую пригорелую лепешку. Я вообще кексы не люблю, но раз ты его приготовила, приходится делать вид, что нравится. По-моему, это достаточно романтично, не так ли? Гореть тебе в аду, Клеф, попомни мои слова.