Слепой музыкант

Я как можно тише отворила на зло скрипучую дверь, стараясь не мешать играющему. Всего один шаг – и я уже в концерном зале, где два десятка рядов, сидения которых обиты приятной красной материей, а на голубой сцене стоит величественный рояль. За ним сидит мальчик, который, как кажется на первый взгляд, ничем не примечателен... Короткие тёмно-русые волосы, яркий красный свитер и чёрные брюки со стрелкой. Нога в ботинке с каблуком методично нажимает на педаль... На первом ряду сидят две женщины, одна из них, увидев меня, позвала жестом к себе. Это учительница – моя и его, она обучает нас игре на фортепиано. Хотя... это уже как сказать... А вторая – мама мальчика. Я точно знаю, что она всегда придёт вместе с ним сюда, в музыкальную школу, и не только потому, что на вскидку ему где-то около шести лет... Я тоже сажусь в первый ряд. Пианист ещё не закончил играть, и его тонкие, но уже длинные пальчики последовательно нажимают на белые и чёрные клавиши. Учительница нагибается ко мне и тихо шепчет: «Я спрошу у тебя, что не так. Ты скажешь, чтобы Олежка играл повыразительнее, а то, сама слышишь, как монотонно.» А я даже не обратила внимания – устала уже, суббота всё-таки, шестой час вечера идёт... Олежка, мальчик, сидящий за роялем, наконец, закончил, но даже не повернул голову, чтобы посмотреть на лицо преподавательницы, реакцию на его игру. - Тут Ксюша пришла и тоже тебя послушала. Ксюша, скажи, тебе понравилось? – она многозначительно посмотрела на меня, и я робко сказала: - Эмоциональней надо... Учительница снова шепнула: - Говори погромче, - и кивнула мне, чтобы я продолжала. - Побольше эмоций надо, а то совсем невыразительно, - уже уверенней произнесла я. Я его совсем не боюсь, нет, но любому другому я сказала бы сразу чётко и ясно, а ему... - Вот видишь, даже Ксюша считает, что играть надо выразительней. Вот кульминация, там прямо пропевать надо это «фа-соль-ля-соль», - женщина взмахнула рукой, будто продолжая свою мысль. Но мальчик упорно смотрел на крышку рояля. - Ну, давай ещё раз, - улыбнулась учительница. Мальчик тихонько кивнул головой и нажал на клавиши. - Так, вот сам же слышишь, первая терция, а уже лохматая и непричёсанная! – да, я помню, за мои семь лет обучения это фраза про «лохматость» неизменно оставалось любимой. Олег чуть сжал губы, но начал снова. - Упрямится, - прошептала преподавательница, улыбаясь. Я посмотрела на него. И вот, кажется, ничего необычного. Ни одной помарки в игре. Ни одной неточной ноты – «бисерная» техника. Только вот без эмоций, правда. Есть такой грех. Мальчик закончил играть. Учительница, вздохнув, сказала: - Ну ладно, Олежка, хватит на сегодня. Давай помогу тебе спуститься. Две женщины подлетели к ребёнку и взяли его за руки. Он осторожно, будто ощупывая пол ногами, делал каждый шаг. Три ступеньки, до самых кресел, они вели его за руки. Потому что Олег не смог бы дойти сам. И именно поэтому его мама постоянно рядом с ним, улыбается, хвалит, гладит и целует. Ему это нужно. Просто он... Если я вижу его, вижу, как он играет, я всегда смотрю в его лицо. Голубые глаза, никогда не смотрящие на клавиатуру, часто моргают, прямо как будто всё в порядке. Под ними – большие, коричневые круги, которые, кажется, никогда не пройдут. Губы сжаты, а если вдруг в игре случится помарка – лицо искажается в недовольной гримасе. Но он всегда точно возьмёт ноту, а если ошибётся – сразу находит нужную клавишу. Казалось бы, что в этом такого?.. - Ладно, Олежка, хочешь Ксюшу послушать? Как у неё будет петь рояль? – учительница держала мальчика за руку, а спрашивала с улыбкой на лице. Я не знаю, что он ответил, не знаю, какое было выражение его лица – я шла к «королю всех инструментов». Мои пальцы послушно легли на клавиатуру, «прощупывая» нужный аккорд. - Баха? – спросила я, хотя почему-то была уверенна в ответе. - Да, - я так и думала. Я начала играть незамысловатые переливчатые арпеджио левой и лёгкую партию правой рукой. Разные оттенки, педаль, темп – всё это очень важно! Но главное – настрой. Мне даже говорили, что в моей игре, даже когда я ошибаюсь, слышно, какой я добрый и светлый человек... Игра – как зеркало души. Но это исполнение было великолепным. - Сыграешь так на экзамене – точно пятёрка будет! – приободряющее оценила преподавательница. Я улыбнулась, но сама осталась недовольна от игры. Как-то... не то, что ли. - Запомни это соотношение правой и левой. Очень хорошее. Ладно, теперь давай этюд. Понеслись бойкие звуки произведения. Оно само по себе какое-то бодрое, а если добавить немного кокетства, эгоизма, скрытности и спортивного азарта – будет замечательно! Но сегодня этюд не звучал. Хотя в четверг он шёл на ура, в то время как Бах оказался в чёрном цвете. Когда я закончила играть, учительница вынесла свой «вердикт»: - Сегодня хорошо «Прелюдия» была. А во вторник, на отчётном, что лучше будет звучать? - Мне надо расписание составлять, - шутливо ответила я, убирая руки с клавиатуры. - Это у тебя сегодня просто настрой такой. Хороший, правильный. А ты, Олежка, как думаешь, что Ксюше надо играть? – спросила она, поворачиваясь к мальчику. - Баха! – бойко ответил он, чуть подпрыгнув на месте. Я опустила глаза. Странное чувство. - Ладно, давай ещё раз «Прелюдию», - кивнула головой учительница. Я снова положила пальцы на нужный аккорд. Полилась музыка. Ещё, ещё, и ещё, и ещё... Когда я закончила, женщина аплодировала мне. Приятно, однако. - Замечательно! Просто замечательно! А я ведь редко такое говорю! – преподавательница явно была мною довольна. - Это потому что я сказал! – рассмеялся Олег, опять подпрыгнув. - Ну ладно, - кажется, это слово-паразит моей учительницы, - Можете идти. Олежка, ты занимайся дома, хорошо? - Хорошо! – бойко ответил он и, спрыгнув с сиденья, пошёл. Мама держала его за руку. Они ушли, но какое-то странное чувство до сих пор не покидает меня. Ведь мальчик особенный. Но особенность его не столь чудесна, просто он... Слепой. Я всегда, как только узнавала о нём, поражалась и восхищалась его родителями. Слепой ребёнок это же всегда... нелегко. Но он сам... он «видит» руками. Он чувствует пианино, поёт вместе с ним, вкладывает в игру душу... И не ошибается. Всегда задавалась вопросом: «Как? Как Олежка не ошибается? Как играет так чисто, и делает вполне сложные переходы в регистрах...» Но, а главное, как живёт?.. Снимаю шляпу.