Я не умею любить иначе

Старший Винчестер осторожно пробирался по густым зарослям Южного леса. Ночь давно вступила в свои права, окрасив деревья и траву в чёрный цвет. Мелкий дождь размывал реальность навязчивыми штрихами, напоминая назойливую муху, постоянно отвлекающую внимание. Но именно сейчас мрак был как никогда близок охотнику. Чувства, красной нитью проходившие по жизни Дина, обострились, заставляя хозяина слиться с ночной тьмой и ощутить защиту, пусть туманную и эфемерную, пусть тревожную и опасную, но это лучше, чем тупая боль при свете дня. Отчаянному сердцу мрак дарил иллюзии, одновременно закаляя характер и оттачивая мастерство охотника. Страшное спокойствие царило в душе, как будто из неё сделали машину, подчиняющуюся холодным приказам разума, приказам – не думать, не вспоминать, не страдать и не пытаться. Сложно так подчинить себе сердце и делать из него железного солдата, не требующего объяснений, но Винчестер старался. Старался изо всех сил, порой не понимая, что теряет, а может, и понимая, слишком хорошо понимая отсутствие выбора в один из самых сложных моментов его жизни. Или так, или он не сможет, не справится, сожрёт себя изнутри, как огонь, вырвавшийся из-под контроля. Красная нить судьбы, преследовавшая Дина с самого рождения… На ней, словно бусины, нанизаны боль, тоска, потери, страх и одиночество. Иногда они менялись местами, пульсируя то ярко, то слабо, иногда горели огненными гирляндами на дне растерзанной души. Но постепенно, год за годом они проникали в сущность охотника, становясь с ним единым целым. И если у обычного человека подобные эмоции выглядели всплесками на глади озера жизни, то у Дина они напоминали бешеный гейзер, постоянно извергающий струи кипятка, но с разной силой, интенсивностью и углом направления. Но смог бы старший Винчестер выжить среди безумия и ада, не будь на нити судьбы самой большой бусины – любви к брату. Прошёл месяц с их последнего разговора с Сэмом. В тот вечер младший умудрился выпить лишнего и высказать всё, что думал о жизни и о роли брата в этой самой жизни. А Дин устал, безумно устал надеяться только на себя, устал бояться за Сэма, устал от обид, тайн, устал от ссор и выяснения отношений, устал видеть в родных глазах упрёк, устал слышать вздохи по другой жизни, которой у них никогда не было и быть не может. Дин Винчестер не выдержал, он просто отпустил, оторвав… оторвав с кожей, мясом и костями, оторвав с душой и сердцем, оторвав с частью себя. В нескольких метрах справа послышался шорох, охотник замер, крепче сжав в руке ангельский кинжал. Медленно, стараясь не производить шума, Дин приблизился к источнику звука. Резкий выпад, удар, кролик спасся бегством. Винчестер выругался, продолжая идти. Чутьё подсказывало, что вампир где-то близко, совсем рядом, но подлая тварь играла с ним, гоняя по всему штату. И сейчас они оказались в лесу посредством вереницы трупов, оставленных кровососом в качестве опознавательных знаков. Продолжая без брата очищать мир от нечисти, Дин становился сильнее, осторожнее и опаснее. В определённых кругах поползли слухи, монстры насторожились, выждали, затем обрадовались новым возможностям, открывшимся благодаря принципу «разделяй и властвуй». Но старший Винчестер будто сорвался с цепи, стирая боль чужой кровью. И чем больше было крови, тем больше её требовалось. Уже спустя пару недель всё в тех же определённых кругах остро встал вопрос: как было лучше – два или один? Тишину леса нарушил тихий смех, точнее мерзкое хихиканье, доставшее Дина окончательно: - Наглая тварь, как только я до тебя доберусь, сделаю пятьдесят твоих уменьшенных копий. Хихиканье прекратилось, сменившись странным бульканьем, напоминающим звук перерезанного горла. Через пару секунд мёртвое безголовое тело упало к ногам охотника. Винчестер поискал глазами голову, безрезультатно. Чертыхнувшись, Дин обратился в пустоту: - Кто здесь? Хватит играть в прятки, может, познакомимся. - Может, - женский голос раздался откуда-то сзади. Винчестер обернулся, направив фонарик в сторону говорившей. Но луч успел осветить лишь голову вампира в изящной женской руке, затем раздался хлопок и свет погас. - Какого хрена? – выругался Дин, приготовив кинжал. - Не люблю яркий свет. Винчестер бросился на незнакомку, размышляя, убить или поймать и заставить говорить. Выбрал второе, за что поплатился: кинжал зацепил ей руку, но сильный удар коленом между ног, затем в подбородок, и Дин корчился на земле, пытаясь осознать произошедшее. - Пока ты там отдыхаешь, я предупреждаю: даже не пытайся меня поймать, я сильнее, быстрее, опаснее и, конечно же, - девушка ухмыльнулась, - умнее тебя. - Ага, пока жива, - процедил Дин сквозь зубы, с трудом поднимаясь на ноги. Луна вышла из-за облаков, выхватив из тьмы стройный силуэт и броские черты лица незнакомки. Её глаза странно блестели, казалось, в них отражается чья-то жизнь, запертая в клетке под названием «тело». Внезапно парень ощутил тоску, бездонную, парализующую тоску… её тоску. Винчестер тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение. Получалось с трудом. Странное ощущение: Дину казалось, что он тонет в её эмоциях, как в болоте. И с каждой секундой становилось всё хуже и хуже. «Какого хрена? И что за фигня здесь творится?» - мысли крутились в голове, но наплывающий туман лишал воли, мешая соображать здраво и тем более действовать. Незнакомка заговорила, и наваждение разлетелось вдребезги. - Ты не сможешь убить меня. Но почему в голосе девушки уже оправившийся охотник уловил обречённость? - Ты меня плохо знаешь, - злобно бросил молодой человек. Рядом с этой странной особой внезапный калейдоскоп эмоций удавалось контролировать с трудом. - Я тебя знаю очень хорошо. Но как ты собираешься убить кого-либо, чьё проклятие – вечная жизнь. Лицо Дина исказила гримаса презрения: - Так ты - вампир. Пришло время злобно рявкнуть вампироубийце: - Я подзабыла, каким ты бываешь непроходимо тупым. Я убила кровососа, значит, он уже не сможет жить вечно. Дин лихорадочно перебирал виды нечисти в своей голове, не уловив странное начало фразы, только что обращённой к нему. Кажется, на ум пришло что-то более подходящее. - Ты что, богиня, постоянно воскресающая после смерти. Незнакомка издала глухой стон: - Повторяю, меня нельзя убить, а чтобы воскреснуть нужно умереть. Так? Винчестер запутался окончательно: - Так. Но тогда кто ты? Девушка устало облокотилась о дерево. - Может, хочешь провести стандартную проверку. Моя кровь у тебя на кинжале. И она красная. Значит, не левиафан. Воды дашь? Поразмыслив, Дин протянул фляжку со святой водой, но в последний момент просто плеснул воду в лицо девушки. Фыркнув, леди попыталась привести себя в порядок насколько это было возможно, затем обреченно произнесла: - Я не демон, и я забыла, что имею дело с неотесанным, грубым мужланом, не умеющим обращаться с женщинами. Дин взбеленился, собираясь с мыслями для возражения, но постепенно до него дошёл смысл сказанного. Подсознание сработало с опозданием, но всё же сработало. Мысль ударила в голову: «Почему я так медленно соображаю. Конечно, после тумана, напущенного этой фурией в мою голову… вот зараза…» - Откуда ты меня знаешь? – требовательно спросил Винчестер. - Я знаю и тебя, и Сэма, и вашего отца. Охотник впал в ступор, внутри что-то щёлкнуло – святое не трогать. С каждой минутой незнакомка поражала его всё больше и больше, но это заявление попахивало игрой на самом дорогом, что хранил Винчестер в глубинах сердца. - И Джон знал меня, - тихо произнесла бессмертная, наблюдая за реакцией охотника. Почему-то захотелось схватить эту наглую девку и вытрясти из неё всё, что нужно. Ответы, ответы, только ответы. Дин безумно устал от вопросов, от сюрпризов прошлого, от хитрых тварей, пытающихся играть на его чувствах. Всё перевернулось с ног на голову: защита, создаваемая с таким трудом, сыграла с Винчестером злую шутку. Перед лицом опасности, необъяснимой и тревожной, он оказался наиболее уязвимым для нападений другого типа: когтей секретов прошлого на своём сердце, чужих грязных рук у себя в душе, нокаута разума после очередной битвы с демонами внутри себя. Оттачивая физическое мастерство охотника, обостряя чувства, требуемые для выслеживания жертвы во мраке ночи, старший Винчестер вдруг ощутил растущую пустоту внутри, а может, так было нужно. Незнакомка не сводила внимательного взгляда с лица молодого человека, её способность отразила его чувства. Это оказалось невыносимым, даже для неё, особенно его глаза… И в тишине ночи раздался чуть хриплый голос: - Я проклята адом и раем и обречена на вечную жизнь на Земле. Но я – человек с определёнными способностями, - девушка замолчала, - твой отец не вписал меня в дневник, так как не считал нечистью. Ты ведь это хотел спросить? От неожиданности Дин приоткрыл рот, не зная, что сказать. Нокаут случился, и охотник выдал невпопад: - А зачем ты убила моего вампира? Посмотрев на голову у себя в руке, девушка бросила её к ногам молодого человека. - Он не твой, но я доверю тебе честь похоронить его, - чуть хриплый голос сменился игривым. Дин взвился, рядом с этой женщиной эмоции старшего Винчестера катались на американских горках, причём плохо пристёгнутые. - Я выслеживал его долгое время. Это была наша личная битва. - А я захотела того же, правда только вчера, но я привыкла получать то, что хочу. Дин фыркнул от неслыханной наглости: - Да ты издеваешься. Незнакомка улыбнулась самой себе: - Да, именно это я и делаю. Забавно, но ты так легко выходишь из себя. Похоже, Винчестер, ни одна девушка не позволяла себе подобного обращения с тобой. Где же стальной, холодный, жестокий охотник, за которым я наблюдаю уже месяц. Последняя фраза неприятно зацепила, принеся новую порцию откровений. Дин взял себя в руки, приняв её игру. Улыбка слегка коснулись красивых губ, но глаза оставались серьёзными, на секунду в них промелькнула злость к незнакомке, так легко коснувшейся его брони. - С девушками бывали случаи и похуже. Наступило молчание. Винчестер не сводил тяжёлого взгляда с хрупкой фигуры. - Не ожидала такого поворота? Незнакомка задумалась. «Дин - парень со стальным стержнем внутри, способный взять себя в руки на руинах рухнувшего мира, идущий к цели через кровь, боль и даже жертвы. Но борясь со злом, чистым тебе остаться не удастся. Ты бываешь сосредоточением стали и тьмы, бешеной силы и дикой боли, дерзкого нрава и бесстрашного вызова, но всегда остаёшься на светлой стороне, пусть с потерями и жертвами, пусть разбитый и лишившийся части себя, но остаёшься. Что же касается Сэма... Восхищает умение младшего ходить по грани, маневрируя и изо всех сил пытаясь удержаться на свету, не смотря на сущность, когда-то обречённую демоном. И то, как он переходит грани, не может не удивлять: взгляд, улыбка лисы, манеры и движения. Нечто дьявольское скрыто в младшем Винчестере, нечто грациозное, манящее и соблазнительное, что присуще истинной тьме. И, конечно, любовь к брату. Дин необходим Сэму как воздух, когда дышишь, не замечаешь, но когда теряешь, задыхаешься. Просто он ещё не осознал этого». Оторвавшись от тяжёлых мыслей, девушка спокойно произнесла: - Почему, вполне. Я просто не думала, что тебе так плохо без Сэма. Пока Дин, скоро увидимся, - и лишив Винчестера возможности сказать хоть что-то, скрылась в ночи. Дину ничего не оставалось, как злобно выругаться и отправиться в машину за лопатой. Кости сожжены. Уют импалы окутывает мужчину, монотонный дождь незаметно подталкивает в плен мыслей. «Мне плохо без Сэма? Да, чёртова кукла, мне плохо без Сэма. Мне безумно плохо без брата, но это его выбор. Сэм, но разве я когда-либо мешал тебе жить. Я отпускал тебя, отпускал так, как умел, и ты представить не можешь, чего мне это стоило. Я давно смирился с тем, что всё, к чему я прикасаюсь, умирает. Пусть не сразу, пусть не в прямом смысле этого слова, но умирает. А как иначе назвать жалкое существование остатков личности, побывавшей в моих руках, в руках человека, чьим смыслом жизни всегда была любовь к брату и охота. Пойми, Сэмми, каждый из нас выбирает свой путь. Ты винил меня, что не даю выбрать… Так пришло время, выбирай… и будь счастлив с Амелией, собакой и бутылкой пива. Но не вини во всём меня, как ты сделал это месяц назад. Ты сильный, ты охотник, ты просвещенный. Так не вини меня за свои слабости, это больно, Сэм, очень больно. Посмотри правде в глаза и определись, чего ты хочешь, и возьми это. Возьми свою новую жизнь, но меня в ней не будет. Я уберегу тебя от себя, Сэм. Я буду охотиться за двоих, чтобы они отстали от тебя, чтобы со временем забыли, что Винчестеров было двое. Скоро останется только один, который достанет тварей так, что они забудут обо всех других… ведь кто-то должен… Я больше не хочу ломать тебе жизнь, Сэмми, и не буду. Ты свободен, брат, свободен. Живи, как умеешь, а я буду учиться жить без тебя… я уже учусь, слышишь, Сэм, учусь, и у меня начинает получаться… Я смогу…» Но предательская слеза скатилась по щеке. И Дин вдруг ясно и чётко осознал истину. Охотник тихо прошептал в пустоту: «Я смогу, Сэм, я уже могу, но не смей винить меня за то, как сильно люблю тебя. Прости, но по-другому я не умею…» Дождь и шум двигателя выступили безмолвными свидетелями того, как старший брат освободил младшего… от дикой, безграничной, нечеловеческой любви… от себя…