"Морская дорога"

Иногда поступки совершаешь просто для того, чтобы их совершить. Чем чище вода и меньше опасности, тем больше вероятность забыть то, откуда ты и где твой дом: с Жабром та же история. И повезло ещё, что он попал в аквариум взрослым, а не икринкой, как чокнутая Фло, но всё равно – память о море почти исчезла, а тупое стремление добиться своего осталось. Просто потому что. И особенно тяжело переживалось им появление новичков в аквариуме – потому что в них ещё осталась та память о море, не выветриваемая ничем… ну, разве что спокойной жизнью да противной очищенной водой. И уютным аквариумом с автоматической регуляцией температуры воды. В общем, погорячился он про «ничем». Но всё равно – от этого ощущения свободы, пока ещё исходящего от них, становилось и тошно, и тоскливо, и тогда иррациональное желание побега обострялось и обретало даже что-то типа смысла: во всяком случае Жабр понимал, что делает это всё не просто так… Но вот оно, море. Бескрайние просторы налево, бескрайние просторы направо – свобода, очерченная лишь дном снизу и водной гладью сверху. Бесконечность, вдохновляющая и пугающая своими размерами и той неизведанностью, царящей в ней. Как раз то, что нужно именно ему. Жабр застыл: он не знал, в какой стороне находятся его родные коралловые рифы (и можно ли добраться до них вообще, из такой-то дали), и на секунду ему даже показалось, что такое отсутствие путей и направлений… оно его, похоже, даже испугало. Немного. Но вполне достаточно для того, чтобы придти в ужас от ненормальности своих эмоций – проклятья всех морей, да ведь он же только и мечтал о том, чтобы вырваться из узости клетки, душащей его своей ограниченностью, и превращающей в ужасающее подобие комнатной собачки, только плавающей… Что же его пугало? Жабр растерянно заозирался в поисках… чего-нибудь, что привело бы его в привычное чувство самосознания, и тут увидел плывущую сверху колонию черепах. «Теплое течение, - вспомнил он. – Ну конечно. Каждый год черепашки на берегу возле моих рифов спускаются в воду и плывут в океан». И беспокойная растерянность сменилась в его душе искренней, почти детской радостью; в другое время Жабр не позволил себе ничего такого, но теперь ему можно – он наконец-то нашёл дорогу домой. И надо было только успокоиться и посмотреть наверх.