Надоела.

С чего начинается внутренний монолог, противоречащий всему, предоставляющемуся внутренним анализирующим факторам? Должно быть, это невыносимо сложно. Понимать и принимать то, что ты потерялась. Сама в себе. Внутри себя. Со своими мыслями. В своей голове. Совсем затеряла свой разум. Абсолютно запуталась, внутренне противореча своим мыслям и желаниям. Нет. Все абсолютно не так. В человеке есть особое качество. Оно пытается опровергнуть очевидное, затмив свое видение хорошими моментами и положительными впечатлениями. Оно ставит перед человеком факт, что было хорошее, было много хорошего. И что это хорошо на данный момент. И что если раньше все было не так, то сейчас поменялось в лучшую сторону. Она пытается себя убедить. Но разум просвечивает очевидное. Как бы ни пыталась видеть хорошее, правда режет глаза. Она режет уши. И это стало отталкивать. Эти мысли, не дававшие покоя, эти слова, больно ударяющие в самое сердце. «Твоя, как будто, сдалась, Морозов. Ты ж ее не любишь нифига!». Опять. Они опять зазвучали резко, когда Лиза снова пыталась вспомнить хорошее и накрутить себе мысль, что так было раньше. Сейчас все могло измениться. Она могла… нравиться ему? Лиза пыталась поверить всем своим желаниям. Да, именно. Это были ее желания. И этот факт снова проваливал с треском ее надежды. Сколько она уже мысленно изводит себя, то веря, то снова разрушая собственными мыслями то, что строит ими же? Она не знала. Лиза сидела в своей комнате, на своей кровати, в своей голове, ведя мысленную борьбу с собой же. Как это странно, но сейчас меньше всего хотелось кого-то видеть, или слышать. Сейчас хотелось спокойствия. Но его не было. Ее мысли были настолько бурными и противными, что голова готова была расколоться пополам. Все было таким мерзким сейчас, что хотелось скрыться. Вспомнив о проблемах, думая о них постоянно, становится противно от самой себя. Противно от того, что накрывает беспомощность и отсутствие мыслей по поводу решения их. Их так мало, но так много. Они такие значимые, но такие незначительные. Они не решающиеся, но решить их очень просто. Стоит осмелеть, собраться с духом и сделать первый шаг. Такой крохотный, но такой огромный. Это невыносимо сложно. А еще сложнее осознавать свою слабость. Суббота прошла довольно скучно и предсказуемо. Лиза отказалась от прогулок с Максимом и со своей шумной компанией, позже она отказалась говорить с Морозовым по телефону, сказав, что приболела, а когда парень предложил приехать к ней, чтобы навестить, девушка решительно произнесла: «Нет». А еще Лиза не отвечала на звонки Павленко и на его сообщения. И что происходит, она осознавала. И понимала причины такого своего поведения точно так же, как и не понимала совсем. Снова весь день провела сама с собой, ведя борьбу внутри. Это порядком надоело. Еще надоело то, что она так ничего и не решила. -Лиза, сегодня же ужин у Морозовых, - во время воскресного обеда сказала Елена Ивановна, сделав глоток апельсинового сока. Пауза затянулась, а Лиза молча продолжала «ковыряться» в своей тарелке. Поняв, что мама ждет ответа, блондинка вздохнула: -И? -Ну, я подумала, - начала женщина, - Может, нужна помощь с приготовлением и вообще, как-то неудобно, что мы так… -Хорошо, я спрошу у Макса, - перебила женщину Лиза, отставив от себя тарелку с едой. -Дорогая, ты же совсем не поела, - наблюдая за действиями дочери, произнесла Елена. -Мам, не хочется, правда. -Что-то случилось? – обеспокоено задала вопрос мама. -С чего ты взяла, что что-то случилось? – попыталась улыбнуться Лиза. В последнее время она только и делала, что пыталась улыбнуться каждому, кто лез к ней с вопросами. -В последнее время ты сама не своя, - пояснила женщина. -Тебе кажется, - ответила Лиза, встав со своего места, отправившись к выходу из кухни. -Лиза, ты куда? – послышалось вслед. -Ма-а-ам, я Максу звонить пошла, - прикрикнула Лиза, заходя в свою комнату, и быстро закрывая свою дверь, машинально прижавшись к ней спиной. Теперь стоит собраться с мыслями и набрать нужный номер. Это стало сложно в последние несколько дней. Она ужасно хотела слышать его голос, но точно так же и вовсе не хотела. Эти противоречия жутко надоели, черт возьми. Гудки раздражали, как никогда. Девушка нервно закусила губу, усевшись на кровать. Это напряжение уже начинало пугать. В последнее время она очень напряжена, когда имеет некую возможность просто разговаривать с Максимом, не говоря уже о какой-либо близости. Это пугало, раздражало и выводило. Точно так же, как и Максима. -Да. -Максим, привет, - начала блондинка, пытаясь придать обыденный тон голосу. Только вышло напряженно. -Привет, - поприветствовал брюнет. Он чувствовал, что что-то не так. Он видел это. И это бесило. Чертовски сильно бесило то, что он ничего не понимает. -Я хотела спросить, эм… ужин в силе же, да? -Естественно, - усмехнулся Максим, как-то по-доброму, очень сильно по-доброму, даже Лиза заметила, - Я очень соскучился, Лиза. Мгновение. Слово. Слова. Его. Они заставили биться сердце чаще. Он все так же действовал на нее. И именно в такие моменты Лизе казалось, что Рома был не прав, абсолютно не прав, когда сказал то, что сказал. Но только внутри она противоречила своим желаниям. Не так давно она стала это делать, но так упорно продолжала смотреть на все это трезво, пытаясь заглушить собственные чувства к этому человеку, что было крайне бесполезно. -Да, - выдохнула девушка, не зная, что ответить, - Макс, мама интересуется, нужна ли вам помощь с приготовлением, да и вообще. -О нет, Лиза. Отец не откажет себе в удовольствии покулинарить спустя долгое время. Он, знаешь, у меня любит готовить. Типа хобби и все дела. -Это здорово, - теперь улыбка появилась непроизвольно, - Но ему, наверное, сложно. -Да брось, все в порядке. Если что, я помогу. Не переживай. -А он уже дома? -Нет, сейчас поеду забирать. -Ну, хорошо, - согласилась Лиза, - Тогда давай, до вечера? -Да, до встречи. Мгновенно сбросив вызов, Лиза выдохнула, позже снова вдохнула. Глубоко, и слишком много, что голова пошла кругом. -Мам, Максим сказал, что они справятся! – крикнула Лиза, не выходя из спальни. На какое-то жалкое мгновение Лизу посетила мысль, что она совсем не готова видеть Макса. Но она попыталась ее отбросить. Она всегда хочет его видеть, но сейчас, почему-то, абсолютно не может. Не может, наверное, потому, что совсем не знает, как себя вести. Слишком долго, как ей казалось, они не виделись. С пятницы. С пятницы она избегала всякой возможности увидеться. Что она пыталась этим добиться? Попытаться отвыкнуть. Да, именно отвыкнуть от него. Хотела избавиться от острой зависимости. Хотела отдалиться. Потому что понимала что-то, что могло вызывать боль. Вслух это «что-то» она не произносила, но голова была полностью этим забита. Он ее не любит. Да, черт возьми! Именно это стало отталкивать. Время, как показалось Лизе, пролетело незаметно и неимоверно быстро. И когда девушка взглянула на часы, она ужаснулась этому факту. Приняв душ, блондинка стала приводить себя в божеский вид. Заплетя волосы в какую-то незамысловатую косу, немного подкрасив глаза тушью, Лиза надела джинсы с удобной и свободной рубашкой. Вот теперь она более-менее похожа на девушку, у которой все в порядке. Это куда лучше, чем было до этого: уставший вид, растрепанные волосы и пижама. -Оу, как пахнет, - улыбнулась Лиза, зайдя на кухню. -Да, я все-таки решила проявить инициативу, - улыбнулась женщина, которая была уже почти собрана, рассматривая свое отражение в зеркале пудреницы. -Я думаю, это оценят, - ответила девушка, рассматривая довольно аппетитный торт, - Мам, мне кажется, тебе лучше его спрятать куда-нибудь, потому что он не доедет до Морозовых, если будет так близко к моему взору и носу. Боже… -Ты всегда была сладкоежкой, - довольно улыбнулась женщина, убрав пудру в сумочку, - Когда ты была малышкой, я, прости за выражение, задолбалась отмывать тебя от шоколада или какого-нибудь крема. Но мне это так нравилось. Такие приятные хлопоты. -Серьезно? – рассмеялась Лиза, усаживаясь на стул и подперев лицо ладонями. -Да, - кивнула Елена Ивановна, - А чего ты уселась-то? Деловая колбаса. Истории придется отложить на следующий раз, да. Поднимайся, пора выходить, - перевела тему женщина, когда кинула взгляд на свои наручные часы. Действительно, так быстро время прошло. Не сильно-то это и радовало Лизу. За что мысленно девушка себя триста раз ругала, пытаясь здраво мыслить. «Это всего лишь ужин. Ничего страшного не произойдет». Черт. Сама себя не понимает. И эта борьба с внутренним «я». Ненароком надоело. Пытаясь перевести дыхание, Лиза весь путь смотрела в окно машины, пытаясь унять непонятно откуда взявшуюся дрожь. Это было странно, ощущать себя довольно беспомощной в данной ситуации. И сбегать было бы не очень вежливо по отношению… да по отношению ко всем! И к себе. К черту все! Она хочет видеть Максима. Хочет обнять его, поцеловать. Хочет не думать ни о чем, как это обычно происходит, находись она в его обществе. Это просто невероятные ощущения, которые доводят практически до состояния бессознательности. И нужно выкинуть мысль у себя из головы. «Твоя, как будто сдалась, Морозов. Ты ж ее не любишь нифига!». Снова. Снова, черт возьми, этот долбанный голос! И эти мурашки от слов, больно отдающихся своим тупым осознанием. И от этого просто больно. Лизу посетила мысль. Совсем пугающая ее, но подходящая именно ей. Ей понравилось думать об этом. Думать о том, что она себя попросту накручивает. И это все глупости. Так и с ума сойти недолго, Виноградова. Именно до мысленного компромисса она дошла, когда машина остановилась около знакомого подъезда. И голос мамы, выводящий из оцепления собственной внутренней борьбы, заставил вылезти из машины и плестись сзади, когда женщина бодро бросала через плечо свое «не отставай». И она не отставала. Готова была бежать от собственных сводящих с ума мыслей. И от жажды. Жажды видеть Максима. Она соскучилась. Она ужасно сильно соскучилась по нему. И оно того стоило – приехать к нему в гости – чтобы понять, что сильно хочет видеть его. «Точно сумасшедшая». Именно с этой мыслью Лиза вошла в квартиру к Морозовым, дверь которой распахнул Петр Алексеевич в своем домашнем трико с вызывающей улыбку фразой: «Добрый вечер». Все происходило довольно быстро, что Лиза даже немного затерялась в водовороте вежливости и гостеприимности. Как в добрых фильмах. Это даже показалось нереальным. Петр Алексеевич выглядел довольно-таки неплохо для человека, который только что покинул стены больницы. Этого Лиза не могла не отметить. Еще Лиза отметила, что отец Максима и мама Лизы неплохо общаются, несмотря даже на то, что виделись они от силы раза два каждые полгода на родительских собраниях в школе. И все. Но это радовало и отводило мысли не касающиеся темы. Ее темы. Абсолютно больной и надоевшей. -А где Максим? – задала вопрос Елена, когда они уже прошли на кухню, откуда Петр Алексеевич переносил все необходимое в гостиную. -Вышел в магазин за хлебом, - ответил Петр, улыбнувшись. Действительно. Минут через десять раздался звонок в дверь. -Лиз, открой пока, - попросила Елена Ивановна, раскладывая на стол тарелки. Как ни странно, они уже влились в данную суматоху и помогали Петру Алексеевичу накрывать на стол, чего он не успел сделать, извинившись за это уже раз десять. Послушно кивнув, блондинка поплелась к двери. Улыбка непроизвольно растянулась на лице Лизы, когда брюнет с пакетом с хлебом прошел внутрь. Совсем непроизвольно. И снова учащенное сердцебиение. Он был так далеко, когда разувался и снимал с себя куртку. Не произнося ни слова, усмехаясь ее пристальному взгляду. И поведению. Она рассматривала его. И о чем-то усиленно думала. Неуверенно шагнула вперед, ближе, закусив нижнюю губу. И вздрогнула, когда он неожиданно ухватил ее за запястье, притягивая к себе. Не дождался, пока она потопчется, ведя мысленную борьбу. Так оно и было. -А почему ты звонишь в дверь? – выпалила Лиза, оказываясь в объятиях Морозова. Его запах мгновенно заполнил легкие. Черт, как же он пахнет. Она прямо сейчас свалится в обморок, прямо здесь. -Ключи забыл, - прохрипел брюнет, касаясь губами ее уха. Он чувствовал ее сердцебиение, ее тяжелое дыхание. Она почти дрожала. И он давно не обнимал ее. С того самого злосчастного вечера, когда сам не понял, что произошло. Но она избегала. Это бесило. Он снова не мог понять, что происходит. А она молчала. Как и сейчас. Молчит. Но крепко сжимает ладонь, сминая его толстовку в кулачке. Как же она обожала его толстовки. Лизе казалось, что на нем они сидят идеально. И рубашки. Все, до единой. И футболки. И вообще… нельзя быть таким идеальным. И она снова думает совершенно не о том. «Твоя, как будто сдалась, Морозов. Ты ж ее не любишь нифига!». Снова. Внезапно. Голос. Этот чертов голос! Эти дурацкие слова! Лиза зажмурилась. Сильно. Пытаясь прогнать это из своей головы. Девушка почему-то напряглась. Максим почувствовал, как одна ладонь сильнее сжимает ткань на спине, а вторая впивается пальцами в кожу на шее. И она почти сильнее прижалась к нему. А в следующее мгновение чуть приподнялась на носочки, касаясь губами шеи, где был доступ, не скрытый одеждой. Черт, эти действия. Ее губы, сводящие с ума и неуверенно касающиеся его кожи. И рука, которая скользнула от спины к груди брюнета. Уже более уверенно девушка оставляла влажные поцелуи на шее, позже отодвигая ткань, открывая перед собой больший простор для действий. Максим шумно выдохнул, не решаясь даже пошевелиться, боясь спугнуть девушку, которая зубами прикусила кожу. И тут он обжегся. Она обожгла его. Да так, что брюнет со сдавленным рыком притянул ее к себе, на себя, настолько близко, намного ближе, еще ближе, черт, чем она была до этого. А казалось, что уже некуда. Но здесь мгновенно стало жарко. Но она продолжала оставлять влажные следы, закусывать кожу, зализывая собственные укусы. Продолжала делать то, чего сама не понимала. Просто выкинула эти мысли из собственной головы. Ей нравилось, как он почти рычал ей на ухо, сжимая руки так, что должны были остаться следы в тех участках, где он касался ее тела. Точно так же, как и от ее поцелуев осталось пару красных пятен на шее брюнета. И она уж точно не соображала, когда руки скользнули вниз, когда залезли под его толстовку, касаясь горячей кожи пресса. Совсем не соображала, когда точно так же они поползли вверх, приподнимая одежду и достигая его груди. И она почувствовала. Сердцебиение. Бешеное. Такое, которого она не чувствовала у него никогда. Вообще никогда. И, ей показалось, что ее сердце стало биться так же. Быстро и необъяснимо для самой себя. И от этого она еще сильнее затеряла разум. Хотя. Кажется, именно он ею сейчас руководил. Она понимала абсолютно все, что делала. Что-то толкало ее именно на эти действия. Она снова не отрывалась. Целовала, доставляя парню удовольствие. Сама медленно сходя с ума от этого происходящего, от того, что ему хорошо. Она чувствовала это. Она знала. Об этом говорило его дыхание, его полу-рыки, полу-стоны, которые он усиленно сдерживал. И еще что-то упиралось ей в живот. И она прекрасно понимала, что, возможно, играет с огнем сейчас. Но останавливаться хотелось меньше всего. -Лиза. - Жаркий и сдавленный хрип еще больше подвергает к действиям. Она поднимается на носочки чуть выше, касаясь зубами подбородка, двигаясь выше, закусывая и оттягивая его нижнюю губу. – Ох, что ты… что ты делаешь, черт… Виноградова. -Сама не знаю, - выдохнула блондинка, - Боже…Ты знаешь, что я с ума по тебе схожу? Боже, я сумасшедшая. Брежу. Но я, черт, Макс, тебя люблю. Очень сильно. Больше всего на свете, Морозов, я тебя люблю! С ума схожу по тебе, совсем с ума… Слова вылетали сами по себе. Но она осознавала. И понимала. И говорила все, потому что хотела этого. Просто хотела сказать все это. И он постепенно, словно, падал вниз, проваливался в бесконечность, от которой дух захватывает. И дышать невозможно совсем, а в ушах дикий шум. Потому что она обожгла его своими словами. Выжгла дотла все, чего он не мог понять. Оставила лишь неопределенно-непредельный восторг от того, как пыталась выразить свои чувства. Потому что ему, черт, нравилось это все. Чертовски сильно нравилось. Она настойчиво поцеловала брюнета в губы, выпуская одну руку из-под толстовки и запуская ее в волосы Максима, а другая все так же покоилась под одеждой, сминая и поглаживая его горячую кожу. Казалось, что это все. Она пошла на дно. Окончательно сошла с ума. И сдалась. Сдалась под полную его власть, передав ситуацию в его руки. В его горячие руки, обжигающие ее тело даже через тонкую ткань рубашки. Но он это исправил, поднимая ткань вверх и еще больше обжигая ее кожу. И теперь он терзал ее в водовороте различных эмоций, настойчиво изучая ее давно изученный им ротик своим языком. Кажется, воздуха здесь не осталось совсем. Потому что сильно жарко, потому что все это кажется таким правильным сейчас, и останавливаться не хочется совсем. И они точно сошли с ума, забыв о том, что в соседней комнате родители ждут… хлеб? И сколько времени, вообще, прошло? -Дети, вы там живы?! – послышался голос Елены Ивановны из гостиной. -Черт, - тяжело выдохнул Максим, отрываясь от губ девушки, - Лиза, что ты сделала? У меня, нахрен… -Не продолжай, - перебила парня девушка, хихикнув. И ее этот румянец. Черт, она еще смущается?! Только что сама чуть ли не раздевала его. Этого брюнет совсем не понял, когда внимательно всматривался в лицо ее красное лицо, пытаясь восстановить в норму собственное дыхание. Не получалось. Нихрена не получалось, потому что она явно переборщила в данной ситуации. Он, конечно, соскучился, но… Черт, и что теперь?! -Мам, идем! – спустя несколько секунд прикрикнула Лиза, все еще находящаяся в объятиях Максима. Все еще такая же притягательно-соблазнительно-желанная. Именно в данную секунду до него стало доходить, что она нужна ему. Сильно. Необходима. И это необъяснимые факты его туманного разума в данный момент. Потому что все силы уходят на то, чтобы не наброситься на нее, плюнув на все, чтобы пытаться сдержать возбуждение и дикое желание продолжить начатое. Потому что она, черт возьми, сильно переборщила со своими ласками! -Мы же идем? – тихо переспросила Лиза Максима, приподнимая бровь. И она неописуемо красива. В который раз он разбился на миллиард различных желаний, но отметил это сото-тысячно-миллионный раз, все так же летя в бесконечность, в которую падать было не так страшно, если она по-прежнему останется так близко. Если она останется рядом. Настолько рядом. -Я уже ни в чем не уверен, - усмехнулся Максим так же тихо, приблизив свое лицо очень близко, обжигая ее лицо своим горячим дыханием. Прямо в губы. Не оставалось ничего, кроме как быстро переводить взгляд с его глаз на его эти самые губы, с губ на глаза, и опять же… Это дикое желание разгорелось еще больше. И это было последней каплей. Лиза еще раз чмокнула парня в губы, прижавшись сильно-сильно. А дальше, выпутавшись из его крепких объятий, отступила на шаг, расплываясь в улыбке, смотря прямо в глаза Максиму. И сколько раз он умер за это время, уже не сосчитать. Просто на этот раз он тонул. Погружался на дно. Голубое. Глубокое. Но он отчетливо видел ее улыбку. Безумная девчонка. -Ты как хочешь, а я пошла ужинать, - довольно протянула блондинка, продолжая смотреть на предмет своего обожания, - Уж больно проголодалась. Что за тон? Она продолжает быть игривой? Серьезно? Сейчас? Это вывело из себя. Кажется, кто-то заигрался. Причем очень сильно. -Окей, я тогда в ванную, - хитро сощурившись, ухмыльнулся Максим, резко подняв руки вверх и так же быстро снимая с себя толстовку. Черт. Ей показалось, или тут снова резко стало нечем дышать? И непонятно, толи это от восторга, толи от возмущения. Он никак не имел права пускать такой ход. Не сейчас. Не здесь. Чертов самоуверенный... А дальше она не додумала. Потому что снова была возмущена. -Руки помыть, - добавил Максим, довольный реакцией застывшей девушки, жадно разглядывавшей его тело. Кажется, от ТАКОГО взгляда Максим прямо сейчас превратился бы в пепел. Но это того стоило. Ее уже закушенная нижняя губа и румянец. И вообще, она выглядела немного смущенной, потеряв дар даже вымолвить слово. Одно единственное, чтобы дать знак, что она в порядке. Но она не в порядке. Далеко не в порядке, когда новая волна дрожи окутала ее всю, когда отпало всякое желание дальше радоваться тому, что смогла возбудить его, возбуждаясь и сама. Но это было не так важно, когда она осознавала, что он так именно на ЕЕ ласки реагировал, что ОНА довела его до такого. Но черт. Это ведь нечестно. Потому что она вмиг хотела снова ощутить тепло его тела, оказаться в этих объятиях и просто забыться. -Ты, кажется, ужинать собиралась, - протянул Максим, довольный такой реакцией своей девушки. -Знаешь… - отрешенно начала блондинка, - сейчас родители выйдут сюда, и… -И мы закончим позже. - Перебил брюнет, усмехнувшись, - А сейчас я мыть руки. Все-таки с улицы пришел. А ты иди, пока я не передумал. Кажется, она поняла смысл его слов. И более того, даже кивнула, нервно облизав пересохшие губы. -Рубашку надеть не забудь! - приказала Лиза – именно приказала – парню, когда дверь в ванную захлопнулась прямо перед ее носом. А она продолжала сходить с ума.