Семейка

      Кэролайн почувствовала, что у неё задёргался глаз. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, пытаясь подавить желание сбросить родных детей в огненную пропасть, прожечь смертельным лазером или расстрелять возле стенки. До блеска надраенная кухня с белоснежными стенами вовсю пестрела шоколадными отпечатками ладошек, а сами художнички мирно сидели за обеденным столом. - Эй! Ты взяла мой кусок! – возмутился старший сын и дёрнул дочь за волосы. Та даже не пикнула, просто огрела Уитли шоколадной ложкой по лбу. Сын схватился за "рану" и заорал: - Ты! Ты нарушила моё право, прописанное в пятой статье конвенции о защите прав человека! Если ты не в курсе, о чём она, я процитирую: «Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность». - Твоя неприкосновенность не пострадала, - спокойно, явно насмехаясь, отозвалась Челл, нагло зачерпывая столовой ложкой огромный кусок торта. Торта, который она, Кэролайн-Глэд, пекла почти всю ночь, чтобы угостить новых соседей! Её любимого «Шварцвальда», в конце концов!       Уитли же покраснел до корней волос и сжал кулаки так, что побелели костяшки. - Ты напросилась! – ломким голосом воскликнул он и полез через весь стол с намерением выдрать сестре все волосы.       Не вытерпев, Кэролайн кашлянула. Дети, до этого не замечавшие её, разом обернулись и застыли с испуганными лицами. - Сейчас нарушится личная неприкосновенность обоих, - спокойно-холодным тоном сказала Кэролайн. Её ласковая улыбка не предвещала ничего хорошего.        Немая сцена продолжалась около минуты, а затем Уитли вскочил с табуретки и, закричав: «Кто не спрятался, я не виноват!», - поднырнул под ногами Кэролайн и скрылся в неизвестном направлении. Не успела та опомниться, как дочери тоже след простыл. - Ничего, детишки, так просто вы от меня не уйдёте, - усмехнулась Кэролайн, зацепив пальчиком кусочек торта.