Каникулы для Грейнджер.

Квартира Грейнджер не отличалась от любой квартиры в Лондоне. Только вот эта квартира была наполнена волшебством. И одиночеством. Гермиону Грейнджер можно назвать одиночкой. — И тебе тут не скучно? — Фред огляделся. И вправду, в квартире был идеальный порядок. Бежевые оттенки были повсюду. — Нет, хочешь посмотреть телевизор? — девушка сняла туфли и мягкой походкой дошла до гостиной. — Теле… Что? — Фред, сняв обувь, последовал за ней. — Телевизор. Это что-то вроде колдографий. Театр показывают вот в этой штуке, — девушка указала пальцем на телевизор. — Вау… Ну давай смотреть твой теле… ну, как там его. Он же вроде маггловский? А маггловские вещи не должны работать. — Я попросила мистера Уизли усовершенствовать его. Теперь мы можем смотреть все фильмы. Будешь чай? — Гермиона отправилась на кухню. — Не отказался бы. А давай приготовим завтрак? — Только без драки. И только не кексы, — она улыбнулась. — Может… — Давай сделаем омлет. Яйца на моей голове и молоко у тебя за шиворотом. — Фред засмеялся. — Давай! Приготовление омлета прошло (неужели?) нормально. — Мерлин, братец Фордж сделает предложение Анджелине, и у них будет свой дом и куча рыжих детей. А я буду один. Вот так просто — один. Никогда не представлял себя одиноким. Джордж смазливый, ему легче завоевывать девчонок, — Фред давил на жалость. — Да к тому же, еще и красивее меня. Думал, что будем смешными старичками, продающими приколы. А сейчас этот мерзавец женится, и все полетит к черту. — У тебя есть я! — неожиданно для себя громко воскликнула Гермиона. — Я вряд-ли заменю Джорджа, но все же… — У меня есть ты. А у тебя есть я. Хорошие друзья. — Да… Друзья… Повисла тишина. Минуту они смотрели в глаза друг другу. Просто смотрели и не могли оторваться. Каждый пытался разглядеть в этих словах ложь. Они больше чем друзья. Но не пара. Как это возможно, спросите вы? Могу ответить, что лишь им это известно. — Визор… Мы хотели посмотреть визор… — нарушил молчание Фред. Он, наверное, все понял. — Телевизор. Просто телик… Да, идем, — стало как-то не по себе. Гермиона взмахнула палочкой, и тарелки очистились, убрались в полку. Не говоря ни слова, она направилась в гостиную. — Я не хочу. Давай просто помолчим, — тихо сказала Гермиона. Фред подошел ближе и обнял её. И почему-то Гермионе захотелось плакать. И она дала волю чувствам. — Ты плачешь? Герм, посмотри на меня, — он аккуратно вытер мокрые дорожки на щеках, — ты не одна. У тебя есть я. Забыла? Она плакала. И сама не знала почему. Ей просто было грустно. Они молча сели на диван, и Гермиона положила голову на плечо Фреда. — Ты встречался с кем-то? — вопрос застал Фреда врасплох. «Отвечу нет — буду выглядеть придурком. Встречался, но Анджелина не в счет. Что ей ответить?» — Можно мне ответить немного иначе? Я влюблялся, и сейчас влюблен. Стало еще больнее. Он влюблен. Влюблен не в неё. А чего еще ожидать? — А в кого? — решилась спросить девушка. — Так я тебе и сказал, — выкрутился Фред. Не говорить же ему про любовь к Грейнджер. — А ты? — Да. Я влюблена. Но тоже не скажу в кого. Вот мучайся теперь. — А мне и неинтересно, — соврал Уизли. Конечно, ему было интересно, в кого же влюбилась его любовь. — Такой бессмысленный разговор. — Тогда поговорим о чем-нибудь другом. — О чем? — О том, какой я красивый. Ну, или о моих достоинствах. — Какой ты самовлюбленный. Ладно, ты перечисляешь мои достоинства, а я твои. — Идет. Я начну. У тебя красивые глаза. — У тебя дивные брови. — Твои волосы очаровательны, — Фред улыбнулся, заметив, как Гермиона покраснела. — Глаза ясного неба сводят с ума. — Фу! Это слишком слащаво. — Ладно. Твои шутки изумительны! — Уже лучше. Твой ум поражает. И так продолжалось очень долго, но никто не говорил о губах. Были комплименты носу, волосам, рукам. Но про губы молчали. — Ты круто готовишь. — У тебя сладкие губы… Наверное, — и оба залились краской. — Ты действительно так считаешь? — Сама подумай: первый поцелуй у тебя украл либо Рон, либо Крам. Значит, только они знают, каковы на вкус твои губы. Следовательно, мне остается только предполагать. — Вынудил. Твои губы тоже ничего. И не надо вранья, я видела как ты целовался, и не раз. — Ты подглядывала за мной? — Нет. Ты просто очень любил выражать свои чувства в нашей гостиной. Разговор смутил их. Гермиона залилась краской и замолчала, Фред отвернулся, чтобы скрыть красное лицо. В голову пришла идиотская мысль. — Эй, Грейнджер, слабо поцеловать меня? — Слабо. Доволен? — Я знал. Доволен. День медленно подходил к концу. За окном уже стемнело. — И где я буду спать? — На коврике перед дверью, — ответила Гермиона, ложась на свою постель. — Не смотри на меня так, пошли, расстелем диван. Убедившись, что Фред лег спать, Гермиона отправилась к себе в комнату. Четыре часа спустя. Фред зашел в комнату, озаренную лунным светом. Гермиона спала. Парень лег рядом. Ему почему-то казалось, что так и должно быть. «Да, так и должно быть. И я украду её второй поцелуй. Не сейчас, но обязательно украду.»