Сказки детям - не игрушка! - 4: Тело для Кощея

Ее щека чувствовала под собой что-то мокрое и холодное. Дул приятный ветерок; своим влажным дыханием он касался обнаженной кожи и вызывал мурашки. Именно они и заставили глаза распахнуться, а тело – вздрогнуть и закашляться. Чуть ли не выплевывая легкие вместе с морской водой, Ирка с усилием поднялась и уперлась ладонями в мокрый песок. Исторгнув из себя последние остатки воды, которой она, без сомнения, нахлебалась на всю жизнь, вагон и маленькую тележку, Ирка сфокусировала мутные глаза на своих руках и легонько сжала пальцы. Под ногти тут же противно забились песчинки. Не веря своему везению, Ирка потрясенно прошептала: - Жива. Голос повиновался со скрипом. Она снова прокашлялась и повторила уже громче, с нотками ликования: - Я жива! При попытке вскочить и сплясать победный танец ее тело потерпело неудачу: ноги подкосились, Ирку повело в сторону и приложило пятой точкой об песок. От падения на какой-то момент ее голова закружилась, а перед глазами все поплыло. Ирка терпеливо переждала недомогание и поднялась снова, на этот раз осторожнее. Коленки, казалось, стучали друг о друга, но еще большее неудобство составляла мокрая одежда, прилипавшая везде, где можно, и везде, где нельзя. Также обнаружилась пропажа полушубка, который, похоже, унесло в рыбий гардероб, зато лук – родимый, мокрый, наверняка волшебный (с Иркиным везением любое другое оружие наверняка бы не выбросило вместе с ней на пляж) – целехонький лежал на песке рядом с хозяйкой. Там же обретался и колчан вместе со всеми стрелами – тоже наверняка без магии не обошлось. - Черт с ним, с полушубком, пусть его носит Нептун, - пробормотала Ирка, подбирая лук с колчаном и оглядываясь – ее окружала не холодная зима, а вечнозеленое лето. Остров явно давно начхал на все магические и климатические изменения в сказочной реальности. Прямо по курсу нахально колыхались ветви пальм – без единого намека на снег, лед, сосульки и прочую зимнюю дребедень. Кокосы валялись на песке в самых лучших традициях тропического и субтропического пояса – точь-в-точь Ирка недавно. Спокойное и шелестящее море терлось волнами о берег острова, делая попытку лизнуть ее ступни. Сапоги, похоже, тоже смыло в процессе «утопления» - Ирка удрученно пошевелила голыми пальцами и пошлепала к высящемуся вдалеке зеленому, прямо-таки дышащему жаркой духотой лесу. По пути она подобрала сучковатую толстую палку и вслух прикинула: - В качестве посоха сгодится, а если что, и по башке шибануть можно. Ее терзало беспокойство и испуг. Первоначальная радость от собственного выживания прошла, теперь в ее голове были мысли только об одном: где она, где корабль, где ее спутники, что ее ждет дальше?.. Страх подступил вплотную, коснулся потной холодной ладошкой щеки и сжал горло. Из Иркиной груди вырвался панический хрип; пытаясь взять себя в руки, она сжала импровизированный посох и сделала шаг вперед. - Сидеть на месте и ждать – не выход, - сказала она самой себе – так хотя бы не было совсем одиноко. – Надо идти. Проблема была в том, что Ирка совершенно не представляла, куда и зачем идти. Ее тело ломило и ныло каждой клеточкой тела, будто те все массово записались в истерички. Самое плохое было то, что Ирка чувствовала – еще немного, и она присоединится к ним. Она старательно задышала, глубоко и медленно – раз, два, раз, два… Ступни в такт дыханию оставляли отпечатки ног в песке. Ирка шла, шатаясь, то и дело морщась от яркого солнца, и когда наконец забрела под сень деревьев, то облегченно вздохнула и зашагала слегка веселей… до первого попавшегося под голую пятку сучка. Несколько ярких тропических птичек вихрем поднялись над кустом и свалили от греха подальше в глубь леса, пока Ирка громко выражала свою глубокую и, похоже, взаимную неприязнь к окружающему миру. Оплакиваемые же ею сапоги мирно покоились где-то на дне великого океана в качестве то ли корма для рыб, то ли новых морских достопримечательностей. Заменить их было нечем, и Ирка, поминутно скрипя зубами и проклиная неведомый шторм, с осторожностью похромала дальше. Ее хватило ненадолго – новый вопль заставил лесных обитателей прекратить свое щебетанье и срочно искать новое место жительства. Сама же Ирка сделала попытку моментально повиснуть в воздухе или забраться на ближайшее дерево – прямо перед ней на тропинке томно свернула кольца гигантская зеленая гадина, наблюдавшая за причудливыми телодвижениями незваной гостьи с поистине философским пофигизмом. Ирка, змей не выносившая категорически, ретировалась шагов на десять назад и теперь тяжело дышала, пытаясь вернуть сердце из пяток на законное место. - Тише… тише… - шептала она себе под нос. Змея кокетливо изогнула хвост, и Ирка подавила новый вопль. – Сейчас я вернусь назад, и все будет нормально… План был тут же исполнен – Ирка со скоростью света снова оказалась на пляже, напрочь забыв о пораненной ноге. Здесь она повалилась на песок и взъерошила влажные спутавшиеся волосы руками, бросив посох рядом. - Что же делать? – спросила Ирка в пустоту. Что-то едва заметно колыхнулось в воздухе, но девушка, напрочь погрузившаяся в свои переживания, не обратила на это внимания. – Сидеть здесь – не вариант, совсем не вариант… Внезапно она резко подняла голову. Ее глаза потрясенно распахнулись. - Тропинка… Там же была тропинка! Ирка снова вскочила на ноги и подобрала посох. Ее переполняла надежда. - Где тропинка, там люди. Где люди – там спасение! – лихорадочно пробормотала она и резво зашагала вперед. Сейчас ей не было страшно и целое войско змей – жаждавшая тепла, крова, обуви и поддержки Ирка разметала бы всех, кто дерзнул бы преградить ей дорогу. Оставив новую цепочку следов, она углубилась в лес. Прежние ее следы, оставленные во время дубля первого, внезапно подернулись жарким маревом… и исчезли. Вскоре их судьба постигла и вторую цепочку, и ничего больше не указывало на Иркино пребывание здесь. А она тем временем, не обращая внимания ни на что вокруг, с каким-то фантастическим упорством пробиралась вперед, отводя в стороны лианы, пугая живность вырывающимися из груди паническими криками при виде любого предмета, мало-мальски напоминающего змеиный хвост. Пляж давно остался позади, как гул ласкающего берег моря. Ирка давно вспотела и сейчас чувствовала себя в духовке – осталось только петрушкой посыпать и подавай на стол. Ежеминутно она напрягала слух – не донесется ли издали звук телеги или перестук подков, людской гомон или удары топора? Но все было тихо, и с каждым сделанным шагом Ирка разочаровывалась все больше и теряла надежду. Ее порыв таял на глазах. Спустя полчаса, когда она совсем отчаялась найти хоть какой-то кров, ее ноги подкосились, и Ирка плюхнулась на поваленное подгнившее дерево. Ее плечи бессильно поникли, а сама она едва сдерживала слезы. Брошенная, потерявшаяся, едва не утонувшая, одна… Ее захлестнула тоска. Сейчас бы Ирка отдала что угодно, лишь бы вернуться назад и снова увидеть друзей. Вспомнив о них, она невольно вспомнила и о царевиче. Ее губы изогнула едва заметная улыбка, вскоре погасшая – странная дрожь, вдруг пронзившая землю под ногами и полусгнившее бревно, заставила ее подпрыгнуть. - Что это? – вскрикнула Ирка, вскочив и оглядевшись. Лес молчал, и до нее дошло, что замолчала и вся живность вокруг. Ирку настигла волна нового страха. Отчаянно прислушиваясь до звона в ушах, она сделала шаг назад и уперлась спиной в ствол дерева. Земля под ногами тряслась мелкой дрожью и напоминала вибрирующий в негодовании телефон. Откуда-то сверху обрушилась волна мелкого мусора – палочки, листики, клочья паутины и прочая дрянь – и засыпала Ирке уши. Чертыхнувшись, она отскочила от дерева и затрясла головой, и это спасло ей жизнь – прямо на то место, где она стояла, прислушиваясь, свалился огромный кокос. Остров сотрясло несколькими резкими толчками – один, два, три… Ирка покатилась по земле, удачно собрав за собой весь мусор. В отчаянии она уцепилась за ближайшее бревно и сжалась в комочек, спасая голову и прочие части тела. Земля ходила ходуном, но это были лишь цветочки –откуда-то из-под ног вдруг донесся страшный громкий гул, переходящий в подземный рев. Остров сотрясло в последний раз, и все стихло. Зажмурившаяся от ужаса Ирка – ей еще никогда не доводилось попадать в эпицентр землетрясения – какое-то время не открывала глаз, по-прежнему изо всех сил обнимая гнилое бревно. Ей казалось, что стоит встать и оглядеться, то случится что-то страшное – например, она окажется в центре развороченного леса, или посреди океана на клочке уцелевшей после катаклизма земли, или вообще на голой скале, где будут только бревно, лук и она, Ирка. Однако тело заныло, требуя возвращения в нормальное положение, и девушка открыла глаза. Лес оказался на месте, - правда, с бонусом в виде звенящей тишины. На месте было и злосчастное бревно, и даже посох, откатившийся куда-то в сторону, приветливо чернел на фоне зеленой опавшей листвы. Трясущимися руками Ирка потянулась к нему и вскоре поднялась на ноги, крепко цепляясь за влажное дерево. В ушах ее все еще гуляло эхо недавнего рева. - Что это, черт возьми, было? – выдавила она. Нетвердыми шагами Ирка двинулась вперед. Она и понятия не имела, куда и зачем идет – лишь бы подальше от места, где ей довелось пережить несколько неприятных минут. Внезапно она поняла, что рев этот слышит не в первый раз – еще тогда, на корабле, когда их бросало из стороны в сторону, а воды раззевали внизу свою ненасытную пасть, подобный шум доносился снизу. И вслед за этим воспоминанием пришло еще одно, многое разъясняющее. - Магия, - прошептала Ирка. – Во всем этом замешана магия. Отсюда вытекал следующий вопрос – если на корабле было полно людей, отчаянно цеплявшихся за жизнь, почему океан выбрал именно ее, Ирку? Или где-то бродит еще один смытый волной, так же не понимающий происходящего и желающий вернуться к друзьям? В воздухе прошелестел женский тихий смех. Ику подбросило, словно пружиной. Рука моментально рванулась к луку, натянула тетиву – к счастью, волшебство, охраняющее оружие, оставило ее сухой – и прицелилась туда, откуда, как ей казалось, донесся призрак шума. Стрела на тетиве дрожала вместе с хозяйкой. Обратившись в слух, Ирка ждала любого знака, чтобы выстрелить – ее нервы уже были ко всем чертям расшатаны, и сейчас она была готова без сомнений прикончить любого, кто представлял для нее угрозу. И этот знак появился. Новый смех донесся – но уже справа. Ирка крутанулась на пятках, упруго вскинула лук… и тут же опустила – ее взгляд упорно искал смеющегося на пустой поляне и не находил. В который раз за это время Ирке стало страшно, и она попятилась. - Ядвига! – крикнула она, пытаясь за яростью в голосе скрыть испуг. – Что тебе нужно, ведьма? Покажись! Пальмы вокруг лениво шевелили ветвями. Никаких признаков ведьмы не наблюдалось. Тишина наступала, давила, пригибала Ирку к земле. Не выдержав этого давления, девушка выронила лук и прижала уши к ладоням. Ее истошный крик взвинтился в небо: - Помогите! Помогите, кто-нибудь! Слезы страха и ярости брызнули у нее из глаз. Ей казалось, что она сходит с ума. И, словно откликаясь на это чувство, ее сердце дрогнуло и исторгло из глубины темную, разрушающую волну. Ирка ахнула и прижала ладони к груди, пытаясь ее сдержать. Темная сила бесновалась внутри; сжав зубы, Ирка отчаянно боролась с ней, не давая вырваться наружу и разнести все вокруг, прихватив заодно и хозяйку. И когда ей показалось, что она вот-вот разорвется изнутри, цунами силы начало отступать. Глубоко вздохнув, Ирка расслабилась и закрыла глаза. Она поняла, что пока победила. Чужая сила в этот раз не вырвалась наружу, но этот приступ - не первый и не последний. С этим страшным наследием Чернобога нужно было что-то делать, и чем скорее, тем лучше. А сейчас же… Открыв глаза, Ирка обнаружила прямо перед своим носом ворох снежинок. Вроде бы обычное дело – снежинки, они и в Африке снежинки. Но что они забыли здесь, на тропическом острове, где даже изображение снега уже выглядело кощунством? Вихрь медленно кружил у офигевшей Ирки перед глазами, пока она не протянула руку и не коснулась его. - Да что же здесь творится?! – воскликнула она. Снежинки внезапно закружились в бурном танце и снова замерли, покачиваясь в воздухе. Ирка следила за ними безумным взглядом, окончательно запутавшись в происходящем. Она знала только одно – что безумно, до чертиков хочет домой, выкинув этот остров и все странности из памяти. Однако до дома было далеко, а просто сидеть и ныть – не выход. Ирка это понимала. Она прищурилась, глядя на причудливый танец снежинок перед глазами. Что-то в их движениях казалось ей странным. Ирка вдруг фыркнула. - А то, что я вижу снег в тропиках, уже само по себе не странно? – с сарказмом поинтересовалась она у неизвестно кого. Вихрь слегка отлетел в сторону и снова замер. Ирка странно усмехнулась. Она поняла, чего от нее хочет… да черт его знает, кто – ей надо следовать за этим своеобразным «клубочком» и желательно не вякать. Ирку уже настолько все достало, что она была готова идти хоть за радугой. Сделав пару шагов вперед, она поняла, что действует верно – вихрь снова отлетел и, вдруг завертевшись на месте, рассыпался на нить из снежинок. Ирка зашагала увереннее. Какая-никакая, но цель взбодрила ее. - Я выберусь отсюда, - пообещала себе Ирка. Ей было нетрудно сложить вместе два и два. Вызванный магией шторм, забросивший ее на остров, плюс опять-таки магический снег, ведущий ее куда-то – кто-то явно хотел, чтобы Ирка пришла в определенное место. И, скорее всего, к этому самому «кому-то». Вот только оставался неизвестным один маленький нюанс – со злыми или же «мир-дружба-жвачка» намерениями ждет ее таинственный недоброжелатель? И кто он? Маг, колдунья, дух, бог – оставалось также неизвестным. И только в одном Ирка уже не сомневалась – это не Ядвига. Старая ведьма скорее сама бы появилась и устроила разговор по душам – как обычно, со спецэффектами, салютом и конфетти. Снежная нить, причудливо извиваясь между пальмами (прямо-таки картина из больного воображения), вывела ее на небольшую полянку, где Ирку поджидало новое потрясение. Ей на плечо, громко каркнув над ухом и едва не контузив, тяжело приземлился черный гигантский ворон. Покосился ярким черным глазом на потрясенное лицо своего «насеста», вцепился когтями кривых желтых лап крепче в тело и обиженно нахохлился, сгорбившись. - Что? – громко вскрикнула Ирка, благоразумно не пытаясь скинуть птицу с плеча. Ей не хватало еще окончательно откинуть коньки от потери крови – когти вцепились в кожу крепко, - и так на голове только что седых волос прибавилось. Ворон, казалось, тут же заснул, стоило его лапам коснуться Ирки. Его перья, когда-то бывшие гладкими и шелковистыми, торчали уродливыми оборвышами, неприятно колющими кожу. На вид ворону можно было дать лет двести, а то и триста – и то, что он хотя бы пока летал, уже удивляло. Им можно было бы смело заменить любое чучело в краеведческом музее. - Ты кто? – возмутилась Ирка и попыталась притронуться к птице. Когти тут же предостерегающе сжались, заставив «насест» вскрикнуть и оставить любые попытки от них освободиться. Ворон же, наглая пернатая сволочь, преспокойно делал вид, что спит. - Странность за странностью… и да, мне ни капельки не страшно, - с иронией пробормотала Ирка, пытаясь обуздать чувства. Ей снова почудилось, что из сердца поднимается темная волна. Девушка окаменела, чувствуя на плече тяжесть птицы и на душе – тяжесть чужой магии. Снежная нить, собравшаяся до этого снова в вихрь, рассыпалась на ледяные осколки и дунула Ирке в лицо зимой. - Оставьте меня в покое! – крикнула она, зажмуриваясь и отмахиваясь от снега. Ворон магическим образом спокойно держался на месте. – Нет! Невесомые снежинки превратились в натуральнейший шторм. Ирка закричала, шатнулась назад, запнулась ногой о что-то твердое и острое и покатилась по земле. Ворон, возмущенно каркнув, тяжело снялся с места и вспорхнул на ближайшую… пальму, где, усевшись, принялся наблюдать за кричащей Иркой. Та, прикрывая голову руками и изо всех сил зажмуривая глаза, почувствовала, как что-то острое и тяжелое вонзилось рядом с ней в землю. Такой же удар последовал справа, возле головы, около плеча – везде. Казалось, что кто-то методично обстреливает Ирку острыми то ли кольями, то ли кинжалами, намереваясь пригвоздить ее, как бабочку, к земле. Ее глаза против воли широко распахнулись… и, расширив их от изумления, Ирка села, зябко обхватив себя руками. То, что вонзалось рядом с ней, оказалось ни чем иным, как десятками блестящих на солнце сосулек. Они вошли в землю чуть ли не на полметра – каков же был обладатель силы, запустивший их? Ирку затрясло. Она по пальцам принялась перечислять все то, что произошло с ней за каких-то два часа: - Кораблекрушение, необитаемый остров, землетрясение, чужая магия, зловещий ворон… да-да, ты! – Птица каркнула с пальмы и перелетела к Ирке, которая отшатнулась от нее. – Изыди!.. А теперь еще и это! Может, я схожу с ума? – с надеждой добавила девушка, осторожно дотронувшись до края ближайшей сосульки. Палец скользнул по острому льду, и Ирка зашипела, тут же засовывая порезанную конечность в рот. Лед, окрасившись красным, вдруг затуманился. Уже ничему не удивляясь, Ирка осталась на месте, с каким-то странным пофигизмом наблюдая за происходящим. Острые когти снова впились ей в плечо – вскрикнув, Ирка на мгновение отвела взгляд от сосульки, а когда снова обернулась к ней, обомлела. Ледяных копий вокруг больше не было. Вместо этого перед обалдевшим взглядом Ирки распростерлась старинная каменная комната – под два метра высотой, холодная и просторная. Обставлена она была с самым аскетичным аскетизмом, какой только можно было вообразить – простая узкая кровать, застеленная белоснежным покрывалом, одинокое кресло с высокой спинкой – увидеть сидящего в нем было практический невозможно - и гигантское зеркало в полтора Иркиных роста. Зеркало это своей черной рамой резко контрастировало с покрывалом на постели и прекрасно гармонировало с темной обивкой кресла. В комнате еще имелся и камин, но его, похоже, давненько не зажигали – пустой и холодный, он был точной копией помещения. Пока Ирка затравленно озиралась, в кресле, которое она посчитала ошибочно пустым, кто-то пошевелился. Подпрыгнувшая от неожиданности, «гостья», решившись, невнятно проговорила: - Простите, я попала сюда случайно… Что это за место? Ответа не последовало. Вместо этого кресло слегка подвинулось к камину, и на миг из-за спинки показалась тонкая бледная рука, облаченная в белый рукав рубашки. Ирка могла ручаться, что это запястье принадлежит женщине или девушке – настолько оно было изящным. Первым порывом незваной гостьи, оказавшейся здесь против своей воли, было обойти кресло и лицом к лицу встретиться с хозяйкой комнаты, но что-то удержало ее на месте. Некое чувство, похожее на страх и трепет одновременно, не дало ей сдвинуться ни на сантиметр; вместо этого Ирка продолжила наблюдать за креслом, не решаясь предположить, кто же сидит там. Ворон, про которого она совсем забыла, вдруг каркнул и крепче сжал когти. Ирка вскрикнула. Когда она отвлеклась от обнаглевшей птицы, затихшей так же внезапно, как и очнувшейся, то обнаружила, что в комнате находится еще один человек. Высокий и темноволосый, он стоял к Ирке спиной, но стоило ему заговорить, как его голос показался ей смутно знакомым: - Что ж, тебе не удалось от меня избавиться, не так ли? Сидящая в кресле не пошевелилась, но Ирка отчетливо почувствовала ее раздражение. Молодой человек же, слегка усмехнувшись, бросил взгляд на пустой камин и поморщился: - Гостей принято встречать горячим очагом и плотным застольем, но ты же у нас исключение… Хорошо, я привык заботиться о себе сам. В тот же миг в камине вспыхнул огонь. Озябшая Ирка (в комнате царил жуткий холод) придвинулась к нему. Ворон, потерявший при этом равновесие, возмущенно захлопал крыльями с таким шумом, что девушка не разобрала ответа хозяйки комнаты, а когда снова обратилась в слух, услышала лишь смех незваного гостя. - Ты прекрасно знаешь, что здесь не время и не место. К тому же я был бы полным дураком, если бы решил сразиться с тобой в твоих же владениях. Оставим эту привилегию прочим… царевичам. Услышав это, Ирка еще больше навострила уши, однако неизвестный больше не заговаривал ни о царевичах, ни о принцах, королевичах и прочих отпрысков голубой крови. Вместо этого она наконец услышала голос хозяйки: - Приятно слышать, что ты не растерял последние крупицы ума в темнице. Сколько ты там пробыл? Дай-ка вспомнить… Ах, да, лет десять, не меньше. А может, и все пятнадцать? В комнате повеяло черным гневом. Сидящая в кресле негромко рассмеялась, и Ирка похолодела. Она определенно слышала и ее голос раньше! Ворон на плече снова впился когтями в тело, но девушка не обратила на него никакого внимания. - Если ты думаешь, что я оставлю это просто так, то ошибаешься. - Я, собственно, и не ожидала, что ты преподнесешь мне аленьких цветочков, - хозяйка комнаты, не видная из-за спинки кресла, наверняка пожала плечами. – На будущее: я предпочитаю подснежники. Алую вульгарность оставь своей пассии… как ее там? Ядвиге? Ирка беззвучно распахнула рот и тут же захлопнула его. Ворон, казалось же, лучился самодовольством. - Однако, быстро же ты забыла собственную воспитанницу, - рассмеялся молодой человек. - Я ошиблась в выборе. Что ж, не в первый раз, - холодно отозвалась его собеседница. – Но, уверяю тебя, мой правильный выбор еще придет ко мне. Самостоятельно. А что до тебя… Кресло слегка развернулось к незваному гостю, и Ирка разглядела черные длинные волосы - пристанище для бликов огня. Остальное по-прежнему закрывали кресло и спина молодого человека. - Мне подвластны не только льды и смерть, - медленно проговорила хозяйка. Ирку пробрала крупная дрожь; гость же остался безмятежным и спокойным. – Птица Гамаюн, с которой ты, несомненно, уже имел честь познакомиться, - она едва слышно усмехнулась, увидев, как изменилось лицо человека, - шепнула мне, что вскоре ты падешь. Не от моей руки, от руки человека. Гость по-прежнему остался бесстрастным, вот только голос его, ставший низким и холодным, заставил содрогнуться не только Ирку, но и даже ворона. - Ложь. - Гамаюн не лжет, - безмятежно отозвалась сидящая в кресле. – Но разве я была бы собой, если б позволила тебе умереть не от моей руки? Ты слывешь бессмертным… так стань же им на время. До нашей последней битвы. Молодой человек некоторое время молчал. Ирка, отчаявшаяся услышать его ответ и отстоявшая все ноги, все же разобрала: - Что ты можешь мне предложить? - Как же отчаянно ты цепляешься за жизнь, право слово! – рассмеялась хозяйка комнаты, снова отодвинув кресло – как заметила Ирка, подальше от огня. – Готов пойти на сделку с врагом, лишь бы выиграть хоть немного времени! Гость молчал. Женщина в кресле тоже. Был слышен лишь треск пламени и взволнованное дыхание молодого человека. Ирка, отвлекшись пока от разговора, пристально рассматривала его спину. Она была готова поклясться, что видела ее уже не раз, возможно, даже прикасалась к ней. И эта темная копна волос – Ирка практически помнила, как запутывалась когда-то в ней пальцами. - Это обоюдная сделка, - сказал, наконец, гость. – Предлагай свою цену, ведьма, ради битвы, в которой ты умрешь. Женщина снова рассмеялась. - Тебе прекрасно известно, что я намного выше какой-то ведьмы, - наигранно-оскорбленно сказала она. – Что ж, вот то, что поможет тебе выжить. Молодой человек склонился над креслом, и вскоре Ирка услышала его удивленно-разочарованный голос: - Иголка? Ирка ахнула. Некоторые части картинки встали на место. Перед ней был сам Кощей Бессмертный – или же пока не совсем Бессмертный, а только готовящийся им стать. Но кто же тогда эта женщина, чей голос также кажется ей знакомым, которая с таким бесстрашием бросает вызов темному ужасу сказочного мира, которая, по ее словам, намного выше какой-то ведьмы? - Не простая, а волшебная, - тихо прошелестел голос хозяйки. – Уколешься ей, и твоя сущность, твой разум, твоя душа окажется в ней. И тот, кто убьет твое тело, окажется бессильным уничтожить самого тебя. Спрячь хорошенько, и жди своего часа. Гамаюн предвещает его. - Но как я верну себе тело? – с толикой отчаяния спросил молодой человек. - Его вернет тебе твоя… возлюбленная, - с едва заметной паузой процедила женщина. Гость, уловивший ее, рассмеялся, мгновенно вернув себе прежнее расположение духа: - Ревнуешь, Мара? Сидящая в кресле промолчала. Молодой человек, посмеиваясь, принял иглу и бережно спрятал ее в карман старинного черного камзола. Сделав пару шагов в сторону двери (лицо гостя было скрыто сумраком, который не мог разогнать свет камина), где замерла Ирка, он обернулся. - А хочешь знать, почему я выбрал не тебя? - Исчезни, - отреагировала женщина, но Ирка четко увидела, как бледные пальцы крепко сжали подлокотники кресла. - Я не привык любить ледяную статую, - продолжил Кощей, с каким-то садистким удовольствием наблюдая за креслом. – А ты, дорогая, она самая и есть. - Уходи! Женщина вскочила, и Ирка увидела, что она довольно высока. Не дожидаясь, пока хозяйка развернется к нему лицом, молодой человек коротко усмехнулся и быстрыми шагами подошел к двери. Ирка, увидевшая, наконец, его лицо, беззвучно ахнула и сползла на пол. - Томас, - прошептала она, не делая попыток подняться. Ворон, негодующе каркая, взлетел с ее плеча и уселся на спинку кресла. Женщина, не оглядываясь, погладила его большим пальцем, но Ирка, все еще потрясенная, не обратила на это внимания. Это явно была сцена из прошлого. Сотни и сотни лет назад! Так каким же образом здесь оказался Томас, которого хозяйка комнаты упорно называла Кощеем Бессмертным? Ведь Томас никак не мог им быть, он просто-напросто еще не родился! Но лицо, осанка, походка принадлежали ему, и Ирка это отлично знала. Или Кощей все же просто был до ужаса на него похожим? Почему? Пока Ирка потрясенно сидела на полу, поджав ноги под себя, женщина постепенно успокоилась. Огонь в камине погас, словно его залили водой. Один миг – и очаг снова пуст, ни углей, ни золы. Женщина же, напоминающая в сумерках привидение – белоснежная рубашка, струящаяся на ней, как погребальный саван, резко контрастировала с черными длинными волосами, - твердыми шагами подошла к окну. Пальцы крепко сжали каменный подоконник. - Еще посмотрим, кто кого, - прошептала она, ненавидящим взглядом наблюдая, как мягко покачиваются за окном снежинки. Уже не в гневе, а в задумчивости, женщина отвернулась от подоконника и оказалась возле зеркала. Подняв бледную руку, откинула волосы с груди на спину. Ирка, только-только приподнявшаяся с пола, едва не рухнула обратно. Из зеркала на нее смотрела она сама.