Прогулки под дождем

POV Хельга. Пол. Стол. Я. Хиддлстон. Одежда. Стол, как оказалось, сверху. Одежда виднелась вокруг. Ничего не предвещало беды. Но Хиддлстон на мне явно настораживал. - Надо как-то повторить, - распохнув свои глазенки и сразу же их прищурив, промурлыкал Хиддлс, видимо, на него так действует послеоргазмное состояние. - Возможно, - отрезала я, скинув своего как бэ партнера с себя любимой, личное пространство, сударь. Встав, но все равно ударившись головой об стол, я оделась и кинула шмотье в Тома, коей все еще лежал на полу и прибывал в состоянии эйфории. Поправив юбку, я все-таки опустилась снова под стол и коснулась губ несчастного. Пожалуй, надо проведать эту больную и жирафа. Бесцеремонно зашедши в комнату, лицезреть мне пришлось двух сурков, заснувших в обнимку. Фу, какие вы неинтересные. И поспешно удалилась, хлопнув дверью. Оставив Тома в непонятках, устремилась вниз по лестнице, запечатлев в своей памяти образ почти голого Хидди (он уже успел нацепить боксеры), стоявшего в дверях с непонимающей гримасой. Послав ему напоследок воздушный поцелуй, я выбежала во двор и прыгнула на «Люсю младшую», скутер. Привычка давать всему имена. И укатила, туда, не знаю куда. Лишь бы меня оставили в одиночестве и дали подумать, желательно - в парке. POV Клара. Вас когда-нибудь будили самым необычным образом? Меня - да. Несколько раз даже в этой жизни. Самое экстравагантным вариантом было, как я раньше думала, колонки, разрывающиеся от музыки AC/DC, над моим ухом и ведро, упавшее на меня, как только я оторвала свою пятую точку от дивана. Это был третий курс института и весенние каникулы, на которые мы с Хельгой решили остаться в Лондоне. В тот год весна была достаточно теплой. И, видимо, только по этой причине меня разбудили именно так. Да-да, две двадцатилетние девушки спали на двухэтажной кровати. Двухэтажные кровати - это круто. Однако, теперь это место под пальмой первенства заняло сие событие: Два человека мирно спали на кровати и никого не трогали. Но как же? Ннада все испортить! Несчастный Хиддлс (как я поняла, что он несчастный?) прыгнул на Камбэрбэтча, который от неожиданности сжал меня, что есть мочи, а я, в свою очередь, проснулась от боли в боках, а особенно - в ребре. И эти два человека утверждают, что мы с Хлей — лесбиянки? Неужели? Да, мне, пожалуй, стоит упомянуть, что Том был в одних боксерах, ага. Ха-ха-ха... Но мой смех быстро превратился в кашель, ибо меня сжали в железных объятиях, и мне катастрофически не хватало воздуха. Да, работать антистрессовой подушкой - самая страшная вещь в мире для меня. Надо выбираться из этих стальных обнимашек. Умереть удушенной любимым человеком, как-то не очень напоминало смерть моей мечты. - Иисус, Том, какого черта? - выкрикнул Бен, выпусках меня из объятий. Настало время наблюдать за людьми среднего возраста, выясняющими ответы на неожиданные вопросы. - Твою мать, Камбэрбэтч! - крикнул Томас. - Не трогай мою мать! - перешел на повышенные тона БуБенчик. - Послушай меня! - продолжал восклицать и размахивать руками Хиддлстон. Эта задница в боксерах даже не заметила, что заехала мне по лицу, ненароком, конечно, но патлатый даже ухом и не повел тоже. Ладно, более не в силах вытерпеть этих крикунов, я встала и направилась в кухню, задрали. Видимо, звезды сегодня сошлись так, что у всех начало бомбить не по-детски. Надо держать сегодня себя в руках. Чайник, на удивление, быстро вскипел, и даже заварка быстро заварилась. Уже после второй кружки ароматного зеленого чая с лимоном и имбирем я поняла, что две истерички мужского пола могут так сраться до утра, и поспать мне не удастся. Хельга куда-то технично свалила, поэтому я должна также технично выпереть двух этих и себя заодно куда-нибудь на подышать свежим воздухом, а то без меня опять начнусь кричать, махаться руками, да и вдруг переспят еще с друг другом, совершенно случайно. Не надо мне такого. Вломившись в комнату двух людей с вирусом истерики, я громко, насколько могла с ангиной, огласила следующие: - Вы оба! - как по команде переставши ссориться хоть на секунду, господа вылупились на меня. - Хиддлстон немедленно одевается, а затем мы идем гулять в Русский Музей, ибо задрали вы меня ссорится, - Хидди хотел, что-то возразить, но я сразу же ответила еще более грозным тоном: - Одевайся, - на выдохе и смотря прямо в глаза полуголого мужчины, процедила сквозь зубы. Бен тоже, видимо, решил оставить свои аргументы при себе, чтоб тоже не увеличить количество истеричек до трех. - Отлично, а теперь валите из моей комнаты! Пока еще не разрешили по музеям в пижамах шляться, - повысив тон, приказала я, и, к моему величайшему удивлению, они быстро исчезли в недрах квартиры. Быстро нацепив джинсы, футболку и толстовку, кто-то болеет все же, я вышла из комнаты и обнаружила несчастных мужчин, сидевших на диване и пытавшихся снова начать сраться. - Так-так, - растягивая слова, я про говорила, прищурившись и усмехнувшись. - Господа, мы отправляемся в Русский музей. Без особого энтузиазма двое встали, а Камбэрбэтч даже вздохнув, направились к двери. Обувшись, мы все вышли из несчастной квартиры, и как-то быстро оказались на улице. Приключений с нами по дороге к музею не случилось, а вот на обратном... хотя это уже спойлеры. Значит, стоим мы возле статуи Александра Сергеевича Пушкина, а голубю явно понравилась рыжая голова Томаса. Никто не ожидал, что это перекрасят в «пепельный блондин», но все же. - Я сегодня везунчик, - с выражением лица а-ля Grumpy Cat пробормотал Хидди. Бенедикт откровенно ржал и хватался за живот, окружающие явно подумали, что мы три нарика. - В музее отмоешься, - обнадежила я его и потянула разом обоих в сторону музея. Сегодня я изрядно стоптала ноги, а завтра может и ходить не смогу. Прошлись мы по многим залам, но направлено я шла к картинам конца восемнадцатого и начала девятнадцатого века. Малевича я еще долго не смогу понять с его «Черным Квадратом», ну а в Русском Музее находится «Черный Круг». Возможно, со временем я смогу понять этого творьца. Как оказалось, мы с Бенни схожи во мнениях и получали удовольствие от созерцания картин, когда Том был далеко в себе и редко обращал свой взор на картины. Бенедикт находил умиротворение в «Круге» Малевича, может, и я скоро найду. Всегда мне нравилось полотно В. А. Серова - «Похищение Европы». Сам сюжет мне далеко не чужд, но и исполнение прекрасно. Советское искусство мы тоже не обошли стороной, но не задерживаясь на нем, мы отправились смотреть «Последний День Помпеи». Огромное полотно, пронизанное болью, удивлением и страхом. Картины Айвазовского всегда призывали меня в путь или начать кругосветное путешествие по воде. Море на этих полотнах восхитительно и притягивает зрителя, действует как магнит. Море всегда прекрасно, в исполнении Айвазовского - великолепно, и похоже на мантию Подводного короля, черт знает откуда у меня такие ассоциации. Все равно всему приходит конец, и когда мы все подустали, решили отчаливать домой. Гуляли мы четыре с лишним часа и даже в четверг, то есть вышли мы перед самым закрытием. Город уже начали окутывать сумерки, воздух стал прохладнее и как будто свободнее. С наступлением сумерок включили подсветку у Михайловского театра, как и у самого музея. Спустившись по крыльцу вниз, мы с Беном развернулись обратно к музею лицом и начали просто молча восхищаться архитектурной сего здания, взявшись за руки. Ампир, если не ошибаюсь. А тем временем Томас зачесал к какой-то скамейке. Бен резко обернулся, как только до нас донеслись звуки громких восклицаний Томаса в адрес кого? Дайте подумать. Следом за Беном повернула голову и увидела до боли знакомый скутер. Это была Хельга.