Уроки полового воспитания или Правила семейной жизни

Северус шагал в кабинет директора. К несчастью, МакГонагалл встретила заплаканную мисс Грейнджер в коридоре и добилась ответа, от сопровождающего её Поттера, о причинах таких страданий гриффиндорской отличницы. Снейп ни на секунду не сомневался, что теперь уж Минерва превратит его жизнь в ад, хотя куда уж хуже, чем сейчас. Буркнув пароль извечно грозной горгулье, мужчина прошел в округлую светлую комнату. МакГонагалл, однако, он не застал. - Теперь еще и ждать придется. Прекрасно. - Северус, мальчик мой, смотрю, ты снова не в духе, - портрет бывшего директора позади рабочего стола Минервы улыбался. - Альбус, только не говорите, что мне предстоит помимо очередной перепалки с Минервой еще и нравоучительная беседа с вами, - скривился зельевар. - Что ж придется тебя разочаровать, Северус. Тебе придется выслушать стариковский бубнеж на тему, как должен вести себя приличный и вежливый мальчик. - Послушайте, Альбус, я устал уже от ваших поучений и требований. Я всем постоянно что-то должен. То Лили потакать во всех прихотях, то Волдеморту прислуживать, то шпионить для Ордена, искупая свои грехи. Теперь вот вроде бы искупил, и война закончилась, а я все еще должен. Стараюсь, выполняю требования, а вы не довольны. Я вечно всем не угождаю, вечно виноват во всем. Так зачем, спрашивается, мне вообще стараться? Теперь на мне не висит никаких долгов, не нужно никого спасать. Может, вы все от меня отстанете? - Хм… Северус, у меня возникает такое ощущение, что тебе снова 17. По крайней мере, в твоей истерической речи я слышу жалобы, присущие ребенку, а не сорокалетнему мужчине. - Какая трагедия… - Северус! Видимо ты настолько привык, что над тобой вечно стоит руководитель, управляющий твоей жизнью, что теперь не можешь справиться со свободой, и продолжаешь обвинять окружающих. А ведь мы просто пытаемся помочь тебе. Вспомни, во что ты превратился после победы. Пил, как последний алкоголик, слонялся по замку, срываясь на окружающих, вместо того, чтобы присоединиться к ремонту замка. Ты даже зелья варить перестал. Если бы не Минерва, которая заняла тебя этим, пусть и совершенно дурацким, проектом по половому воспитанию, ты бы так и продолжал по вечерам шататься по злачным местам. Я думал, ты, наконец, начнешь новую жизнь. Точнее просто ЖИЗНЬ. А вместо этого ты замкнулся еще больше. - А для меня нет смысла в принципе что-либо начинать. - Ты просто не хочешь сделать над собой усилие. Я же не говорю, что ты должен стать милым и дружелюбным. Просто стань более открытым. Не все люди жаждут тебя обидеть или использовать. И тем более не оскорбляй учеников, или ты хочешь, чтобы в мире появился такой же обиженный на жизнь человек, как ты? - Я и не оскорбляю, просто говорю, как есть. - В весьма грубой и издевательской форме, Северус. Думаешь, девочке было приятно, что ты выставил её посмешищем? - Она сама начала… - Опять ты как ребенок! Ты ведь взрослый человек, вместо того, чтобы первый прекратить глупую месть, ты продолжаешь в том же ключе. Это так на тебя не похоже. Или я просто был настолько невнимателен. Ведь были предпосылки. То, как ты вел себя с Сириусом и Ремусом… Чего-то в этом роде стоило ожидать. В общем, советую извиниться перед девочкой. Иначе Гарри будет прав, и твой поступок будет подобен, тому, как с тобой обращались Джеймс и его друзья. Северус злобно глянул на портрет Дамблдора. Он сгорал изнутри от одной мысли, что может походить на мародёров. Но, тем не менее, и сам уже видел необходимость извиниться. Однако это его еще больше распаляло. Он слишком редко приносил извинения, тем более не просил прощения у своих же учеников. Не говоря уже о том, что у представительниц женского пола он просил прощения лишь раз, и то в юности. - Северус, тебе пора научиться общаться с людьми. Гермиона умная девочка, она могла бы тебе в этом помочь. Тем более у вас с ней много общих тем для разговоров. Не рычи, мальчик мой, я ведь желаю тебе только добра. Мисс Грейнджер в любом случае уже начала влиять на твою жизнь. Не стоит ли перевести ваши отношения в более дружеское русло? - Чтоб я дружил с ученицей, тем более гриффиндоркой, увольте! - Очень зря, ты сам поймешь, что из всех твоих знакомых, мисс Грейнджер оказывает на тебя сейчас наибольшее влияние. А чем больше человек участвует в нашей жизни, тем дороже он для нас. Заметь, тебе даже Волдеморта периодически не хватает. Тебе пусто без бесконечного обмана его доверия, без игры, которую ты с ним вел. Позволь мисс Грейнджер узнать тебя. Ведь девочка стремится к этому. - Бред, Альбус, она, как и все, ненавидит меня. - Не думаю. В конце концов, она всегда готовит для тебя, убирает и пытается заботиться. - Естественно, в этом же суть задания. Комплекс отличницы не дает покоя этой девчонке. - Может и так. Но ведь, если ты приложишь немного усилий, то она будет делать это не из необходимости. А просто так. Северус, каждому человеку нужен друг. Даже тебе. Тем более теперь, когда ты так уязвим из-за своей свободы. - Ты просто хочешь всех облагодетельствовать, Альбус. Только ВСЕМ не может быть хорошо в этом мире. Должны оставаться недовольные и обездоленные. - Никто и не спорит. Для равновесия нужны все. Только вот те, кто сами себя обкрадывают, как раз и нарушают это равновесие. Ступай в свои покои, Северус. - Мне еще нужно выслушать тираду от Минервы. - Нет, она позволила мне прочитать сегодняшнюю порцию нравоучений, так что ты свободен. - Как это мило с её стороны. До встречи, Альбус. - До свидания, Северус. Передавай привет мисс Грейнджер. - Всенепременно! *** Северус постучал в дверь, ведущую в комнату Гермионы, но, судя по всему, там никого не было. Мастер зелий пожал плечами и направился к себе. Чтобы продолжить варить очередное зелье собственного изобретения. Работа не клеилась. Зельевар слишком устал. Не то чтобы день был настолько сложным, но разговор с Дамблдором вывел мужчину из привычного состояния самобичевания и ненависти к окружающим. Северус прекрасно понимал, что старик прав, что он жесток по отношению к людям, что ведет себя, как мальчишка, что упивается положением вселенского мученика. Но поверить кому-нибудь… Тем более начать общаться с этой настырной гриффиндорской зазнайкой – это выше его сил. Извинения он, так и быть, принесёт, а дружбу – нет. Из-за размышлений о своей нелегкой доле, профессор слишком невнимательно отмерил настойку Йохимбе. Сама по себе перенасыщенность любого зелья этой настойкой не способствовала опасным последствиям. Просто у выпившего могла повыситься сексуальная возбудимость или, наоборот, появиться заторможенность реакции (все зависит от переносимости настойки самим выпившим) на час или два. И все бы было не так страшно, если бы в зелье к этому времени уже не находился волос единорога. Эти два ингредиента в неправильном сочетании давали весьма неприятный эффект. Точнее пар, выделяющийся при их неправильном соединении, разъедал кожу. Но это было полбеды. Проблема заключалась еще и в том, что на профессора передозировка Йохимбе через испарения, как, оказалось, производит парализующий эффект. Хотя, возможно, дело было в том, что в зелье попал еще и листик валерианы из некачественно изготовленной смеси измельчённых листьев одуванчика. В любом случае, сейчас парализованный профессор упал на пол у своего злополучного котла с зельем, а ядовитый пар разъедал бледный кожный покров. *** Гермиона, более менее успокоившаяся, шла к себе в комнату. Она решила больше не обращать на зельевара никакого внимания. Не пытаться доказать ему, что она не просто ученица, но еще и девушка. Не доказывать, что она отличная ведьма и весьма сильна в зельеварении. Пусть этот упертый человек и дальше смотрит на всех свысока. Зачем тратить свои нервы и силы на этого упрямого и самодовольного мужчину, который не хочет признавать ни чьих достоинств. Который желает все время прикрываться от людей колючим щитом сарказма и недоверия. Ей было больно от того, как он себя повел. Дело даже не в том, что она стала посмешищем для всех старших курсов Хогвартса. Хотя Джинни и утверждала, что теперь как раз парни начнут проявлять к ней повышенный интерес. Но зачем ей нужна такая популярность? Чтобы глупые мальчишки вели между собой борьбу за звание первооткрывателя. Просто Гермиона поняла, что её задело именно то, что Снейп даже не подумал, что его комментарий может так ранить. Или наоборот подумал, раз использовал её волосы для такого унизительно простого зелья. Да, было обидно, что это сделал именно он. Человек, который с недавних пор стал ей не безразличен. Стоило девушке войти в гостиную, как она сразу почувствовала запах Йохимбе. Гермиона удивленно хмыкнула. Она представила себе Снейпа, варящего возбуждающую настойку. Однако характерный пар, струящийся из-под двери его спальни, заставил гриффиндорку спешно подскочить к комнате мастера зелий. - Профессор, с вами все в порядке? Но на её вопрос никто не ответил. Натянув на голову капюшон мантии, и закрыв нос платком, девушка ворвалась в покои зельевара. - О, Мерлин! – ахнула Гермиона. Вытащив палочку, волшебница левитировала профессора к выходу из комнаты. Дальше, к сожалению, магия была заблокирована. С трудом гриффиндорка оттащила его от двери, и захлопнула вход во все еще пропитанную испарениями комнату. Состояние профессора было плачевным. Кожа рук и лица была значительно повреждена. Гермиона со всех ног побежала в Больничное крыло, не обращая внимания на трещины, образовавшиеся на её собственных руках. *** Северус очнулся только к полуночи. Кожу саднило. Поначалу профессор даже удивился, что не растворился заживо. Но взглянув на сидящую в кресле мисс Грейнджер, устало вздохнул. - О, профессор, вы очнулись. Мадам Помфри говорила, что вряд ли вы придете в себя до утра. - И что вы все равно собирались тут сидеть, ожидая моего пробуждения? - Ну, в общем… Я волновалась. Вдруг вам что-нибудь понадобиться или станет хуже. - О, как это благородно, - скривился Снейп, - Почему я здесь, а не в больничном крыле? - Мадам Помфри сказала, что вам нужен покой не меньше двух дней. А из медпункта вы сбежите уже с утра. Поэтому я предложила свою помощь. Ведь все равно мы вынуждены жить на одной площади. - Великолепно, - Северус недовольно покачал головой, - Можете не волноваться, я прекрасно обойдусь без вашей помощи. Вам не придется ухаживать за ненавистным учителем. - Профессор, вы всегда так самоуверенны? – Гермиона устало посмотрела на мужчину, - Ненависть слишком сильное чувство, чтобы я могла его испытывать к человеку, которого практически не знаю. - Мисс Грейнджер, мы знакомы больше шести лет. - Боюсь, что нет, профессор. Я вас не знаю. Вы всегда были замкнуты, необщительны, единственное, что вы демонстрировали окружающим, так это свою раздражительность, надменность и презрение. Но вряд ли вы состоите только из этих качеств. Тогда бы вы были хуже Волдеморта, и уж точно бы так усиленно не боролись на нашей стороне. Гермиона поднялась и направилась к одной из полок за мазью от химических ожогов. Прихватила заодно и стакан с уже приготовленным восстанавливающим отваром. Снейп протянул поврежденную руку и зажмурился от болезненного ощущения в еще не зажившей руке. Кожа нарастала, но для полного восстановления требовалось время. От резких движений между пальцами, едва появившаяся кожа, вновь треснула. - Постарайтесь поменьше шевелить руками, сэр. Я же сказала, что помогу. - И в туалете помогать собираетесь? – злобно бросил ей Снейп. - Нет, - смутилась девушка, - но МакГонагалл на время разблокировала комнаты, так что вы можете воспользоваться магией. - Великолепно, - буркнул Снейп, сдерживая комментарий о бесполезности палочки в таком деле. Но придется как-нибудь изловчиться, когда нужда позовет. Ничего не поделаешь, в конце концов, он и не такое переживал. Гермиона подложила под спину профессора подушку, чтоб ему было удобнее сидеть на диване, и поднесла к его губам кружку с отваром. - Замечательно, теперь вы еще и в няньки мне набиваетесь. - Пейте, профессор Снейп, ваши слизистые тоже несколько пострадали от ядовитого пара. Ну, не упрямьтесь. Северус вздохнул и сделал пару глотков. Пить с чужих рук было жутко неудобно, тонкие струйки потекли по подбородку, обжигая больные участки. - Простите, сэр, - Гермиона промокнула шею белым платком, чтобы темные капли не испачкали рубашку зельевара. - В следующий раз просто повяжите слюнявчик, вы ведь, скорее всего, собираетесь и кормить меня с ложки. А что, зачем вам дожидаться, пока МакГонагалл вручит каждому по младенцу для проекта, когда вы можете просто упражняться на мне. - О, было бы просто чудесно. Когда бы меня окончательно достали ваши комментарии, я бы просто заткнула ваш рот соской или поставила в угол, - Гермиона нависла над Северусом. Тот даже замолчал от такого резкого вторжения в его личное пространство. Нежные пальцы с холодным лечебным гелем заскользили по горящим местам от химических ожогов. Потом ведьма принялась за руки профессора. Вид оплавившейся кожи не вызывал у неё омерзения, и не такое пришлось видеть во время войны. - Идите спать, мисс Грейнджер, думаю, я справлюсь без вас. Вы на сегодня уже выполнили свою миссию по спасению сирых и убогих. - Снова вы за свое. Не пытайтесь казаться хуже, чем есть… Гермиона направилась к своей спальне. - Мисс Грейнджер. - Да, профессор? Что-нибудь еще? - Приношу свои извинения. Сегодня с утра… я поступил неправильно. - И не только сегодня, профессор, но я вас прощаю. Надеюсь, однажды вы перестанете закрываться от всех в своей раковине. Если что-то нужно, зовите, я оставлю дверь открытой. Спокойной ночи. *** Гермиона проснулась около четырех утра. Волнение за самочувствие профессора нагоняли тяжелые сны, не дающие расслабиться и забыться. Выскользнув из-под теплого одеяла, волшебница направилась проведать больного. Северус тоже спал неспокойно. Жжение на поврежденных участках лица и рук беспокоили его. Он, то просыпался, то проваливался в чуткую дрему. Ощущение холодных, освобождающих от жжения рук, заставили мужчину блаженно улыбнуться. Он открыл глаза, и встретился с удивленным взглядом карих глаз. Свет от зажженной свечи лишь слегка освещал лицо юной ведьмы, но и этого было довольно, чтобы Северус увидел на щеках гриффиндорки румянец смущения. Гермиона потупилась и продолжила наносить гель, теперь уже на руки мастера зелий. Потом вдруг посмотрела на Снейпа и нежно улыбнулась. - Профессор, я и не думала, что вам так идет улыбка. Улыбайтесь почаще. Еще раз приятных снов, - не дожидаясь ответа, застывшего на губах ошарашенного Северуса, она умчалась в свою комнату. Но дверь по прежнему оставила открытой, готовясь в любую минуту прийти на помощь человеку, который, при всем своем отвратительном характере, ей нравился. Ведь не может же сердце так разрывать грудную клетку от одной только улыбки человека, который был бы безразличен.