Венки

      Солнце радует природу своими теплыми лучами. Все вокруг живет и дышит. Покой и гармония пульсируют в их венах вместе с кровью. Однако Бэйна это раздражает. Он сидит в тени дерева, боясь высунуться из своего «укрытия», боясь быть обожженным; сидит с лицом, ничего не выражающим, и разглядывает живность, проходящую мимо него. Кажется, они его не видят, а если и дают понять, что он тут есть, то лишь мимолетным взглядом, полным удивления, любопытства или же безразличия.       Бэйна клонит в сон, но он сидит с открытыми глазами, полный упрямства. Неожиданно, до него доносится чей-то звонкий голос, поющий недалече. Песня утягивает с собой, завораживает; он прикрывает глаза на минуту, лишь бы насладиться этим прекрасным мотивом, однако все заканчивается слишком быстро. Песня обрывается каким-то неуместным «ой!» прямо перед его носом. Морщится, открывает глаза и вздрагивает. Два небесно-голубых зеркала души разглядывают его с детским любопытством. Она слишком близко, настолько близко, что он чувствует ее дыхание на своей щеке.       — И почему ты тут сидишь один?       — Если бы было не надо, то не сидел бы, — резко, грубо разворачивается и замечает, что перед ним самый настоящий кентавр. Или кентавриха? Кентаврчанка? Трясет головой, отгоняя мысли.       — Надо быть добрее! — жизнерадостно улыбается она, ничуть не обиженная его действиями. Еще секунда и девушка уже сидит рядом с ним.       — Зло не может быть добрым.       — Но разве ты зло?       — А по мне не видно?! — щелкает зубами прямо перед её носом, тем самым развеселив девушку.       — А меня учили, что в каждом есть хотя бы капелька добра.       — Что же во мне доброго?       Она молчит, проводя по стволу дерева пальцами, а он успевает разглядеть её получше.       — Хочешь я сплету тебе венок?       — Нет.       Она, игнорируя его ответ, аккуратно срывает увядающие цветы. Мгновение ока и они уже вновь живут своей жизнью, благодаря магии девушки. Она сплетает их «стволы» с аккуратностью швеи и интересом ребенка.       — В твоем возрасте нужно взрослеть?       — А что, в сущности, значит «взрослеть»?       Она разглядывает его с улыбкой, а после возвращается к работе, оставив Бэйна с раздумьями по этому поводу.       Через некоторое время он прерывает молчание снова:       — Взрослеть — это значит соответствовать своему возрасту.       — Ладно, когда же тогда заканчивается детство?       — Отстань от меня своими глупыми вопросами, — он не понимает, что тут делает, посему поспешно встает, норовя уйти, но она ловко его останавливает и аккуратно надевает венок. Довольная своей работой, вновь напоминает ему:       — Надо быть добрее.       — Я — зло, мне не надо.       — Злу не идут венки, — поправив свое творение, оставляет его наедине с собой.