Лабиринт

Ребята, спасибо за вашу поддержку! Мне очень приятно! — Отпусти меня, ублюдок, отпусти! Куда ты меня привез? Сними эту повязку с моих глаз! Молли топает ногами, кричит, срывая голос до хрипоты, но, разумеется, она знает, что никто никогда не отпустит её живой. Молли царапает ручки стула, на котором сидит, ругается, но ей кажется, что он стоит рядом и просто смотрит. Наверное, с ухмылкой. Наверное, испытывая извращенное удовольствие, как всякий тиран. Она слышит тяжесть его собственного замедленного дыхания, но она хочет задушить его, ударить невыносимо прекрасное лицо. — Да успокойся уже. Я тебя не развяжу. Она слышит его шаги, которые заглушаются... ковром, да. Нужно собирать как можно больше информации, которую она сможет предоставить Джону, если будет возможность с ним связаться. — Зачем я здесь? — Всё просто. Ты — залог моей безопасности. Ватсон не посмеет меня даже пальцем коснуться, пока ты со мной. Он... дорожит тобой. Даже слишком, я считаю. Серая мышка, обычный патологоанатом. Ты даже не очень красива. Но мне будет приятно с тобой позабавиться, пока я жду. — Чего ты ждешь? — выплевывает Молли. — О, мы с тобой еще не в таких отношениях, чтобы я раскрывал тебе все карты. — Надеюсь, что Джон найдет тебя и убьет. — Я оставляю ему подсказки. Нить должна привести сюда. Только вот что его будет здесь ждать, другой вопрос. — Те... Тела? Подсказки — это тела? — Да. Знаешь, почему я разрешаю убивать этих людей? Не просто из чистого удовольствия. Я люблю запах смерти. Плоть к плоти, прах к праху. Рождается новая жизнь. — Боже, ты сумасшедший. Ты больной ублюдок! — А ты? — голос пропитан злостью и нетерпением. — Сама вскрываешь людей, и тебе это нравится. Просто у тебя есть разрешение от государства, а у меня такого нет. Мужчина резко срывает повязку с её лица, и Молли невольно щурится от искусственного света, внезапно окружившего её. Его холодные пальцы со всей силой впиваются ей в подбородок, запрокидывая голову и вынуждая смотреть ему в глаза. — Скажи мне, как ты себя чувствуешь, когда твой скальпель рассекает кожу. Не лги. — Ужасно. — Лжешь. Как только появляется лишняя смена в морге, ты всегда вызываешься. — Это от одиночества, — с трудом произносит Молли и пытается усмехнуться даже в такой опасной ситуации. Он отпускает её. — Женщины. Всегда лжете. Это видно в ваших глазах. Имеете голос, но не знаете, как им воспользоваться. Имеете разум, но не понимаете многих вещей. Кофе? — Что? — Я принесу кофе. Плут, обманщик, убийца. Он — кто угодно, лишь роль доброго самаритянина ему не подходит. Закрыл её в этой слишком уютной комнате, словно в карцере, словно хочет показать, что страшные дела можно совершать рядом с томиками Рембо и Бодлера, рядом с резным столиком, натертым воском, рядом с креслом в обивке из букле. Готовит для неё кофе, наверное, подсыпая медленно действующий яд. Скорее всего, когда-то обижен женщиной. — Женщины — это всегда проблема, — бормочет Молли, пытаясь подвинуть стул ближе к окну, дабы разглядеть пейзаж и найти что-нибудь знакомое. — Обидела какая-то стерва, а я отдуваюсь... Но за окном мрачные деревья и темная тропинка среди жимолости и роз. Вечер. Бледные созвездия улыбаются ей, и, может, будь Молли свободной, она улыбнулась им в ответ, но с глубин дома доносится стук чашек об столешницу. Сейчас закрываются бары, и народ, безумно счастливый, выходит на улицу. Никому нет дела, что где-нибудь существует такой дом, в котором находится... долбанный маньяк и его жертва. — На помощь! Помогите! — вопит Молли в окно, хотя её крик упирается в стекло. Ничто не нарушает безмолвия этого сада. — Ты снова за старое? — очаровательным голосом спрашивает Шерлок. — В радиусе сорока миль нет ни единого дома. Выпей, тебе станет лучше. — Я не собираюсь это пить! Но Шерлок уперт. Он отставляет вторую чашку, подходит к Молли и просто зажимает ей нос. — Открывай рот, и не сопротивляйся, иначе попадет в дыхательные пути. Ты умрешь, — любовно говорит мужчина. — А мы же пока не хотим этого, да, Молли? Она задыхается, и ему всё-таки удается дать ей немного кофе. На вкус - ничего опасного или ужасного. — Вот так. Ты... неплохо справилась. Мужчина садится рядом. Складывается впечатление, что она непоседливая дочка, а он ласковый, но то же время строгий отец. Молли передергивает. Он вытирает упавшие на её шею капли салфеткой, задерживаясь чуть дольше положенного. Молли начинает трясти, когда он легко касается её губ своими губами (сладко; на вкус, будто... сливочное мороженое), находит язык. Это неправильно, это опасно. Это как обманывать умирающего: душить его, а потом на две секунды дать глотнуть ему воздух и снова душить. Шерлок прикусывает её нижнюю губу до появления крови, что отрезвляет его. Он прекращает поцелуй. — Я думаю, что хорошо проведу свое время с тобой.