Через Вселенную

Limitless undying love, which shines around me Like a million suns It calls me on and on and on Across the universe the Beatles 1st Она похожа на метеорит: врывается, опаляя все. Появляется из неоткуда. Сбивает с ног. Кажется, их первая встреча произошла, когда он был еще совсем юн, совсем ребенком. Когда он выбрался за пределы цитадели, за границы обитаемого, упорядоченного мира и впервые увидел хаос. И этот хаос был прекрасен. Все возможно. Все возможно, когда твоя раса создала путешествия во времени. Можно даже стать собственным дедушкой. Наверное. Он не может поручиться, что та встреча на серебристых холмах была в действительности, поэтому, когда Сьюзен (что за странный выбор имени, все-таки), когда Сьюзен спрашивает его о бабушке, о том, какой она была, он отвечает - свободной. Неуловимой. Неудержимой. Как океан. Как космос. И потом, почему была? Она все еще есть. Где-то. Просто однажды она сказала, что это невыносимо - сидеть на месте, на одной планете, в одной крошечной точке необъятной вселенной. Особенно когда знаешь, что можешь вобрать всю вселенную в себя. Особенно когда жизнь твоя бесконечна. "Ты Первый - сказала она. - Разве не прекрасны начала?". Не совсем, ответил он. За началами следуют финалы. "К черту финалы!" - сказала она незадолго до того, как исчезнуть. Его галлифрейского благоразумия хватило ровно на сто лет. А потом он утащил старенькую ТАРДИС прямиком из музея, взял Сьюзен (Сьюзен слишком походила на бабушку, она не могла усидеть на месте) и сбежал. Или его отпустили. Он никогда не понимал этого, и, наверное, никогда не поймет. 4th Романа управляет старушкой ТАРДИС по инструкции. По инструкции! Как только он до сих пор не выкинул эту бесполезную груду бумажек за борт? Она даже приволокла пюпитр, на который водрузила книгу и быстро шелестит тяжелыми страницами. Он и не подозревал, что в ТАРДИС есть настолько бесполезная вещь, как пюпитр. Нет смысла в тех книгах, которые нельзя читать лежа. На худой конец - сидя в кресле, за чаем с печеньем. Романа читает книгу, выискивая какой-то особенно извращенный способ правильной материализации, и неожиданно напоминает о ней. Иногда о ней получается не вспоминать сотню лет. Слишком много интересного происходит вокруг, слишком много удивительного. Ну или опасного. А потом возникает какая-то мелочь, пустяковина. Брошенное слово, наклон головы, привычка решать проблему радикально. Лила напоминала ее сильно, если не брать в расчет, что Лила была настоящей дикаркой. - Следующее место назначения определено, - говорит Романа своим обычным "я все знаю лучше" тоном, потом прокашливается и говорит уже значительно мягче: - Доктор, ты не посмотришь, не определились ли новые координаты? Он закрывает книгу и лениво отмахивается. Столько чудес во вселенной, столько планет, столько миров, а он выполняет поручение, как мальчишка на побегушках. Возвращаясь к прошлому: он бы выпытал у нее все, не взирая на сопротивление. Он бы заранее знал, куда не следует сворачивать, и с кем не следует разговаривать. 8th Ему не часто отказывают. Обычно ты как фокусник из шляпы достаешь вселенную, демонстрируешь ее, держа за длинные уши, и восхищенные зрители сами запрыгивают в ТАРДИС. Но не сейчас. Она тоже не пошла бы с ним, и это отчего-то заставляет улыбаться. Умница, Грейс. Двигайся дальше, только вперед. У тебя грандиозное будущее. Он запускает консоль - просто чтобы проверить старушку, убедиться, что манипуляции Мастера не повредили бедняжке, садится в кресло и достает недочитанную книгу. Герберт Уэллс, Машина Времени. До того, как все завертелось на этот раз, он остановился на 54 странице. Редко, когда ему удается прочесть больше трех за раз. Ладно, однажды ему удалось в тишине прочитать целых двадцать, а еще он в то время вел дневник. Юность. Потом времени хватало разве что на рассказ о Кролике Питере. Он вытягивает ноги, любуясь отличными ботинками (что за человек увозит диван, но оставляет ботинки? Безногий или лентяй, очевидно), а после глотка доброго английского чая (он помнится начал чаепитие со стариной Гербертом, но потом пришлось уносить ноги от центаврианских наноботов, таких крошечных, что даже сложившись вместе целым роем, они были практически невидимы) он погружается в чтение. Она когда-то прочитала ему первую пару абзацев и так и не объяснила, как книга с крошечной захудалой планеты оказалась на Галлифрее. Забавно. Ему всегда казалось, что она вообще не любит читать. 11th - Это определенно самое романтичное место из всех, что ты мог найти! - кричит Ривер на бегу. - Но это же круизный лайнер! - оправдывается он. - Девушкам нравятся лайнеры. И конфеты. И цветы. А еще щенки. Хорошо, наверное далеки - это перебор. В следующий раз будут щенки. И он вдруг мрачнеет, потому что это глубоко внутри звучит - как выстрел. Потому что, профессор Сонг, следующего раза может не быть. Он уже видел это. Дважды. Он видел их - ее и себя - в том последнем путешествии к поющим башням. И он видел ее смерть. Все смертны, все конечны. Даже Вселенная. Даже он. И ему почему-то кажется, что он не проживет после той минуты - минуты их настоящего расставания - так уж долго. И, слава всему тому, чему еще можно поклонится в этой Вселенной, одиннадцатая его жизнь закончится настоящей точкой. - ДОКТОР!!! - кричит Ривер, и он понимает, что лучше сделать что-то с дверью , в которую они уперлись, или далеки будут самой незначительной из его проблем. 10th Она всегда узнает его, какое бы лицо он не нацепил. Наверное. Она видит его глаза, видит то, что наполняет его - космос, целую вселенную. Он когда-то ворвался в ее жизнь, как метеор. Он сказал ей, еще не обретшей имя: передай Ривер Сонг, что я люблю ее. Она полюбила его, потому что он любит ее, потому что она любит его. Как там он любит повторять? Время-шремя. Парадокс. И сейчас парадокс состоит в том, что она должна умереть, чтобы он жил и полюбил ее. Они встретятся совсем скоро - для него. Эта его жизнь уже подходит к концу. Совсем скоро он встретит Эми. Совсем скоро он примет ее сигнал и, как это всегда бывало, примчится на помощь. Потому что он - Доктор. Потому что так было всегда. Скоро мы встретимся, любовь моя, очень скоро, говорит она. И рассыпается на мириад байт информации, чтобы быть сохраненной в памяти самого грандиозного в мире компьютера. Потому что ее Доктор - гений. Но, пожалуй, не стоит сообщать ему это слишком часто. А потом что-то проходит не так. Она - Повелительница Времени, хоть и не была рождена на Галлифрее. Да ладно! Она нечто много, много большее, ведь была зачата в ТАРДИС и впитала все пространство и время еще до рождения. Она была там - рассеянная на тысячу частиц. Она плавала в этом времени, и в этом пространстве, и была в каждой его точке. Она чувствует, что что-то не так. Цепи разомкнуты. Энергия идет от стороннего источника. И через нее. И все это одновременно. Она умерла, и она не умерла, и это чертов временной парадокс. Такое уже было, и если Доктор, ее безмозглый старый Доктор опять приложил руку, опять что-то сломал, то... Стороннему источнику не хватает силы, мощности, жизни. Его просто сотрет в порошок, и все без толку. И тогда она отдаёт свою силу, свою жизнь, все то, что в ней еще осталось. И она умирает. И не умирает. Она рассеяна мириадами байт, мириадами песчинок времени и пространства, и однажды она соберется вновь. Наверное. Если сочтет нужным. 11th Иногда она следует за Доктором, никем не видимая и не ощущаемая. Когда думает, что ему нужна помощь. А сейчас ему нужна помощь, потому что Доктор собирается совершить одно из своих знаменитых безумств. Но глупо надеяться удержать его. Обескуражить. Кураж в нем заложен слишком давно, он сияет в этих старых глазах. Он невероятно древен, ее Доктор, но он все еще сражается за людей, он никому не позволяет умереть за него. Поэтому он не замечает ее. Ему больно и стыдно. Потому что он должен быть защитником. А кто будет защищать его? Кто будет удерживать его на грани? Кто будет вдохновлять его? Череда спутников и спутниц? О, Ривер почти испытывает ревность. Даже к железной собаке. Потому что у них 3 всех больше прав на Доктора, чем у нее. А она - законная жена, что признается прокламацией теней, Папским мейнфреймом, правительством дюжины галактик и, возможно, самим Галлифреем. Ей едва ли удастся проверить последнее. Доктор - все, что у нее есть, и она смотрит, как он прыгает в жерло собственной жизни, чтобы спасти человека, девчонку, глупую девчонку, которая пожертвовала собой, не имея даже достаточных сил, чтобы... Ривер смотрит на кручение вихря, никем не видимая. И это хорошо. Значит никто ее не остановит. Некоторые вещи невозможны. Нельзя попасть в место, стертое из мироздания в один момент. Нельзя проникнуть за стену небытия. Нельзя попасть в такое прошлое, которого почитай и не было. Впрочем, когда ты рассеяна по вселенной и находишься в каждой точке времени и пространства, можно все. Нужно только собраться. 1st Она точно знает, когда наступает момент уходить. Им обоим пора двигаться дальше. Но, в самом деле, не скажешь же ты ему, уже сейчас такому упрямому, но еще и на десятую долю не такому сумасшедшему: мы встретимся, обещаю. Может через тысячу лет, но встретимся. Слишком много будет вопросов, а это - спойлеры. Но она ясно понимает, пора уходить. Ей, по правде говоря, не так уж и жаль. Галлифрей - скучнее места не придумаешь. Аборигены планеты Онейрос, проводящие две трети жизни в коме, а половину оставшегося времени во сне, и те ведут более насыщенную жизнь. Да, пора уходить. Тихо, как говорится "по английски", потому что время пришло и семя посеяно. Она напевает себе под нос Time to say goodbay, которую слышала в далекой юности от подруги, которая на самом деле была ее матерью. Нелегко быть парадоксом, чего уж там. Зато чертовски весело. Вечером перед уходом она достает из кармана том Герберта Уэллса (галлифрейские карманы больше внутри, и этому он ее научил) и читает, как напутствие. Ей любопытно немного, дочитает ли он эту книгу когда-нибудь. Когда она последний раз была в ТАРДИС (Последний раз с точки зрения ТАРДИС и... Ох, опять парадоксы) книга все еще валялась под консолью вместе с манифестом "свободу Скаро" и "Вязанием для девочек". Она уходит, не прощаясь, не оставив даже записки, потому что знает, что очень скоро он украдет ТАРДИС и отправится через всю вселенную, сквозь время и пространство, чтобы отыскать ее. Ну или просто потому, что не может усидеть на месте. И жизнь его будет совершенно фантастической. Так она и шепнула ему перед уходом И конечно нет смысла говорить мужу, что уходишь в монастырь. 11th Ему никогда не удается узнать ее. И он никогда не пытается угадать, потому что иначе стольких бы принимал за нее, а он не любит разочаровываться. - То, что ты просил, - говорит Таша. Он открывает ларец и принюхивается. Пастила. Он всегда любил сладкое. А еще мармеладки. Он готов поклясться, что страшно давно всунул кому-то в руки этот самый пакет мармеладок. Но он, похоже, не запоминает лица. И никогда не узнает ее. И они живут вперемешку, случайно сталкиваясь, дрейфующие объекты в бесконечном космосе. Его последняя жизнь подходит к концу, и пришло время о стольком поговорить. - Я почти дочитал ее, знаешь, - говорит он. - Книгу, которую ты мне оставила. Осталось страниц десять, не больше. Они оба понимают, что когда книга будет дочитана, он умрет от старости. Он видел ее смерть, как она увидит его. Есть абсурдная надежда, что у них повышенная выживаемость, но - нет. Глупо надеяться. Надежда отравляет. Они сидят друг против друга за длинным столом. Старый глупый Доктор, доживающий свою последнюю жизнь и мать-настоятельница папского мейнфрейма. Вечный беглец и убийца-психопатка. Муж и жена. Мужчина и женщина. Повелители Времени. Сидят и едят мармеладки. Доктор чуть было не ставший кибер-контроллером и мать-настоятельница, побывавшая далеком. Оглянувшись назад, он видит, что жизнь его была потрясающей. И до самого конца он не забудет ни единой истории, ни единой встречи, ни единого лица. Кроме ее - потому что он всегда боялся ошибиться. - Мне пора, - говорит он, поднимаясь. - Надо почитать детям книжку на ночь. - Доброй ночи, милый, - говорит она. Доктор направляется к телепорту, дряхлый, усталый, едва способный идти. Упрямый - как всегда. Она следует за ним - тайком, как привыкла, и заходит в ТАРДИС. Старушка приветствует ее радостным гудением. Засиделась на одном месте. Достаточно повернуть пару рычагов и включить стабилизаторы, чтобы оказаться там, где нужно. Впрочем, ее ТАРДИС всегда слушалась лучше, чем Доктора. Клара, их в каком-то смысле крестная мать влетает в консольную комнату и замирает разочарованная. Доктор бросил ее. Пора бы уже привыкнуть. Он всегда так делает. Именно поэтому она и уходила первой. - Иди к нему, - говорит она. - Никто не должен умирать в одиночестве. Когда Клара убегает, и уже ничего не может увидеть, она улыбается. Хороший день. Хорошее предчувствие. И ей нравится новое лицо Доктора - ей всегда нравились импозантные мужчины в возрасте. Ах да. Спойлеры. Она поступила несколько дурно, заглянув немного вперед, но она никогда не могла удержаться. В конце концов, если некоторые вырывают последнюю страницу, кто-то же должен в нее заглядывать. Она достает зеркало и рассматривает свое лицо. Привлекательное лицо, какой смысл выглядеть непривлекательно, если ты в любой момент времени и пространства можешь столкнуться со своим мужчиной? Но не пора ли его сменить? Сколько можно ходить в одном и том же?