Пятница каждый день

Проснувшись первой, я сразу направилась в душ. Белёсые разводы на внутренней стороне бедер меня не сильно заботили. Овуляция уже прошла, и о нежелательной беременности можно было не беспокоиться. Такой способ контрацепции, конечно, был ненадежен, но один раз можно. Решив со следующего месяца принимать таблетки, я уложила волосы и, выйдя из ванной, увидела Шеннона, собирающего свои вещи по всей гостиной. - Доброе утро! – прошептал он, слегка чмокнув меня в щеку, и прошмыгнул в душ. - Доброе… - сказала я, когда за ним уже закрылась дверь. Разлив из турки свежесваренный кофе, я подала чашки на стол с крепким ароматным напитком как раз, когда Шеннон выходил из душа, собирая мокрые волосы в пучок на затылке. - О! Кофе! Спасибо! – радостно воскликнул он, пододвигая ближе к себе маленькую чашку на блюдце. - Завтракать будешь? – спросила я, наблюдая, как мужчина с закрытыми глазами с наслаждением вдыхает терпкий аромат кофе. - Если можно… - задумчиво проговорил он, отпивая немного. Я развернулась к холодильнику, доставая оттуда яйца и бекон. - Кофе, конечно, вкусный, но… - протянул он, видимо выдумывая какой-нибудь недостаток. - В следующий раз сам будешь варить! – выпалила я, перебивая его, но тут же осеклась, чувствуя, что сказала лишнего. Увидев как Шеннон загадочно заулыбался, глядя на меня исподлобья, я почувствовала, как краска заливает моё лицо, выдавая смущение и стыд, которые меня сейчас охватили. Я повернулась к нему спиной и продолжила колдовать над сковородой. Вот дура: выдала себя с потрохами! Естественно, я надеялась на следующий раз, но ему об этом знать было не обязательно. За завтраком мы обменялись лишь парой фраз. Видимо, обо всём существенном мы успели поговорить прошлой ночью. Он был сдержан и старался не поднимать темы нашей интимной близости. Лишь на пороге, прощаясь, он сказал, глядя мне прямо в глаза: - Надеюсь, ты не жалеешь… - и одарив меня коротким поцелуем в губы, быстро скрылся за дверью. Жалею ли я? Я сама не знала. Хотелось бы, чтобы эта ночь никак не изменила мою жизнь, но, видимо, это уже произошло. Решив выкинуть все эти мысли из своей головы, я поняла, что нужно забыть эту ночь, как будто ничего и не было. Только обрадовавшись, что уладила все разногласия с самой собой, я вспомнила, что в студии есть вещественное доказательство произошедшего прошлой ночью. Решительным шагом я направилась туда и, вынув карту памяти из фотоаппарата, включила компьютер. Так медленно он еще никогда не загружался! Дождавшись, наконец-то, окончания процесса загрузки, при этом вырвав у себя половину волос на голове, обкусав ногти на руках от нетерпения, я вставила карту в картридер, навела курсор на нужную папку и… зависла. Я боялась смотреть эти фото. Сердце бешено стучало в груди, как будто я за кем-то собиралась подглядывать. Так и не кликнув мышкой, я отправилась на кухню, налила себе бокал вчерашнего теплого вина и залпом осушила его, потому что смотреть эти кадры на трезвую голову я не могла. Почувствовав, что дрожь в руках потихоньку начала проходить, я снова вошла в студию и поудобнее устроилась в своем рабочем кресле. В папке было несколько сотен снимков. Открыв первый, я пролистывала их один за другим. Я словно смотрела кадры из немого кино. На первых снимках Шеннон смотрел куда-то за камеру. Он смотрел на меня, разговаривал со мной. В мозгу сразу начал всплывать наш диалог. Господи! Что мной двигало тогда? Похоже, в тот момент желание получить невероятные, эксклюзивные кадры перебороло моё благоразумие. Вот Шеннон выставил ладони вперед в защитном жесте. Стало почему-то так смешно и горько. Действительно, ему была нужна защита от безумного фотографа, который профессиональную заинтересованность ставит выше чувств человека. Через несколько снимков в кадре появилась мой кудрявый затылок. Затылок моей тупой башки! Чем только я думала тогда? Ладно! Хватит самобичевания. Всё уже сделано! Надо было раньше шевелить мозгами, а не лезть со своим грёбаным фотоаппаратом к человеку. Надеюсь, он меня не возненавидит после этого… Вот моя голова пропала из кадра, значит, я уже встала перед ним на колени. Шеннон, опустив взгляд, смотрел на меня сверху вниз. Лицо его было озадаченным, сомневающимся. Но уже на следующем снимке появилась улыбка, а это означало, что сейчас начнётся самое интересное. Дальше пошли снимки, где у Шеннона был вид как будто он занят очень важным делом: лицо сосредоточенное, взгляд изучающий, рот чуть приоткрыт, язык, гуляющий из одного уголка рта в другой, облизывающий расслабленные пухлые губы. Но когда я увидела кадр, где мужчина закрыл глаза от удовольствия, подняв лицо к потолку, я почувствовала, как волна возбуждения прокатилась по моему телу. Я мечтала, чтобы эти фотографии быстрее закончились, но сама не могла оторвать взгляда от лица Шеннона, на котором так красноречиво отражались все его чувства. Был даже один кадр, где он смотрел прямо в объектив камеры. Взгляд затуманен, скулы напряжены, брови сдвинуты к переносице, а рот открыт в немом стоне. Он словно смотрел сейчас на меня, сидящую за этим столом, просматривающую эти фотографии. Мурашки пробежали откуда-то с затылка вниз по спине, заставляя шевелиться волосы на голове, а томное возбуждение спускаться из живота по бедрам, коленям и щиколоткам, достигая пальцев ног и концентрируясь в них лёгким покалыванием. Этот мужчина даже с фотографии заводит меня. Такого раньше не было! Может быть, дело в том, что теперь я знаю, каково это – быть с ним, чувствовать его, ощущать его. Заметив, что слишком быстро пролистываю фотографии, превратившиеся в какой-то мини-фильм, я остановилась на одной, где, как мне показалось, Шеннон максимально напряжён. Глаза были зажмурены, челюсти плотно сжаты. Наверное, это и был момент оргазма. Черт! Всё-таки мне удалось запечатлеть его! Следующий кадр, и его лицо расслаблено, складки на лбу разгладились. Еще один кадр, и я словно слышу, как щелкнул затвор фотоаппарата, а лицо Шеннона приобрело совсем другое выражение, словно он испытывал в этот момент боль или какие-то неприятные ощущения. Зубы обнажены и плотно сжаты. Глаза уже не зажмурены, а брови вскинуты вверх. По всему его выражению лица можно было понять, что он страшно зол. Не хотела бы я больше увидеть его в таком состоянии. Хотя, если его злость снова выльется в сумасшедший секс, я готова так злить его при каждой нашей встрече! Вот он нагибается ко мне, говоря, что пора ответить за свой поступок. И уже на следующем кадре я вижу его спину и его мощные руки, которые прижали меня к белому фону. Фантомная боль охватила мои плечи. Я словно опять почувствовала её. На всех следующих фотографиях лицо Шеннона не было видно. Лишь на одной, где он повернулся ко мне, его длинные волосы не скрыли кончик носа, пухлые губы и подбородок, покрытый щетиной. Может быть, человека можно было и не узнать на этих снимках, но земной шар между лопаток выдавал его, потому что запоминающаяся татуировка в сочетании с мускулистым телом могла принадлежать только одному мужчине. Была пара снимков, где мы со злостью смотрели друг на друга. Вот мои ноги уже обвили его поясницу. Пальцы крепко вцепились в его волосы на затылке. Ему, наверное, было очень больно. Тогда я этого не понимала. Тогда руки инстинктивно тянулись к его волосам, сжимая в кулаках. А вот моё лицо, объятое страстью, - это отдельная история. Такое было ощущение, что я смотрела порно с собой в главной роли! А так оно и было, и детям явно эти снимки смотреть нельзя. Да никому эти снимки смотреть нельзя! Возбуждение скопилось внизу живота, вызывая неприятное ноющее ощущение неудовлетворенности. Я положила ногу на ногу, плотнее прижимая их друг к другу. Колени мои подрагивали от напряжения. Заметив, что до боли искусала свои губы, я откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и попыталась привести дыхание в норму. Я словно снова пережила те мгновения в его руках. Тело непроизвольно выгнулось, вспоминая ту разрядку, то наслаждение, которое получило тогда. Рука непроизвольно потянулась к промежности, а пальцы сами нашли ту самую точку, прикасаясь к которой я хоть как-то снимала сводившее меня с ума напряжение. В голове только пронеслось, что я мастурбирую, глядя на фотографию Шеннона Лето. Я сама улыбнулась своим таким постыдным и таким приятным мыслям, но поделать с собой уже ничего не могла. И внезапно, словно окуная с головой в ледяную воду, словно придавливая многотонной бетонной плитой реальности, из приятной теплой неги меня вырвал звонок моего телефона - оповещение о поступившем SMS. Пульс моментально зашкалило. Сердце в груди трепетало пойманной в силки птицей. Воздух, вышедший из легких и ворвавшийся в них с новой порцией кислорода, которого всё равно не хватало, помог мне вернуться в сознание, спуститься с небес на землю. На ватных ногах дойдя до гостиной и найдя телефон между подушек дивана, я дотронулась до единственной большой круглой кнопки на передней панели. Телефон ожил и показал одно новое сообщение. Проведя большим пальцем по экрану, я прочитала текст: "Ты должна мне массаж головы". Отправитель: "Шеннон Лето".