P.S. Я ненавижу Вас, граф. Но люблю

Неужели это и правда конец? Миледи, она же леди Кларик, она же леди Винтер, она же Шарлотта Баксон, она же Анна де Бейль, она же графиня де Ла Фер, умрёт сегодня, в один из дождливых дней 1628 года, и ничто не спасёт её. Люди говорили, что эта женщина всегда выживет, но теперь Господь отвернулся от грешной женщины, позволяя свершить правосудие над ней мужчинам, которые пострадали от рук Миледи. Юный гасконец Д’Артаньян, неразлучные Портос и Арамис, её деверь — молодой лорд Винтер. Образовав круг, в центре которого находилась Миледи, они тем самым отрезали ей пути к отступлению, но она и не собиралась бежать. Взгляд леди Кларик, как она называла себя сейчас, был направлен только на одного человека — её бедного супруга графа де Ла Фер. Леди Винтер могла прочитать в глазах Атоса, что любовь его к ней не угасла и вряд ли угаснет когда-нибудь совершенно, но он не станет пытаться спасти её от казни, что и подтвердил сам граф, когда лорд Винтер дал слово Атосу: — Я не могу обвинять эту женщину, — спокойно говорил он, не сводя взгляда с обольстившей и погубившей его женщины. — Я её супруг перед Богом и перед людьми. Я обязан защищать её, но и этого тоже не могу сделать. На лице женщины промелькнула слабая улыбка. Вряд ли эта фраза Атоса была проявлением его слабости, на которую можно надавить и избежать смерти в очередной раз. Но это, как ни странно, много значило для Миледи. Все мужчины, которых желала Анна де Бейль, тут же падали к её ногам — и даже гасконец не стал исключением, несмотря на его любовь к простушке Бонасье, но никогда раньше она не испытывала настоящего волнения, такого, как сейчас. Она слышала, как лорд Винтер, взявшийся исполнять роль судьи, говорил о том, какого наказания заслуживает Миледи. И опять она ждёт ответа лишь от графа де Ла Фер, так как заведомо знает, что скажут другие. Всех она читает, будто открытую книгу, кроме него. — Господин Атос, Вам слово, — объявил лорд Винтер, кивая в сторону мужчины. — Я не могу. Простите, Господа, — Атос покачал головой, обводя взглядом своих товарищей. — Спасибо, граф, — с благодарной улыбкой кивнула Миледи, краем уха тут же услышав, как Портос и Арамис удивлённо перешёптываются: «Граф?» Лорд Винтер, Портос, Арамис и Д’Артаньян, как и предполагала Миледи, вынесли свой приговор: она заслуживает смерти. Молодая женщина ожидала этого. Она не рыдала, не молила о пощаде, а была всё так же спокойна и холодна, поинтересовавшись только, кто возьмётся исполнить приговор. Дрожь пробежала по телу Миледи, когда она увидела человека в капюшоне, что до того стоял в тени, а теперь выступил вперёд. Лилльский палач, которого нужно «благодарить» за клеймо в виде королевской лилии на хрупком девичьем плече Миледи. Она тотчас почувствовала жжение в левом плече, в том месте, где находилось клеймо. Воспоминания, предаваться которым Миледи не была склонна, вмиг пронеслись перед глазами женщины. Она вспомнила боль, обиду и ненависть. Вспомнила, как клялась отомстить. Похоже, эта её клятва так и останется неисполненной. В то время как Миледи размышляла о прошлом, Атос отступил немного в сторону, позволяя палачу пройти в центр круга и грубо схватить свою жертву за руку. Инстинктивно она попыталась одернуть руку, но, увидев наглую усмешку на уродливом лице палача города Лилль, Миледи и сама улыбнулась в ответ. Смеяться в лицо самой Смерти — только это ей и остаётся. Женщина покорно направилась за палачом в сторону лодки, на которой должна была переправиться на маленький островок — место казни, но остановилась, холодно бросив палачу: «Подожди!» Тот отпустил женщину и остановился чуть поодаль — за этот благородный жест нужно отдать ему должное. — Муж мой, подойдите ко мне, — попросила она, устремив взгляд на супруга, который не сводил печального взгляда с неё. Граф де Ла Фер едва заметно пошатнулся, но сделал несколько шагов навстречу Миледи. Отрицать очевидное было бы совершенной глупостью: он любил её всегда, даже тогда, когда люто ненавидел за злодеяния, совершённые его женой. Атос страстно желал проснуться в эту секунду и обнаружить, что всё, произошедшее после июльской охоты — лишь дурной сон. «Как будто это не с нами», — сказал он недавно графине. И правда, как будто это не с ними. Его взгляд встретился с взглядом Миледи, и в темноте что-то блеснуло в её глазах. Неужели слёзы? Сколько Атос знал эту женщину, никогда не видел, чтобы та плакала. Ещё одна уловка? Нет, они оба знают, что спасения уже нет. С удивлением и тайной радостью граф де Ла Фер заметил, что Миледи потянулась к нему со вполне очевидным намерением. Поняв, чего она хочет, Атос не попытался отстраниться, чтобы защитить себя от последнего жеста этой роковой женщины. Это было нужно им обоим. Наклонившись, граф поцеловал супругу, на миг почувствовав, что он снова в далёком прошлом, когда граф и графиня де Ла Фер были счастливы в своём замке, под окнами спальни которого был только посажен разросшийся теперь розовый куст. Миледи умела обольщать, но сейчас не пыталась этого делать. Прощальный поцелуй, подаренный Атосу, был также даром и для самой женщины, которая погубила себя и всех, кто окружал её. Прижавшись к мужу и вцепившись длинными белыми пальцами в его камзол, леди Винтер почувствовала, как руки Атоса осторожно скользнули на её талию. Наверное, последний поцелуй супругов мог бы продолжаться необыкновенно долго, целую вечность, если бы лилльский палач с силой не одёрнул Миледи с хриплым окликом: «Пора». Не успев разомкнуть пальцы, женщина утянула за собой графа, с губ которого сорвался едва различимый стон сожаления. Он понимал, что больше никогда в жизни не сможет увидеть её, прикоснуться и уж тем более поцеловать. Атос не думал о том, чтобы попытаться освободить Миледи, так как отлично понимал, на что она способна. Эта женщина никогда не изменится, рано или поздно ей вновь захочется иметь больше, чем у неё есть. Для неё нет шанса на возрождение. Но мужчине было приятно осознавать, что хотя бы на несколько минут ему удалось вернуть ту Анну де Бейль, какой она была много лет назад: ту Анну, которая не ненавидит, не плетёт интриги, а живёт и хочет быть любимой. Опустившись в лодку вместе с палачом, Миледи бросила прощальный взгляд на берег, где в ряд выстроились мушкетёры, а чуть поодаль остановился лорд Винтер. Она могла различить своего супруга, который упал на колени и с жаром зашептал молитву. Его друзья последовали примеру Атоса. Миледи не слышала их голосов, но они каким-то образом придавали ей сил. «Спасибо», — прошептала та, возведя глаза к небу. Молитвы лились из уст мушкетёра по имени Атос, а глаза его неотрывно следили за удаляющимся силуэтом лодки, которая увозила его супругу навстречу смерти. На какую-то долю секунды его рука потянулась к мушкету, чтобы выстрелить в голову палача и позволить Этой Женщине бежать. Но здравый смысл победил это желание, и он с удвоенной страстью продолжил молитву о спасении души своей любимой. В воздухе раздался свист рассекающего воздух орудия палача, и тут же голова Миледи отделилась от тела. Атос дрогнул и прижался губами к нательному кресту. Руки его дрожали, но разум был твёрд. Он знал, что сделает прямо сейчас. Всё это время, будучи отравленным своей дражайшей супругой, он ходил по этой земле не благодаря воздержанию, которое ему навязывал лекарь и которое благополучно не соблюдал мушкетёр, а только ради встречи с нею. Он не жил, а существовал только для того, чтобы ещё раз увидеть эти глаза, услышать этот голос, даже если она посмотрит на него с ненавистью, а с языка сорвутся очередные проклятия… Теперь она мертва, и его ничто не держит на этом свете. «Констанция сказала, что я никогда её не забуду. Это правда?» — накануне спросил у Атоса Д’Артаньян, стоя на могиле своей возлюбленной. Это так. Д’Артаньян никогда не забудет Констанцию, которая страстно его любила, но и Атос никогда не забудет свою графиню, которая страстно его ненавидела. Руки потянулись к небольшой коробочке, в которой хранилась последняя капсула с ядом. Быстрым движением Атос закинул в рот последний дар своей жены. Вот и всё. Совсем недолго ему осталось мучиться, вскоре он встретится с единственной женщиной, существующей для графа де Ла Фер. Он убил её, а она убила его. Они в расчёте.

***

В свой замок Атос вернулся в одиночестве, пообещав друзьям, что нагонит их по дороге в Париж. Нагонит, если смерть не застанет его раньше. Ему было необходимо снова вернуться туда, где он хоть и недолго, но был счастлив, чтобы покинуть это место навсегда. Слуги встретили его с поклонами и благоговейным шёпотом, в смысл которого граф не вслушивался. За спиной его люди удивлённо переглядывались: где же супруга графа, которая вернулась и снова исчезла? И почему на лицо самого графа наложен отпечаток непреодолимой скорби? Мужчина поднялся в спальню, ту самую, под окнами которой разросся розовый куст. Стуча каблуками по каменному полу, мушкетёр прошёл по комнате, остановившись у картины, автором которой была сама Миледи. Она была не очень искусной художницей, но всё же именно эта картина была дорога Атосу более других. Задержавшись взглядом на миниатюрную подпись графини де Ла Фер в левом нижнем углу, мушкетёр покачнулся, ощутив слабость в ногах. Яд Миледи действует, стремительно отравляя уже и без того мёртвое тело Атоса. На губах графа заиграла блаженная улыбка: его не страшила смерть. Отвернувшись от полотна, Атос обратил внимание на листок бумаги, лежащий на кровати супругов де Ла Фер и отчётливо виднеющийся на бархатном покрывале. Удивившись, граф подошёл к кровати и, опустившись на неё, протянул руку к письму. «Графу де Ла Фер» гласила подпись. Этот изящный размашистый почерк Атос узнал бы везде: это её письмо. Даже после своей смерти она не хочет оставить его. Помедлив немного, граф решился-таки прочесть письмо, которое пришло под знаком «привет с того света». Мой супруг, Я знаю, что это письмо станет моим последним. Меня ждёт смерть, и мы оба с Вами знаем об этом. Считайте моё письмо исповедью. Вы многого не знаете обо мне, и я не могу уйти, не сказав всей правды о жизни девушки по имени Анна де Бейль. Вы возненавидели меня, увидев клеймо в виде лилии на моём плече. Я должна признаться, что заслужила его справедливо. До брака с Вами я была послушницей монастыря в городе Лилль и готовилась принять постриг в монахини, но нам обоим известно, что затворническая жизнь не для меня. Я захотела сбежать, но у меня совсем не было денег, мне было некуда идти. Я сирота. К моему счастью, один из монахов полюбил меня, и я убедила его совершить кражу. Вы возненавидите меня ещё больше, прочитав это, я уверена. Я, Анна де Бейль, соблазнила монаха, уже принявшего постриг, и толкнула его на кражу имущества монастыря. Мы сбежали, но были пойманы и приговорены к клейму. Моего любовника заклеймили, а мне удалось бежать благодаря влюблённому тюремщику. Но брат монаха, лилльский палач, выследил меня и сам поставил это позорное клеймо, вдобавок силой завладев мною в небольшой комнатке таверны, где я укрывалась. А брошенный мною любовник покончил с собой в тюрьме. Спустя два месяца я прибыла в Берри. Вы знаете, что наша встреча не была случайной. Я вступила в сговор с господином Фонде. Он бросил меня под копыта Вашей лошади. Мне не составило труда обольстить Вас, как я делала это раньше с другими мужчинами. Вы оказались самым благородным из всех мужчин, встречавшихся мне на моём жизненном пути. Я вышла за Вас, граф, лишь только чтобы заполучить титул графини. А господин Фонде снабдил меня ядом, который должен был убить Вас. На протяжении нескольких месяцев я поила Вас адским снадобьем, но когда пришёл черёд последней капсулы, я сдалась. Вы не поверите мне, мой дорогой супруг, но я полюбила Вас и не смогла бы позволить Вам умереть. Господин Фонде не дал бы мне противоядие, но я составила план, который помог бы мне выкрасть его. Но конюх узнал во мне послушницу монастыря и угрожал раскрыть Вам мою позорную тайну. Я согласилась отдаться ему, но Вы вернулись раньше с охоты и застали нас. Я смогла бы объясниться с Вами, но, увидев лилию на моём плече, Вы пришли в ярость, в Ваших глазах загорелась ненависть, и я испугалась. Я испугалась впервые в жизни, супруг мой. Я не видела любви и жалости, когда Вы вешали меня на дереве в лесу. Ветка, за которую зацепилось моё платье, спасла мне жизнь, но спасти разбитое сердце не удалось. Я возненавидела Вас так же, как и Вы меня. Позже от городских жителей я узнала о том, что Вы покинули Берри и решила, что граф де Ла Фер принял свою смерть. Я лелеяла в душе мысль о том, что была отомщена, пока однажды не встретила Вас в «Красной голубятне». Я всё ещё не знаю, что именно почувствовала в тот момент: ужас, радость, любовь или ненависть. А быть может всё сразу. Но Вы, граф, единственный мужчина на свете, который заставляет меня чувствовать по-настоящему. Быть может, для Вас это уже ничего не значит, но для Миледи это много. Я не желаю рассказывать Вам всё о своей жизни после своего чудесного спасения. Это тяжело для меня, пусть Вы наверняка и считаете иначе. Я и не жила, а выживала, не гнушаясь убийствами ради того, чтобы спасти себя, а позже и своего ребёнка. Прошу Вас, граф, если Вы хоть когда-нибудь любили меня, заберите мальчика — нашего Джона — из монастыря в Берри. Я оставила его там, чтобы он был ближе к Вам. Именно нужда заставила меня выйти замуж за лорда Винтера, а после отравить нелюбимого мужа. Я рассчитывала, что теперь смогу зажить спокойно, но брат покойного заподозрил меня, и я снова была вынуждена прятаться. Так я и попала на службу к кардиналу Ришелье, став тем, кто убирает с дороги неугодных ему людей, пока однажды сама не стала тем, кто неугоден кардиналу. А Ришелье всегда достигает желаемого, именно поэтому я могу судить о том, что совсем скоро жизнь Миледи оборвётся. Вы презираете меня, граф, и я Вас не виню в этом. Я и сама презираю себя. Но надеюсь, что мне удастся искупить хотя бы часть вины перед Вами. Я отправила состав противоядия от яда, которым отравила Вас, лекарю в Париж. Вы обратились к нему, я знаю. Прошу Вас, примите мой последний дар и будьте счастливы. Я знаю, это ничуть не умаляет моей вины перед Вами. Я не смогла простить Вас, муж мой, но надеюсь, что Вы когда-нибудь сможете простить меня. Помолитесь за грешную мою душу. Навсегда Ваша, Анна де Бейль. P.S. Я ненавижу Вас, граф. Но люблю. — Чёрт бы тебя побрал! Закончив чтение письма, Атос в сердцах схватил пустой стакан со стола и бросил его о стену. Осколки посыпались на пол, в комнату тут же вбежали взволнованные слуги, наперебой спрашивая, что же случилось. Граф бросил на них почти обезумевший взгляд, и напуганные люди поспешили ретироваться из комнаты. Вновь оставшись в одиночестве, Оливье де Ла Фер обхватил голову руками. Кажется, Атос и впрямь сходит с ума. Неужели она и впрямь его любила? Неужели Миледи способна испытывать подобное чувство? Или же она написала это письмо с одной лишь целью: чтобы Атос продолжал вечность испытывать муки совести за убийство своей жены, а всё это — прощальный ужин, поцелуй и письмо — лишь хорошо отыгранный спектакль? — Господин граф, к Вам доктор, — почти шёпотом произнёс слуга Атоса, просунув голову в дверной проём. Мушкетёр удостоил прислугу всего одним кивком и побледнел. Она не соврала. А он убил её. Дважды. Эта женщина опутала своей паутиной всю жизнь графа, затянула его в болото, из которого Атосу не суждено было вырваться — она заслуживала смерти уже хотя бы за это. Так говорил Д’Артаньян — этот юный «соловей», который видит в графе де Ла Фер своего учителя, наставника и возможно, даже отца, и тем не менее, кажется, в любви уже понимает намного больше Атоса. Но почему тогда граф ни на секунду не может перестать думать о своей жене, почему всё ещё видит перед собой её красивое, но мертвенно-бледное лицо, которое шепчет его имя? Совсем скоро это перестанет иметь значение, Атосу ещё недолго осталось мучить себя на этом свете. Он не примет противоядие и совсем скоро вновь встретится со своей Анной, первой и единственной любовью графа. Ведь так положено заканчиваться даже самым печальным сказкам о любви?