***
Я сидела на стуле, одетая, причесанная и даже накрашенная. Пока из меня делали мисс Мира, я узнала много нового. Есть множество вещей, которые могут убрать твои изъяны и подчеркнуть достоинства, но мне казалось, что мы должны оставаться естественными, такими, какими родились, без вмешательств косметики. Напротив меня сидели две женщины в строгих костюмах с маленькими пластмассовыми коробочками. Я не знаю, что это. Две большие камеры, а за ними по одному мужчине. Лампы, микрофоны. Я думала, что все самое плохое и страшное закончилось еще вчера, но для меня все еще начиналось. - Свет. Мотор. Съемка,- прокричал мужчина, смотря в одну из камер, но через несколько секунд покинул кадр. - Здравствуй, Сондора. Меня зовут Тиффани. Сегодня мы хотим взять у тебя небольшое интервью. Ты не против?- спросила женщина. Она внушала доверие. - Нет,- ответила я, изредка поглядывая на камеры. - Скажи, пожалуйста, как ты оказалась в доме с заразившимися и почему не заразилась сама? Я, честно, не знала, как ответить на этот вопрос, потому что 10 лет меня не тронули те, с кем я жила. - Я не могу вспомнить точно, простите,- прошептала я, и мои руки начали стучать по столу. Все, кто находился в комнате переглянулись. Они явно были недовольны моим молчанием. - Сондора, пожалуйста, мы очень просим. С каждым ее словом, мои руки начинали трястись больше и больше, до тех пор, пока я просто не опустила их на колени. - Если считать годы,- начала я и посмотрела на женщину, она приятно улыбнулась и кивнула головой,- сейчас мне 16 дет. 10 лет назад в мире что-то произошло. Я до сих пор не могу понять, что так сильно изменило этот мир, если это не война. В тот день, я помню, как встала с кровати и побежала вниз, на первый этаж, но моих родителей нигде не было. Я оббегала весь дом и никого. Паника. Волнение. Мне было всего шесть, тогда я впервые осталась одна, без присмотра. Я выбежала во двор и увидела то, что изменило мое мировоззрение, мою сущность, все, что окружало меня. Мои родители были застрелены. Убиты. Они лежали на каменных плитах у нашего дома. И после этого я не помню ничего. Люди с других домов бежали, кричали, было много таких, как мои родители. Около 15 трупов. Единственное, что могло придти мне в голову- война. Но, что мне делать? Телефонная линия была занята первые дни, а после отключилась вовсе. Я не могла подойти к моим родителям ближе, чем на метр, не могла прикоснуться к ним. Хандра. Страх. Меня бросили одну, и в панике я просидела в своей комнате около недели. Не выходила из нее, просто лежала и плакала. Я отвела взгляд со стола и посмотрела на женщину. Она снова кивнула. Они не верили мне. Это видно по их лицам. Им трудно поверить то, что маленькая девочка смогла выжить, тем временем как их близкие умирали на первых днях. - Вы ощущали когда-нибудь одиночество? Не знаю, что вы делали эти 10 лет, но я страдала. Наверное, вы сидели в каком-нибудь роскошном доме и так же писали глупые, лживые статьи о том, что происходит, но вы даже ни разу не высунули свой длинный нос за порог. А я жила только тем, что выбегала из дома каждый день, чтобы выжить. Еда не вечна, электричества нет, а вам 6 лет. Что вы будите делать?- мой голос перешел на крик. Присутствующие здесь начинали понимать, что я не являюсь девочкой, на которой можно сделать миллионы. - Я могу продолжить?- спросила я. - Да, Сондора,- прошептала Тиффани. Она, как и я осознавала, лишнее ее слово, и я могу уйти, а ее гонорар уплывет, не успев приплыть. - Я даже не знала где найти людей. Попросить о помощи. Я плакала целыми днями и фактически умирала. Мне оставалось не больше недели, потому что организм требовал еды, а я ела засохший хлеб с прокисшим молоком. И слезы текли из-за всего. Смерть родителей. Это как ты идешь по улице и спотыкаешься, и эта неожиданность заставляет тебя пугаться на какое-то время, но я как будто упала в камни и не могла встать. Во мне жил страх и больше ничего… - Что было дальше?- спросила Тиффани, перебив меня. Очевидно, что подробности мало ее интересовали. И тогда, чтобы я не начинала говорить лишнего, пошли конкретные вопросы. - Как ты поддерживала речь? Умеешь читать?- спросила другая женщина. По ее пышным формам можно было догадаться, что она явно не голодала. Я проронила взгляд на свои ноги, такие тонкие, что штаны на мне на размер больше, меньше просто нет. И тут в память ударил день, когда я и Лили пробрались в магазин с одеждой, выломав замок. Это была наша первая крупная вылазка. Наступала осень и мне требовалось больше теплой одежды, настолько много, чтобы не умереть во сне от холода в доме. В помещение было так чисто, как будто все беды обошли его стороной. Блестящий пол, отражающий наши тела, идеально выглаженная одежда на вешалках, огромные зеркала. В тот день мы унесли еще пару денег, сохранившихся в кассе. Смысла в них не было, но при себе иметь все же стоило. Все штаны были велики мне, они просто сваливались с моих бедер. Позже, я туго затягивала их толстым кожаным ремнем так, что приходилось делать две, а то и три лишних дырки. - Сондора, Сондора. Кажется, я отвлеклась. Речь. Меня спрашивали об этом. - В 6 лет я уже умела многое, в том числе и полноценно говорить, читала по слогам, но со временем, когда нечего делать, я начинала читать больше. В слух. Так громко, что меня слушал весь дом. Так что.. я тоже имею некое образование. После этой фразы мужчина за камерой крикнул :«Стоп!». Женщины, сидевшие передо мной оперлись о спинку стула, я и не замечала то, как ровно они сидели до этого. Неужели сейчас на телевидение это до сих пор так важно? - Перерыв,- снова прокричал тот самый мужчина. Ко мне подбежали две леди и начали пудрить мое лицо. Зачем? Что могло измениться за 10 минут разговора? Возможно, я немного вспотела, но это не повод каждый раз прихлопывать по моему лицу пудрой. «- Лили, хочешь, я накрашу тебя?- произнесла я своим детским голоском.» Воспоминания дают о себе знать каждый день в вашей жизни, особенно тогда, когда вас заставляют говорить о них, а мысли так и жаждут свободы, хотят, чтобы о них вспоминали, говорили, чтобы даже, если это плохая картина из прошлого, о нем вспоминали с улыбкой. Мне всегда нравилось дружить с Лили. Она была веселой и все понимала. Она не раз спасала меня. Все это длилось до тех пор, пока я не выросла, а она осталась маленькой девочкой. Позже, вырастая все больше и больше, я ухаживала за ней, как за дочерью. - Снова съемка. Сколько часов или дней мне стоит здесь просидеть? До тех пор, пока я все не расскажу? Волнение немного отошло. Я хотя бы перестала нервно трясти руками. - Сондора, продолжай. С чего все началось?- спросила Тиффани. Я слегка потупила взгляд и задумалась. Каждый раз, когда я делала так, в комнате наступала могильная тишина. Нет. Хватит с меня этого. Лучше говорить не переставая, не хочу, чтобы уши слышали тишину, так я чувствую себя оглохшей, потерянной. - Все началось спустя неделю как я оказалась одна. Каждый день около моего дома стояла Лили. Она стояла, потому что хотела войти. Разум говорил, что она может помочь мне, но, как оказалось позже, она хотела меня убить.часть 2
10 января 2014 г. в 21:46
За пару часов до того, как меня снова посадили за вчерашний стул с множеством камер и журналистов, я провели ночь в другой комнате. Уютной. С личной кроватью, застеленной теплым чистым одеялом, со столом, на котором было несколько тарелок с едой, батареи, люстры, ковры, все это было, и я спала как убитая около 12 часов. Таким сильным, глубоким сном мне не удавалось спать ни разу. В таких мягких простынях, в которых ты просто таешь, в чистой, пахнущей цветами пижаме. Все это, конечно, манит меня, но чувства, эмоции говорят, что это большой подкуп, и я хочу вернуться обратно.
Дом, в котором мы жили, был средних размеров, но то, что он имел второй этаж, радовало меня все детство. Я обожала подниматься и спускаться по ступенькам в летние дни. Это придавало мне бодрости, энергии, жизни. Я всегда представляла, как буду защищать свою семью за то, что они оберегали меня.
В нашем доме не было множества вещей для уюта. Разбитые стекла, выломанные двери, грязные ковры, сломанная мебель. Всего этого могло и не быть, но за 10 лет мы с Лили старались сделать его уютным, таким, чтобы казалось, что в мире ничего не произошло. За свою благодарность все кровати в доме были заняты заразившимися. Я спала на полу, укрывшись в маленькое, грязное одеяло. А сейчас я сплю как королева, но я и не являюсь благодарной кому-то. Никакой просьбы о помощи с моей стороны не было.
После долгой ночи, мне снова дали плотный завтрак и отправили в душ с теплой водой. В «живом доме», так называла его Лили, не было воды. И когда наступало лето, наступала наша настоящая жизнь. Мы могли целый день проводить в воде, выращивать пищу, не беспокоиться о темноте, потому что она охватывала мир лишь на несколько часов и тепло. Вечное тепло. Жара, которой я так восхищалась. Не нужно было заботиться о том, как спастись в холодные ночи, где найти еду. Лето было нашим спасением. В эти месяца я понимала себя и все, что делала, потому что в другое время года, я думала лишь о том, как выжить.
Душистый запах булочек доносился из гостиной, я не могла устоять перед этим. Как только мои ноги ступили на коврик в ванной, хотелось набросить на себя полотенце и побежать в гостиную, но отражение себя сбавило мой темп. Я такая.. не такой человек, как я себя представляла. Треугольное лицо, с выраженными скулами, слегка свисавшие щеки около губ, ровный, но в профиль заостренный нос, небольшие темно-карие глаза, хотя в некоторых местах преобладает зеленый цвет, пухлая нижняя губа, как у афроамериканцев, хотя меня никогда ничего не связывало с ними. Толстые брови, слегка утончавшиеся у концов. Не идеально гладкая кожа, а покрытая крупными порами, но это даже нравилось мне. Это я. Я никогда не была самолюбива, но сейчас, именно в эту минуту и не мгновением позже, мне нравилась я. От этого стало немного спокойнее. Возможно, сейчас все только начнется. В лучшую строну.