Здравствуй...

Черное авто представительского класса неслось по дороге, словно опаздывало на очередное сверхсрочное совещание на Даунинг-стрит 10. Его единственный пассажир, недавно воскресший из мертвых - Шерлок Холмс никак не мог спокойно усидеть на месте. Детектива злил тот факт, что его заклятый враг, любезно (посредством грубой силы) предоставил ему машину, и, совершенно не собирался ему помогать, хотя сегодня был как раз тот редкий случай, когда он бы рад его помощи. Шерлок глубоко вздохнул и попробовал сосредоточиться на том, как войдет в дом, зайдет в гостиную и… Разговоры по душам никогда не были его коньком, он не любил говорить о жизни, а тут придется долго и подробно (без некоторых деталей расчленение трупов, разумеется) объяснять, почему он столько лет изображал из себя мертвого, почему не позвонил или хоть как-то о себе не напомнил, почему не подумал о том, что его близким плохо без него. «Здравствуй, мама, я… выжил». Выжил - не то… В конце концов с ним ведь на самом деле ничего и не происходило. Да и на слово «выжил» люди реагируют иногда слишком эмоционально. «Здравствуй, мама, я… подстроил свою смерть» - уже правдоподобнее. Хотя после слова смерть скорее всего начнутся слезы, рыдания и поцелуи. «Здравствуй, мама, я… прыгнул с крыши потому, что Джим Мориарти этого хотел» - еще ближе к истине, ведь действительно прыгнул, как и хотел Мориарти. И даже умер. Правда, ненадолго, но ведь о продолжительности смерти разговора не было. Но поразмыслив пару секунд, Шерлок уже представил ответную реакцию: мама будет сидеть в шоке, а потом долго будет стараться выяснить, кто такой Мориарти и почему желания этого человека – возможно даже очень хорошего - для ее сына важнее ее здоровья. «Здравствуй, мама, я… прыгнул с крыши, чтобы спасти друзей» - это правда. Но в этом случае мама будет плакать от счастья, что у него появились друзья и возможно даже попросит познакомить ее с ними, а он не сможет отказать и… Плохой вариант, очень плохой. Шерлок не желал туда идти, ему совершенно не хотелось объяснять, почему поступил именно так. Он это сделал, значит так было надо. Холмс представил плачущую маму - внутри все скрутило. Странно, но в этот раз опять именно Майкрофт расстроил мамочку, а Шерлок оказался хорошим мальчиком. Холмс старался в своей жизни избегать таких ситуаций. О найденном теле родственникам сообщают полицейские, они же говорят о поимке преступника, а допрашивая родственников он умудрялся не интересоваться их чувствами, ведь они не имели отношения к убийству. Его никогда не касались человеческие эмоции – это было здорово. Сейчас он поднимется по ступенькам, по которым когда-то нехотя спускался, чтобы идти в ненавистную школу, пройдет через холл, где когда-то взорвал первую в своей жизни бомбу. Зайдет в гостиную, где Майкрофт когда-то пытался в шутку арестовывать его. Сядет в свое любимое кресло, в котором было прочитано столько книг по криминалистике и судмедэкспертизе. И скажет «здравствуй, мама…», как несколько лет назад сделал Майкрофт, и в отличии от него, сделает маму самой счастливой женщиной на земле. Она будет целовать, обнимать его, плакать, потом опять целовать и плакать, плакать, плакать… Жалко, что с мамой нельзя как с Джоном: просто прийти, сесть и, сделав вид, что ничего не произошло, попросить телефон и затянуть его в водоворот очередного расследования. Джон пришел в себя только через 2 часа 13 минут и 46 секунд. Машина затормозила на гравии, водитель открыл дверь, преградив тем самым путь к отступлению. Шерлок взял себя в руки, вышел из машины и медленно пошел к своему личному эшафоту. Первая, вторая, третья – он считал ступеньки, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а глаза начинают слезиться, скорее всего из-за нервного перевозбуждения... Холмс медленно зашел в гостиную сел в кресло. - О, Господи Боже! Шерлок! - Здравствуй, мама...