Без названия

Глава 1

Сейчас, понимая что произошло, я осознаю, что спасла меня нелепая случайность. Будь погода чуть спокойней, мне бы не удалось проснуться, нащупав босыми пятками раскаленный металлический карниз. С другой стороны, если бы я умудрилась обзавестись такой милой привычкой, как лунатизм, зимой – мне тоже удалось бы вовремя очнуться. В любом случае, я спаслась, и это есть хорошо. Итак, я открыла глаза, не понимая, откуда в моей постели взялся заботливо включенный утюг. Однако вид земли с высоты пятого этажа не позволил усомниться, что это не утюг оказался в моей уютной кроватке, а я оказалась где-то. Причем мое "где-то" – карниз пятиэтажки. Судя по всему, я – лунатик-самоубийца. По всем законам жанра, мне полагалось пошатнуться и с душераздирающим визгом направиться в объятия асфальта, щедро сдобренного порцией семечной лузги. Странно вообще, что эта деталь бросилась мне в глаза – но я не стала удивляться. Я, как ни странно, только покрепче прилипла спиной к оконному стеклу. К стеклу. Оконному стеклу. За моей спиной. К закрытому за моей спиной окну, черт побери! Вот теперь-то уж точно полагалось завизжать, и не от страха высоты, а от осознания случившегося. Каким образом я умудрилась выбраться на внешнюю сторону окна сквозь москитную сетку, да еще и заботливо прикрыть его за собой?! Ладно. Это все потом. Я не стала закрывать глаза – страх высоты притупился инстинктом самосохранения, которое настойчиво шептало мне: закроешь глаза – потеряешь равновесие, ага? Я согласилась, и застыла. Босыми пятками на металлическом отливе, в розовой ночнушке – какой позор, это одна из немногих розовых вещей в моем гардеробе, и умудрилась же я показаться на люди именно в ней? Мне перед спасателями стыдно. Стоп, какими спасателями? Пока что я тут вообще одна. Преодолевая страх, смотрю вниз. Там суетится какая-то толстая тетка в очках – что ж, это хорошо. Меня резко мутит, я снова пытаюсь смотреть вдаль, как будто в окно, расфокусировав зрение. Отличная штука. А еще если дышать: медленный вдох, задержать, медленный выдох, – то вообще можно успокоиться, колотит не так сильно. Только мокрые руки судорожно вцепились в стекло по бокам. Ну это правильно, больше точек соприкосновения с поверхностью. Цветастая (когда это я успела разглядеть, как она одета?) тетечка внизу суетится, явно говорит с кем-то по телефону. 911, ага. Тетя кричит мне что-то. Знать бы, что? Хотя, впрочем, я все слышу. Главное – заставить себя вслушаться. – Деточка, ты только не прыгай! Подожди, все не так плохо, всегда можно найти выход! Слабо улыбаюсь. Психолог из тетки, как из меня сейчас воздушный гимнаст. За одно только обращение "деточка" я бы уже спрыгнула с этого чертового подоконника, будь я самоубийцей. Ишь, расплодили тут чудовищ. Если человек находится снаружи дома на высоте пятого этажа – что, сразу самоубийца несчастный? Тихонько смеюсь – нет конечно, ведь дураку ясно, что я просто очнулась тут, и мечтаю только о большом количестве твердой почвы под ногами, ха. Судя по крикам, скоро приедет помощь. Интересно, как меня собираются отсюда снимать? Как пожарники котенка с дерева? Впрочем, мне уже все равно, лишь бы сняли. Металл под ногами нещадно палит пятки, руки соскальзывают со стекла – я вглядываюсь в дорогу, надеясь увидеть красненький грузовичок с мигалками и лестницей. Ничего не происходит. Я осознаю, что дико, просто дичайше устала, и очень хочу отдохнуть. Интересно, смерть – это отдых? Может, просто сделать шаг вперед, назло тетечке, назвавшей меня деточкой? Я даже отлипаю руку от стекла. И снова холодею. Здесь, с уличной стороны, должна быть натянута сетка. Но мои руки, тем не менее, чувствуют только стекло. Значит, так и есть, москитная сетка исчезла. Хочется обернуться и посмотреть, что творится сейчас в комнате, но в моем положении это, мягко говоря, невозможно. В моем положении почти все невозможно. И все – страшно и непонятно. И вообще, откуда эта мысль о смерти в моей голове? Никогда не имела суицидальных наклонностей. И вообще, откуда я на этом грёбаном подоконнике, твою мать?! Внезапно успокаиваюсь. Все очень просто: меня хотели убить. Ну не могла я в здравом уме решить, будто смерть – это отдых. И к тому же, не так я устала. Боль в пятках отступает. Видимо, по мою жизнь пришел кто-то не слишком могущественный, иначе бы мое бренное тельце давно лежало бы на тротуаре неаккуратной кляксой. Или не слишком умный. Не столь важно. Вопрос в том, как мне сделать прямо противоположное: выжить. Таинственные спасатели не спешат появляться. Спасение самоубийц – дело рук самоубийц, так что начинаю усиленно этим делом заниматься. Шевелить руками, то есть. Вдруг мне просто повезет, и окно окажется открытым? Ага. Счас. Фиг вам. Кукиш. Дуля с маком. Итак, план "А" проваливается с треском. Проваливается. С треском. А что, это идея. В любом случае (надеюсь) падение на пол и осколки стекла будет вряд ли опасней, чем падение с пятого этажа. Говорят (на уроках ОБЖ говорят, кстати. Вот и пригодилась безопасность жизнедеятельности), что нынешние окна безопасней. Глядишь, и не прошьет мне спину сквозным осколком. А если и прошьет – в любом случае, вряд ли мой хладный трупик будет выглядеть намного неаппетитнее, нежели в случае падения по другую сторону окна. Решено. Выдыхаю и со всей силы опираюсь на оконное стекло. Горячее и липкое, между прочим. Хотя нет, скорее это я липкая, а оно горячее. Но сейчас это не столь важно, поэтому я продолжаю давить, до какого-то момента безрезультатно. А потом – я просто теряю опору и падаю, так и не услышав звука разбивающегося стекла. "Неужели сон?" – мелькает мысль. Я даже не успеваю ее отмести – пятки-то болели, мол? Болели. И падаю в чьи-то руки. Нельзя сказать, что такое приземление мне не по вкусу. Сознание я не потеряла. Обидно даже как-то. Вот так вот побываешь на краю гибели – и никаких тебе обмороков. Блаженно прикрываю глаза. Под нос мне суют вонючий пузырек. Нехотя открываю не то чтоб ясные, но все ж не бессмысленные очи. Так вот ты какой, нашатырный спирт. Лопочу: – Я не теряла сознание. Почему-то первым делом вспоминается замечательный фильм "Женщина-кошка". Главная героиня бесстрашно полезла на карниз за кошкой, невесть как оказавшейся за окном, и спас ее (героиню, не кошку. Хотя какая разница, в конечном итоге обе кошками оказались) полицейский, в итоге – чуть ли не любовь всей жизни. Итак, какой ты, мой герой? Перевожу томный взор на обладателя крепких рук, коими меня до сих пор держали, и нервно хихикаю. Судя по всему, выходит, что либо предполагаемый роман придется закрутить с женщиной, либо события моей жизни раскручиваются вовсе не по сценарию кинофильма. Выбираю второе. Высвобождаюсь из слишком грубых для женщины объятий и усаживаюсь на ковре, впрочем, не отползая от окна и спасительницы. Получаю в ответ: – Ну что, очухалась, дурёха? Больше в окно не полезешь? С убежденностью комсомолки мотаю головой. Не очухалась, но не полезу – так можно истолковать мою пантомиму. – Ну и что тебя в жизни-то не устроило? Молодая, здоровая – чё еще надо-то? Обязательно надо себе жизнь загубить. Не отвечаю. Сзади раздается деликатное покашливание. Оборачиваюсь. Ура, мужчинка. Не то чтоб привлекательный, вернее совсем не привлекательный, однако сей факт вызвал у меня радость. Не положено женщинам, пусть и таким крепким, самим двери вышибать. – А, ну да. Ну че, родители когда будут? Шевелю пересохшим языком. Слова произносятся неохотно, но все-таки сдаются под моим напором. – Они в отпуске. – Ой, да ну, малая – и одна, заливай меньше! – чистосердечно удивляется эта удивительная женщина. Казалось бы, неудавшейся самоубийце положен курс психической реабилитации, а не нагрузка негативом сверх меры. Я равнодушно смотрю на мою спасительницу. Понимаю, что эта усатая, как оказалось, тетка, просто устала от множества таких – вернее, как ей кажется, таких как я, дурех-самоубийц. Приложив определенные усилия, мне все-таки удалось встать – а это уже прогресс. Правда, окружающий мир тут же потемнел, перед глазами заплясали мушки, а в ушах раздался неприятный гул. Я чуть ли не наощупь пробираюсь к шкафу и не глядя, достаю и протягиваю свой паспорт. За время моего короткого, но героического путешествия мир избавляется от темной пелены. Кажется, меня больше не шатает. Тетка недоверчиво смотрит на мое фото в паспорте – еще бы, там я накрашена, да и не в розовой пижамке (стыдоба-то какая!) – и направляется к выходу. – Смотри, еще раз в окно полезешь – вытащу и своими руками придушу! – она гогочет, довольная своей шуткой, и удаляется. Замечаю, что замок совершенно не раскурочен, и дверь не снята с петель. Таинственный слесарь все так же молчаливо следует за тетей. Я закрываю за ними дверь и поворачиваюсь к окну. И сползаю на пол в приступе истерического, неконтролируемого хохота. Сетка, та самая москитная сетка, которая исчезла, пока я была снаружи, снова красовалась на своем законном месте. Закрываю лицо руками. Твою мать. *** Это сейчас-то, будучи умудренной горьким опытом, я понимаю, что мне морочили голову. Кто или что – не знаю, однако в тот момент, когда я решила, что все это мне приснилось, я была абсолютно уверенной в своих мыслях. Или не своих? – Это совершенно, точно, определенно не может быть явью, – заявила я, или тот, кто владел моим разумом. Слова подбирались туго и неохотно, приходилось пробовать их на вкус, произнося вслух. Раньше я в таком не нуждалась. Тем не менее, остатки разума во мне еще сохранились, поэтому я решила осмотреть квартиру. Ни-че-го. Абсолютно все гласило: «Уймись, придурь! Тебе это приснилось!». Дверь была аккуратно закрыта, окно – приоткрыто, ровно настолько, насколько я его всегда открывала. Правда, мне показалось, что на половой тряпке и коврике для ног по совместительству остались отпечатки ног – следы от сухой городской пыли, но я моргнула, и глюк рассеялся. Я посмотрела на часы. 13:13. – С добрым утром, ранняя пташка! – усмехнулась я своему заспанному отражению. Девушка из зазеркалья прищурила зёнки и зевнула. В принципе, ничего необычного в этом действе не было. Но в ту же секунду я почувствовала невыносимую усталость, и все мои чувства слились в одно непреодолимое желание: СПАТЬ. Не помню, как я добралась до кровати, не заснув на пути: видимо, мои ноги мудрее моей головы. Последним, что я почувствовала, было неприятное жжение в обожженных пятках. И тогда я поняла, что это был не сон. Впрочем, почему же был? Вот я и сейчас понимаю, что берусь за ручку окна и открываю его. Надо же, как заботливо: москитная сетка снова исчезла. Мне стало по-настоящему страшно, когда я осознала, ЧТО сейчас произойдет, но я не могла ни проснуться, ни перестать двигаться, не говоря уж о том, чтоб убежать нафиг из этой долбаной комнаты! Я открыла окно, и проявив чудеса ловкости, взобралась на подоконник. Еще шаг – и все. И внизу – никого. Я жить хочу! Мне не удалось даже возмущенно поднять глаза к небу. Видимо, прощальным подарком от неизвестных сил мне была возможность созерцать родной заплеванный двор. Что ж, спасибо, хоть не просто придушили в кровати, а принудили наслаждаться коротким, но все-таки полетом. Мне опять повезло. Причем вдвойне: почувствовав резкую боль в пятке, я пошатнулась не вперед, а назад, и хоть в результате я все же приложилась затылком об ковер, но жива – осталась. С подоконника на меня сумасшедшими глазами пялилась кошка. Ее состояние можно понять: не каждый день хозяйка ловко взбирается на подоконник, а после укуса за пятку (мол, нечего на чужую территорию лезть!) грохается на пол, как мешок с картошкой. Однако в данный момент душевные переживания кошки мне были до лампочки. Меня била крупная дрожь; я кое-как села и обхватила подтянутые к лицу колени руками. Только сейчас я заметила, что все вокруг выглядело мутным. Я сморгнула слезы и стала видеть нормально, но теперь мне везде чудились недоброжелательные деяния чужих сил. Я поняла, что еще немного – и я сойду с ума от всего этого. Мне пришлось прибегнуть к вычитанной в какой-то книге примитивной методике успокоения: дыханию. То есть, пять секунд вдыхаем, столько же задерживаем, столько же выдыхаем… и так далее. Не знаю, насколько она действенна и действенна ли вообще в моем исполнении, но мне помогает просто счет и попытки не сбиться. Спустя циклов пятнадцать таких упражнений я уже могла более-менее спокойно дышать и размышлять о случившемся без опасности для своего психического состояния. Один из любимейших принципов решения сложных ситуаций имени Скарлетт О’Хара «Я подумаю об этом завтра» в моем случае явно не подходил. Единственным утешением мне была гипотеза неизвестного автора «С человеком случается только то, что он может вынести». Но и тут на подсознании всплывала не менее многообещающая фраза «То, что может случиться некстати, обязательно случится». Ладно, с моральной подоплекой произошедшего мы разберемся позже. На повестке дня вопрос: что делать? Кто виноват – отложим на потом. Ясно то, что мне нужно держаться подальше от высоких зданий. То есть – съехать к Диме, и пусть думают что хотят, мне не до морали сейчас. Надеюсь, что по пути меня не собьет машина. Дальше. Прийти в себя мне помогает боль. Я машинально покосилась на укушенную пятку. Царапина почти не болела. То есть, в любой момент я могу уснуть. Я настолько испугалась, что приняла единственно верное решение: со всей дури укусила себя за руку. Бедная кошка, сколько потрясений она сегодня пережила! Отлично, минуту мне сонливость не грозит. А что дальше делать? Я обреченно поплелась на кухню и взяла в правую руку нож. Итак, что будет болеть довольно долгое время, но и кровью я не истеку? И желательно, чтобы это было не больно. Черт, какое не больно, я боли и добиваюсь! На глазах снова выступили слезы. И в страшном сне не могла себе представить, чтобы вот так стояла с ножом в руке и думала, где бы мне себя продырявить. К действиям меня подтолкнула исчезнувшая боль в руке. Я, резко вдохнув, наискось резанула по левой ладони. Боль пришла секундой позже, и я успокоено выдохнула, почувствовав ясность мыслей – и никакой сонливости. Кем бы ни была та тварь, что пыталась меня убить, анестезию делать она явно не умеет. Я посмотрела выступившую кровь и машинально слизнула ее, как слизывала с небольшой ранки. Мне показалось, что что-то не так, и только несколько мгновений после того, как опустила руку, я поняла, что именно. Я чувствовала запах крови. Даже на таком расстоянии и так мало. Это меня потрясло едва ли не сильнее, чем мои внезапные суицидальные наклонности. Я вспомнила отчетливо видную мне с карниза пятого этажа лузгу семечек, удивительные чудеса равновесия, проявляемые мною там же, теперь вот – этот запах… Я нервно засмеялась, вспомнив небезызвестный фильм про вампиров. Может, это вовсе не неведомые силы со мной шутят, а просто моя вампирская душа желает наконец умертвить и трансформировать тело? Я опустилась на пол, трясясь от истерического хохота. Черт, похоже, это входит у меня в привычку. Я отвесила себе пощечину левой рукой – похоже, у меня и кровь идет медленнее обычного. В правой же я до сих пор сжимала нож. Бред, господи, какой бред! Вот теперь аргумент «Я подумаю об этом завтра» подходит как никогда! Пора паковать вещи.

Глава 2

Дима встретил меня на пороге, оценивающе скользнув взглядом по клетчатому баулу, который я держала в правой руке. – С рынка? – усмехнулся он. Я вежливо улыбнулась в ответ и покачала головой. – Жить пришла. Видимо, мой голос дрогнул, потому что Дима внимательно посмотрел мне в глаза. Заплаканные, кстати говоря. И даже не спросил, почему, хотя единственная вероятная причина моего отъезда (родители и младшая сестра) сейчас отдыхала на море. Я уже приготовила целую версию по поводу моего внезапного бегства из уютного и одинокого гнездышка, но друг в который раз за длительное время нашего знакомства меня удивил. – Нет, меня поражает твоя интуиция! Такая куча друзей – и ты пришла именно ко мне! Я испуганно уставилась на него. Что значит – интуиция? И ведь сам говорил, что если у меня что-то случится, то всегда могу прийти к нему. Неужели он хочет меня выгнать? Дима, будто не заметив моего замешательства, взял мою сумку и направился в свою комнату. Вторая комната предназначалась для гостей вроде меня и в данный момент пустовала. Дима небрежно закинул мою сумку в «гостевую», и я перевела дух – в любом случае, я здесь переночую. Дима сел в кресло, закинул ногу на ногу и сцепил руки. Я повторила его позу. Видимо, разговор предстоял серьезный. – Где ты поранила руку? – неожиданно спросил он. Я немного замешкалась: все это время я скрывала от него рану. Отлично, еще один чующий запах крови объявился. У нас тут что, одни вампиры живут? Я нервно облизнула клыки, после случившегося готовая поверить во что угодно. Обычные. Или немного больше обычных? – Картошку чистила, – ответила наконец я, хмыкнув для правдоподобности. Дима не свел с меня настороженного взгляда. – В следующий раз не разбрасывайся своей кровью налево и направо. Он облизнул губы. Я хотела бы думать, что они просто пересохли, но что-то не позволяло мне это сделать. Я начала паниковать. Неужели я зашла к вампиру в гости? Но ведь я и сама… Я вспомнила, как темно было в коридоре, но я ни разу не споткнулась и отлично все видела. А еще сумка с вещами показалась мне неожиданно легкой, хотя я упаковала немало вещей. Меня передернуло. Что ж, значит на солнце мы красиво замерцаем, если придерживаться версии широкоизвестной книги. Я покосилась на окно. В тоненькую щелку между шторами протиснулся луч уже почти закатного солнца. Дима вскочил, потирая обожженную солнцем руку. Я, как завороженная, смотрела на него. Все страньше и страньше. Что ж, значит на солнце вампиры не блестят, а покрываются аппетитной корочкой. – Хватит! – крикнул Дима, резко хлопнув ладонью по столу прямо передо мной. Я вырвалась из оцепенения и отшатнулась от него. Дима недовольно прикоснулся рукой к отросшим клыкам. – Хватит вспоминать, твою дивизию! – уже чуть не зарычал он. Видимо, клыки мешали хорошей дикции. – Что вспоминать? – офигела я, отодвигаясь на всякий случай еще дальше, – благо, кресло было с колесиками. – Вспоминать то, чего не было, – уже спокойнее сказал он. И совсем спокойно добавил: – И быть не может. – В смысле? – переспросила я, когда он сел, прикрывая рукой челюсть. – Вожможно, если бы ты вшпом… решила, что я не вампир, я бы шмог тебе объяшнить. – А кто тогда? – искренне протупила я. Радуйся, пташка, кушать тебя не собираются. – Твой друг, Дима, – как-то устало сообщил он. – И по совместительству колдун, маг, чародей, ведьмак, – выбирай что больше нравится. – Хорошо, – серьезно кивнула я. – Но откуда тогда эти зубы и ожог от солнца? – Ты их вспомнила, – просто ответил мой друг ведьмак. Причем, судя по интонации, считал объяснение исчерпывающим. Видимо, он и сам понял мое недоумение, поэтому поспешно продолжил. – Ты тоже ведьма. Ты обладаешь огромной ментальной силой, которую еще не умеешь контролировать. Вот тебе и яркий пример: твои мысли были каким то непостижимым для меня образом направлены на вампиризм, вот я и… видоизменился. Стоило тебе отвлечься – и у меня снова нормальные зубы, слава всем богам. Я была так потрясена, что смогла выдавить только «Извини». Дима махнул рукой, как будто произошедшее не было ничем из ряда вон выходящим. Хотя кто его знает, что у колдунов считается нормальным. – Стоп, – вдруг вспомнила я. – А как же мое необычное зрение? И сила? – Это нормально для колдунов, Ань. Это тоже часть дара. Я помолчала. – Тебя ведь пытались убить? Вздрогнув, я подтвердила его опасения. – Ясно. И как это… было? – Страшно, как! – фыркнула я. – Дважды загоняли на подоконник в сонном состоянии, но дважды я в последний момент просыпалась. Вернее, меня просыпали. – М? – В первый раз я обожглась, став на раскаленный подоконник. Во второй – кошка укусила. – Рана..? – Да, чтобы не заснуть. – Хорошо. Действительно, просто отлично. Но мы снова начали понимать друг друга с полуслова, и это не могло не радовать. – И еще. Меня спасли два странных типа. – М? Я улыбнулась. Дима со своей манерой переспрашивать был похож на сонного котенка, но в глазах его горел живой интерес. И тревога. – Сначала я подумала, что это какие-то спасатели. Но после них не осталось никаких следов: дверь не взломана, замки тоже. Дима на мгновение прикрыл глаза. – Скорее всего, фантомы. – М? – переняла я его привычку. – Ты их создала. Значит, у тебя даже больше силы, чем я думал. – Здорово, – угрюмо откликнулась я, зевнув. У меня снова начали слипаться глаза, и Дима тоже это заметил. – Продержишься еще немного? Я кивнула и молча пошевелила раненой рукой, сжав и разжав кулак. Боли почти не было. – Проблема в том, – сказал мне чародей, открывая ящик стола, – что на ведьмах все быстро заживает. И не болит. – А на ведьмаках? – нашла в себе силы огрызнуться я. – Тоже, – миролюбиво ответил Дима, и мне стало стыдно. Тем временем Дима достал из ящика круглый деревянный медальон на шнурочке. Прочертив ножом какой-то рисунок, он что-то прошептал, но я уже ничего не расслышала. Поколебавшись, Дима завершил заклинание, уколов себе палец и капнув крови на деревяшку. Дерево мгновенно впитало красную жидкость, и мне показалось, что вычерченная руна на мгновение отсветила красным. Как только колдун надел на меня кулон, я сразу перестала чувствовать сонливость. – Вот так-то лучше, – проворчал он. – Спасибо. – Не за что. Я же говорил, у тебя потрясающая интуиция: всегда знаешь, к кому обратиться. Я промолчала, а маг, – не поворачивался как-то язык его называть просто Димой, – кивнул мне на постель. – Теперь постарайся заснуть, – на полном серьезе предложил он. – Зачем? Помимо того, что это с недавних пор для меня стало равносильно самоубийству, так и амулет обеспечивал абсолютную бодрость. – Не думаешь же ты, что я дам тебе сброситься? С первого этажа, к тому же. Просто засни, это нужно. – ответил он, и я поверила. – Страшно, – пожаловалась я, роняя отяжелевшую голову на подушку. – Я спою тебе колыбельную, – улыбнулся Дима, и я провалилась в темноту. Зеленое все какое-то. Мутное. Кажется, это потолок. Приподняв голову, я обнаружила, что я снова в своей комнате. Черт! Убью Диму! Обещал же, что ничего страшного, а в итоге я опять на курсах для самоубийц! – Вставай, – внезапно услышала я. Что ж, это уже что-то новенькое, раньше без звуковых эффектов обходились. Я повернулась на звук и похолодела. Напротив кровати стоял Дима. Тогда я все поняла. Я поняла, почему он так расспрашивал меня. Почему не удивился приходу. Почему заставил лечь спать. Это он пытался убить меня. Дима поморщился. – Если бы это была не реконструкция сна, то я бы уже бросился на тебя с голыми руками, так качественно ты вспоминаешь. Вставай, говорю. Будем кино смотреть. Я недоверчиво прищурилась, но встала и подошла. Обернувшись, я обнаружила, что мое тело все же осталось на кровати, хотя поблекло. Да и вся окружающая обстановка стала какой-то невнятной, полупрозрачной, проявилось только зеленое облачко пульсирующего тумана над головой. Я попыталась всмотреться в него, и почти сразу ощутила непреодолимое отчаяние и желание выброситься из окна. Я уже почти собралась осуществить суицид, но Дима заботливо тронул меня за руку, выведя из транса. – Не смотри. Видишь, как он действует? На мне это отображается слабее, это колдовство сугубо против тебя. Я послушно перевела глаза. О Боже! Я его когда-нибудь убью! Обе меня были одеты в розовые ночнушки с кружевами. Мне стало до того стыдно, что через мгновение я поняла, что закутана в простыню. – Спасибо, блин, – мрачно буркнула я. – Не за что. Это ты сама. Во сне это делать гораздо легче, вот наяву ты намучаешься, пока научишься. – Угу, – кивнула я, уже ничему не удивляясь. Тем временем зеленый туман над головой моего двойника рассосался, а она-я направилась к окну. Забавно, кажется, у меня проблемы с самоидентификацией. В любом случае, девушка прошла сквозь стекло, будто его и не было. Москитной сетки действительно не было – она плавно растворилась еще до ее приближения. А потом началась чертовщина. Нет, я понимаю, зеленое облачко над головой, – тьфу, делов-то! Но наблюдать, как меня падающую подхватывает у самого пола золотистый сноп искр, а я еще с ним и разговариваю... Кажется, для моей психики это слишком. Видимо, Дима тоже это почувствовал, поэтому сделал рукой какое-то неуловимое движение, и на мгновение всё расплылось и снова обрело четкость. Я раскорякой лежала на кровати, надо мной пульсировало темно-зеленое облако, иногда отсвечивая черным, а над раскаленным подоконником потрескивала бело-голубая тучка. Мне показалось, что она состоит из мельчайших снежинок, но Дима резко толкнул меня обратно на кровать, и я открыла глаза. – И зачем пихаться? – ворчливо спросила я, поднимаясь с дивана. Слава Богу, в привычной одежде. – Так быстрее, – невозмутимо ответил он, пожимая плечами. Я зевнула и потянулась до хруста в косточках. Мне не особо удалось выспаться, что было неудивительно. – И что это было? Дима подтянул стул к дивану и сел напротив меня. – Это была реконструкция произошедших событий, только в их истинном свете. Давай лучше так: раз мне тебя все равно учить, рассказывай, что ты поняла сама. Мне было неловко, но я поняла, что он прав. Я начала медленно и осторожно говорить, внимательно глядя на моего наставника, чтобы поправиться, если ошибусь. – Зеленое – это мой враг. Холодное облачко над подоконником – тоже его рук дело. А вот тот гигантский бенгальский огонек – истинное лицо моего фантома, так? Дима удовлетворенно кивнул. – Молодец, в принципе все верно. Только тот пульсирующий туман – это не сам враг, как и облачко, это только его чары. Туман – гипнотически-подавляющие, одноразовые и очень мощные. А вот то облачко – стихийный сгусток холода, вспомогающая деталь. Он задумчиво перебрал пальцами, и я увидела хорошо знакомый мне маниакальный блеск ученого в его глазах. – Понимаешь, какое тут дело… Обычно перед пробуждением сил с человеком случаются опасные ситуации, выйти из которых можно, только применив колдовство. Силы, которые вызывают эти неприятности, мы называем фатумом. Они, конечно, довольно непредсказуемые, но после того, как человек воспользуется своим даром, вредить прекращают. Да, есть исключения: иногда фатум считает, что силы пробудились не в полной мере, и продолжает сводить человека с опасностью. Но вызов фантома – это колдовство довольно высокого уровня, так что я не понимаю, почему ситуация повторилась. Так что, либо твои силы настолько велики, что фатум посчитал вызов фантома слишком мелкой для тебя работой, – тут Дима фыркнул, но его серые глаза продолжали серьезно изучать меня, как будто оценивая, – либо кто-то пытался тебя убить. – Ясно, – ответила я. Посерьезневший тон Димы не заставил меня испугаться сильнее. В принципе, ничего не изменилось. До этого момента я и знать не знала о фатуме, так что цели насылающего туман были для меня вполне ясны. – И что делать? – все же поинтересовалась я. Личность убийцы меня почему-то мало интересовала, ну вот не горела я желанием отплатить сполна за веселый денек. Куда больше меня интересовал способ прожить еще долго, и желательно счастливо. То есть – без страха смерти. Дима пожал плечами. – Убить его. Так. Вдох-выдох, спокойно. В принципе, это закономерный вывод. – Значит, сначала вычислить, – услышала я свой на удивление ровный голос. – Это трудно. Но время есть. – Время есть? – возмутилась я, кивнув на оконные стекла, уже окрашенные в красно-сумеречные цвета последними лучами закатного солнца. – Или ты думаешь, что я могу прожить без сна? – Можешь, – кивнул мой наставник. – И без еды, и без воды. Без воздуха – уже труднее, но не невозможно. Но сейчас дело не в этом. Я в состоянии создать вокруг нас защитный барьер, блокирующий все магические действия извне. Я прищурилась. Почему-то мне вспомнилось, как я уснула по просьбе Димы – и снова попала в свой сон. Я осознала, что никому больше не могу доверять, даже своему лучшему другу. – А почему – вокруг нас? – спросила я. В голове противный голосок твердил – а потому, Анечка, что тогда он по-прежнему сможет на тебя действовать. Видимо, сомнения отразились на моем лице, потому что Дима поморщился, как от зубной боли. – Ну вот, опять. Мало тебе моего вампиризма, до сих пор как вспомню – клыки болят? Слушай, ну запомни ты раз и навсегда – я тебе не враг, а друг, и ничего плохого не сделаю. Я неуверенно кивнула. – Да нет же, не так! Запомни – это пойми твердо, что я твой друг. Даже если бы я был твоим врагом, после такого я бы уже не смог сделать тебе гадость. Тем более, при твоей силе, когда опытного колдуна в вампира за десять секунд обратила. – А они… есть? – Кто? – не понял Дима. – Ну вампиры. – Ааа… Энергетические – есть. Кровососы – доподлинно о них немногое известно. Предполагается, что это жертвы таких же колдунов, как ты. Я нервно хихикнула. – Это выходит, ты бы мог навсегда остаться вампиром? – Я – нет. Я колдун все-таки. А простой человек – да, запросто. Я опустила глаза. Вот так вот, значит. – Ну, запомнила? Это было… Как складывать паззлы. Мое сознание полностью сосредоточилось на одном утверждении: Дима – друг. Мне казалось, что одна-две детали мозаики ускользали от меня, и картинка была нечеткой, но все равно, я будто услышала щелчок собранной картинки. Вышло. – Да. – А теперь сними амулет и повтори. – Зачем? – не поняла я. Дима не ответил, поэтому я все же сняла со своей шеи уже кажется сроднившийся со мной медальон на черном шнурочке. Это ощущение неописуемо. Полная свобода духа, или, как сказал бы мой друг и учитель, – ментальная свобода. Я поняла, что могу сделать все, что захочу. И поэтому я заново утвердила: «Дима – мой друг». Кусочки паззла с тугим щелчком мгновенно собрались в яркую и целостную мозаику. Я, кажется, целое мгновение наслаждалась ощущением своего могущества, а потом открыла глаза и вопросительно посмотрела на Диму. Теперь в моем взгляде больше не было враждебности или недоверия, я знала: что бы он ни сделал с моим медальоном, это было только для моей безопасности. Дима расплылся в улыбке. – Вот теперь – запомнила. Умница. Отвечаю на твой вопрос: амулет ограничивал твои возможности, во избежание… неприятных ситуаций. Я смущенно кивнула. Превращение Димы в вампира еще было живо в моей памяти. – Наверное, мне стоит надеть его. Моя фантазия иногда слишком буйная. Дима секунду удивленно посмотрел на меня, но все же согласился. – Ну, если ты не против… То да, это пойдет на пользу. Я поняла, что он беспокоился за меня – я добровольно ограничивала свою магическую силу, а с ней – и свои возможности выжить. Но и ему было неуютно находится рядом со мной, необученной колдуньей, почти неспособной контролировать свой дар. Помимо этого я чувствовала, что он сделает все для моей защиты. Я задумчиво посмотрела на друга, который так же внимательно изучал меня. С того момента, как я утвердила, что мы являемся друзьями, наша связь стала еще крепче. Такое понимание настроения мелькало между нами и раньше, но сейчас я – вернее мы – поняли, что теперь мы будем понимать друг друга с полуслова всегда. – Значит, ты будешь учить меня магии? – улыбнулась я, выдавая свое нетерпение. Мое увлечение потусторонним не было тайной для Димы – уже долгое время я искала информацию на эту тему. Видимо, смешно выглядела ведьма, сидящая в интернете, и не догадывающаяся о своей силе. – Не сейчас, – уклончиво ответил маг. – Это то, о чем я говорил. Ты можешь жить и без сна, и без еды. Вспомни, когда ты в последний раз что-то ела. Я испуганно посмотрела на Диму. – Вчера вечером. – Уже сутки прошли. Я осознала этот факт, и у меня немедленно появилось чувство дичайшего голода. Колдун кивнул на амулет, все еще зажатый в моей руке. Я нетерпеливо надела его, и с облегчением поняла, что голод ослаб. – Со временем ты научишься это контролировать. А пока – пошли на кухню. Я послушно встала и направилась по известному маршруту, заметив, что Дима замешкался. Я моргнула, и на мгновение увидела исходящее от него ярко-фиолетовое, ровное свечение, абсолютно не похожее на тот зловещий пульсирующий туман. Я так удивилась, что остановилась еще на секунду, и это свечение сверкающе взорвалось и расширилось, мыльным пузырем окутав границы Диминой квартиры. – Обычно, – сказал он, догнав меня в узком коридоре, – поначалу так и бывает. Нельзя видеть сразу две оболочки. Но все маги со временем могут расслаивать их, накладывая друг на друга. – Дима замялся, не зная, как правильно объяснить, но я сама пришла ему на помощь. – Как в том сне, все становится полупрозрачным, да? – Да, – подтвердил колдун, радуясь моей понятливости. Потом мы молчали под приятное уху шипение поджаривающегося омлета. А потом, когда омлет уже был готов – тем более. – Спать пора, – широко зевнув, наконец сообщил мой друг. Я кивнула и отправила наши тарелки в раковину. – Спокойной ночи. И наконец я уснула с чувством полной безопасности.

Глава 3

Я проснулась только у самого окна, любуясь на пока еще доступное для глаз рассветное солнце. То есть, встала-то я по-человечески, с кровати, а вот проснулась – только сейчас, наблюдая за пробивающимися сквозь зеленую листву теплыми лучами. В такие минуты даже не хотелось сонно моргать – только упиваться солнечным светом. Я любила солнце. Но больше всего я любила те редкие случаи, когда мне доводилось смотреть на него прямо, без всяких очков – да и не носила я их, даже в зной, когда лучи просто слепили глаза. За рассветами же и закатами я могла наблюдать вечно. Правда, так вышло, что как раз этим я заниматься и не могла. Встать в такую рань было для меня непосильной задачей, а окна квартиры не выходили на запад. В общем, то, что сейчас я не отрывала взгляда от солнечного диска, было самым настоящим чудом. Разбудил меня, кажется, вопль дерущихся прямо под окнами котов. Я бы заснула и дрыхла дальше, но почему-то почувствовала, что спать абсолютно не хочу. Ответом на вопрос «и что делать?» был посветлевший горизонт. Солнце поднималось выше и становилось все ярче. Как всегда, слишком быстро. Вздохнув, я отвела глаза и моргнула. Вместо ожидаемой пляски светлого круга перед глазами я увидела мягкое фиолетовое свечение, и вспомнила все в полной мере. Как ни странно, я обрадовалась. Круг моих увлечений (магия, холодное оружие и рукопашный бой) был действительно необычной комбинацией для девушки. Я решила, что все складывается как нельзя лучше: я обрела магические способности, мой друг – колдун, и он не боится загадочного убийцу. А это значит – справимся. А пока что во мне взыграла экспериментаторская натура. Что ж, ментальная сила и физическое превосходство, значит? Отлично. Я, не давая себе возможности усомниться, посмотрела на солнце в упор. То уже поднялось на достаточную высоту и должно было слепить глаза. Но не делало этого. Я расплылась в торжествующей улыбке. Как все-таки приятно быть магом! Я ненадолго зажмурилась, млея под теплыми лучами солнца, и заодно изучая магический пузырь вокруг Диминого жилья. Свечение было фиолетовым, ровным и абсолютно не враждебным. Его контуры обрисовывали границы квартиры. Я вслепую повернулась туда, где должен был быть Дима. На некоторой высоте от пола пузыря, который по совместительству был полом квартиры, парил сияющий сгусток тумана, по краям обрамленный цветом индиго. Он был слегка неравномерным, и я поняла, что вижу перед собой ауру лежащего на кровати колдуна. «Так вот откуда ноги растут!», – мысленно усмехнулась я. Но я была бы не я, если бы удовлетворилась достигнутым. Я любила учиться новому, причем желательно – сложному, и желательно – самостоятельно. Так что я приоткрыла глаза и постаралась увидеть наяву все то, что увидела в темноте. Но завораживающая игра оттенков фиолетового пузыря больше не проявлялась. Стоило закрыть глаза – и передо мной представала магическая защита, но как я не экспериментировала с положением век – ничего не выходило, мое второе зрение исчезало, как только открыть глаза. Или один, как показал опыт. И даже прищурившись. После пяти минут упорного поиска нужного положения я вздохнула – видимо, науку совмещать два мира мне не освоить без помощи Димы, – и уставилась куда-то в несуществующую точку, как часто я делала, задумавшись. Тогда подруги странно косились на меня, и кажется, немного боялись моего отсутствующего взгляда. А мир вокруг становился каким-то размытым и одновременно четким, я могла видеть каждую деталь, не сосредотачиваясь ни на чем, и в таком странном равновесии мне не требовалось даже моргать, и случайным разговорам нельзя было вывести меня из него. Более того, «выныривалось» мне из моего транса неохотно, туго, приходилось и поворачивать голову, и отводить глаза. И сейчас все стало иначе. Мир на мгновение подернулся дымкой, потускнел, но тут же вернул свои очертания, и сквозь него стал проявляться фиолетовый пузырь. Слои не становились полупрозрачными и не перемешивались, и я могла вычленять то реальный, то магический мир из того, что я видела, и сосредотачиваться на желаемом. А могла видеть их одинаково хорошо и подробно, без потерь качества, как в той проекции сна. Я как-то осторожно, замедленно вытянула руку перед собой и увидела, что моя аура светится ярко-белым цветом, но по краям такой же индиго, как и у Димы. Мне почему-то стало невыносимо хорошо, я упала на кровать, не переставая улыбаться. С такой же совершенно счастливой и глупой улыбкой на лице я и проснулась. С кухни доносились особенно приятные звуки – звон посуды и шипение яиц на сковородке, которое я ни с чем не перепутаю. Дима готовил завтрак. Я встала с кровати и поплелась на запах, но заглянув на кухню, поздоровалась и завернула в противоположном направлении. Как говорят люди без ложной скромности – утро начинается не с кофе. Вернувшись после небольшой отлучки на кухню, я поняла, что и утром назвать происходящее было весьма тяжело – солнце было уже в зените, а Дима приготовил обед, потому как завтраком назвать эту восхитительную смесь жареной картошки и сосисок, залитых яйцами, было кощунственно. Я с наслаждением потянулась, перебрав пальцами наподобие кошки. – Ты знаешь, у меня такое ощущение, что я попала в сказку, – все же подала голос я. Дима немедленно откликнулся: – Конечно. У меня тоже такое было. Дар никогда не открывается у тех, кто боится его. Разговор не клеился. Я поспешила помочь с обедом и достала тарелки, – кажется, до насыщения желудков мы оба были одинаково не болтливы. – Давно встал? – наконец поинтересовалась я, доканчивая свою порцию. – Да уж пораньше тебя, – улыбнулся Дима. – Но видимо, тебе снилось что-то настолько хорошее… Не мог же я разбудить человека с такой улыбкой! Я удовлетворенно улыбнулась, самую малость прищурила глаза, ныряя в то загадочное состояние, и уставилась на Диму в упор. Свечение его ярко-серой с индиговыми краями ауры совершенно не помешало мне разглядеть, как он вздрогнул от неожиданности. – Кто тебя научил? – осторожно спросил он, абсолютно так же прищурив глаза, но нахмурившись. – Я сама… – растерянно отозвалась я. Я ожидала удивления, но не такой настороженности. Дима, кажется, тоже понял мое состояние, обвел глазами все еще существующий защитный контур и виновато улыбнулся. – Прости. Просто я не думал, что ты сможешь так быстро, и главное сама научиться. Мой колдун не уточнил, что именно научиться, и фраза выглядела неоконченной, но абсолютно понятной. Где-то на заднем плане усиленной работы мозга пробежала мысль, что это можно называть столькими именами (смешивание миров, наложение слоев, третье око и еще бесчисленное множество вариантов) что лучше обходиться без названия. – Кстати о научиться, – продолжила я, рассеянно относя тарелки в раковину. – Ты собираешься учить меня? Дима наигранно вздохнул и переложил их в посудомоечную машину. – Естественно. Только… я еще никого не учил, так что не обессудь. Я улыбнулась своей рассеянности. Когда-нибудь я обязательно куплю себе такой же замечательный агрегат. – Ну так и я еще ни у кого не училась, мы отлично сработаемся, – отшутилась я. Мне было неловко подгонять своего наставника, да и вообще просить о чем-либо, однако уже не терпелось начать делать хоть что-нибудь. Тем не менее, я так и не смогла подобрать хороших слов. – Ну так что, когда начнем? Дима кивнул мне на стул и сел сам. Я устроилась напротив. – Для начала, я думаю, я просто расскажу тебе основы. Меня такое предложение вполне устраивало, так что я только поудобнее устроила свою пятую точку на жестком кухонном табурете. Высокотехнологичность Диминой квартиры не могла заменить уюта; сразу было видно, что парень живет один. – Основные магические приемы ты уже освоила. Теперь попытаюсь объяснить тебе вообще все устройство магического мира. Я поерзала на неудобном сидении, не предназначенном для долгих посиделок. Дима недовольно нахмурился: – Ты же ведьма! Сделай так, чтоб тебе стало удобно. – Как, телепортировать себе кресло? – Можно попробовать, но наверняка не выйдет. Лучше убеди себя в том, что тебя устраивает и табуретка. Странное дело: заниматься магией в таких обыденных целях казалось скучным. Я стянула с шеи кулон, взлохматив и без того растрепанные волосы, и прикрыла глаза – так сосредотачиваться было легче. Я решила утвердить что-то поинтереснее, и мысленно произнесла: «Я могу сколько угодно сидеть в любой, даже неудобной, позе, не испытывая дискомфорта». С упругим щелчком паззл сложился. Все еще сидя на табурете, я скрестила ноги наподобие позы лотоса, и с облегчением надела деревяшку, пока не наколдовала себе еще чего-то. Дима понимающе улыбнулся и невозмутимо продолжил: – Как ты, наверное, уже догадалась, существует еще множество магов по всему миру. Они все объединены негласным законом, главный пункт которого – неразглашение. То есть, открывать обычным людям тайны магии и вообще сам факт нашего существования запрещено. – Чего вы боитесь? – не поняла я. – Народных волнений, – усмехнулся колдун. – Знаешь, сколько обделенных ломанутся испытывать свои силы? У половины тут же начнется депрессия. Четверть погибнет, считая, что дар проснется только в экстремальных условиях. Еще примерно четверти будет действительно наплевать. Но что самое страшное – некоторым действительно удастся открыть дар. И лучше бы этого не случилось. Дима сделал паузу, которая казалась довольно зловещей. Я не стала спрашивать – я уже догадывалась, почему. – Наступят страшные дни, Аня, если дар откроется у Темного. Этот человек захочет поработить весь мир, и он вполне способен будет это сделать. Или просто уничтожить. – Уничтожить? – недоуменно переспросила я. – А сам темный? Он так возненавидит истинных магов, что будет готов сам погибнуть, лишь бы погибли и они? – Понимаешь,– замялся мой наставник, – дело не в ненависти к истинным магам. Просто человек, темный по натуре, может захотеть воспользоваться такой возможностью. Поэтому дар он может открыть только сам, фатум никогда не вмешивается… В большинстве случаев. Иногда он ошибается. Увидев мои испуганные глаза, колдун неожиданно взъерошил мои и без того находящиеся в совершенно возмутительном состоянии волосы. – Так что ты у нас прирожденная ведьма. Даже это твое увлечение холодным оружием… Я давно ждал пробуждения твоего дара. Как всегда, услышав про холодное оружие, я жадно подалась вперед. – А при чем тут мое увлечение? – Долгая история, и запутанная. В принципе, сейчас магические столкновения довольно редко случаются, но иногда драться приходиться. В общем, давным-давно какой-то умник утвердил, что маг не может уязвить мага магическим же оружием. За прошедшее время это утверждение уже настолько вошло в силу, что его даже необязательно запоминать самому. Однако столкновения все же случались, и драки велись только на мечах. До сих пор никто не может дать ответ, почему. Ни стрела, ни пуля, ни даже камень, о котором знает или догадывается колдун, не могут ему навредить. Только меч. Я почувствовала, как расплываюсь в идиотской улыбке. – Значит, помимо магии, ты будешь учить меня обращаться с мечом? – восторженно спросила я. – Да, – улыбнулся моему восторгу наставник. Я завизжала от радости и соскочила с табуретки, собираясь задушить Диму в объятиях. Но колдуну везло – я забыла о том, что сидела на табурете, скрестив ноги, и чуть не упала на пол. По затекшим ногам поползли колючие мурашки. Дима сочувственно улыбнулся и подал мне руку. – Стоп, – внезапно нахмурилась я, но от предложенной руки не отказалась и оперлась на нее всем весом, садясь обратно на табурет, но уже вытягивая ноги в проход. – Ты сказал, темный может уничтожить мир. А куда же он денется? Дима помолчал секунду, подбирая слова, и выбрал самый простой путь. – В другой мир. – Что?! – я бы поперхнулась, было бы чем. – В другой мир? – Именно так, – подтвердил мой наставник с кристально чистыми глазами. – Существует еще множество других миров, и все исследовать невозможно, потому что их действительно бесконечное множество, и каждый отличается друг от друга хоть малейшей деталью. – И я смогу путешествовать по ним?! – Возможно, – уклонился от ответа маг. – А как? – не отстала я. – Когда сможешь – узнаешь, – уклончиво, но твердо ответил он, и я поняла, что не выжму больше из упрямого наставника ни слова. Что ж, значит, не время. – Обычно подготовку начинают с самых азов магии, но поскольку мы находимся в весьма экстремальной ситуации, я буду учить тебя сначала жизненно необходимой, а потом уже, в свободное время – бытовой магии. Я только кивнула, потому что сказанное казалось мне очевидным. Дима загадочно улыбнулся и провел меня в свою комнату. – Сначала тебе нужен меч, – сказал он и потянул на себя крышку дивана. Такие модели весьма популярны – в ящик под ними отлично запихивается постельное белье. Однако у Димы, видимо, этот ящик служил для чего-то другого. – Там твой меч, – сообщил он, откидывая крышку. Мне стало как-то волнительно, и немного страшно – вдруг не понравится, или не подойдет? Но в этот момент я увидела Его. Сверкающий до рези в глазах меч лежал на подставке из бордового бархата, обитого черной тканью, но это мое сознание как-то не учло, потому что я жадно впилась глазами в клинок, отличающийся от часто грубо выкованных, прямых мечей. Кажется, он был воплощением изящества и силы. «Фламберг» – вспомнила я его название. Его длинный клинок изгибался мягко и плавно, соответствовал скорее изгибам реки, чем языку пламени. Да и сама сталь – холодная, блестящая, переливающаяся и текучая – не походила на соответствующий материал для «пламенеющего меча». По центру клинка единственной прямой линией пролегал желоб, кажущийся осью всего меча. Такая же прямая, будто в продолжение желоба, рукоять на два хвата была обита черной кожей. Я восхищенно ахнула и протянула руки к мечу – такому неуместному среди фанерных внутренностей дивана – не задаваясь даже вопросом, откуда у Димы взялся меч моей мечты. Но колдун мягко отстранил меня, опустившись на колени с рулеткой в руках, и начал делать измерения, даже не дав мне прикоснуться к фламбергу. – Это зачем? – разочарованно спросила я, немного обидевшись. – Затем, что твой фантом весьма нестабилен. Мало того, что ты его создала не совсем профессионально, так еще и два колдуна одновременно… Дима наспех записал числа на листок бумаги. Я насупилась: – Так это, получается, ненастоящий меч… – Ну уж прости, – развел Дима руками, уже успев встать и повернуться ко мне лицом, – Осязаемые фантомы сделать очень трудно, а в присутствии двух магов – вообще нереально. Может, ты и смогла бы еще раз сделать осязаемый меч, но тренироваться со мной ты бы не смогла, да и в битве с любым другим колдуном фантом тебе не поможет. Словно в подтверждение этого, фантом замерцал, как голография и начал постепенно растворяться в воздухе. – А что же делать? – спросила я, с сожалением проводив взглядом растаявшую мечту. – Заказать, конечно, – ответил мне колдун. – А разве сейчас делают? Тем более, у нас… Ладно бы еще в столице… – растерялась я. Дима хитро прищурился и склонил голову к плечу. – А скажи, дорогая, в каком городе расположен уникальный парк кованых фигур? Я удивленно открыла рот, но так и закрыла – крупнейший по значимости в металлургии город и ковка мечей на заказ в мегаполисе никак не хотели связываться в моем разуме. Наконец я сказала: – Ясно. Диван закроешь? Наставник рассмеялся – из-за моей фразы или из-за ошарашенного вида – и послушно опустил сиденье.

Глава 4

А после этого дни завертелись, как сумасшедшая белка в колесе. Вернее, сказать, что вертелись дни, будет неверно – счет шел на часы. Пока я собирала необходимые вещи, кормила кошку и думала о том, что скажу семейству через неделю, когда они вернутся из отпуска, Дима уже успел договориться с кузнецом. На мой вопрос об оплате он не ответил, аргументировав это тем, что «от него не убудет». Я поспорила для приличия, но на этом все мои возражения и закончились: я действительно не обладала необходимой суммой, и от продолжительности моих попыток состроить из себя феминистку, не принимающую денежной помощи, действительно ничего не зависело. Откуда у колдуна необходимая – и я уверена, немалая – сумма, я предпочитала не задумываться. К тому же мало ли, может там какие-то свои товарно-денежные отношения. Я довольно быстро влилась в магическую среду, и самым сильным потрясением для меня по-прежнему было то, что в мегаполисе куют оружие. Так что вечером мы уже сидели на кухне, наслаждаясь ароматным содержимым любимых громадных кружек (я – чаем с лимоном, Дима – какао), и были готовы к передаче и усвоению знаний. Вернее, я так думала. Дима отхлебнул какао и поставил кружку на стол. – Я уже говорил, что я никого до этого не учил. Я кивнула и поерзала на табуретке: хоть я и могла с недавних пор сидеть в любой позе сколько угодно, мне не хотелось снова испытывать на себе прелестные ощущения миллиарда расползающихся по ногам иголочек. – Что, уже прошло? – Что? – не поняла я. – Твое убеждение в том, что ты можешь сидеть в любом положении. – Да нет, все нормально, просто чтоб ноги не затекли. – А, значит пока еще у тебя мощные убеждения. В первые дни у открывших силу они гораздо сильнее, чем у состоявшихся колдунов. Это, кстати, очень помогает найти новичков. Если бы ты не пришла ко мне, тебя со временем бы подобрали другие. – Что, таки школа магии? – Скорее мера безопасности, – улыбнулся колдун. – Представь, скольких бы ты успела превратить в вампиров… И прочие мелкие прелести. Обычно такие воздействия затирают, память жертв блокируют, виновника подселяют к опытному магу. У нас с тобой все вышло как нельзя лучше. Ладно, – решился Дима наконец. – Пора учиться. Он протянул правую руку вперед, не дотягиваясь до моего плеча примерно десяток сантиметров, но я почувствовала слабый толчок. Это меня как-то абсолютно не удивило – похоже, я уже утратила эту способность. – Это базовое умение обучившегося колдуна. Начинающие маги чаще всего используют стихийные способности, вроде фантомов или ментальной силы. – Ментальной? – уточнила я. – Да. То, чем ты превратила меня в вампира. – сделав паузу и не дождавшись еще вопросов, наставник продолжил: – Мощность нужно уметь регулировать. От такого еле ощутимого толчка – до удара, способного сломать кости или пробить стену. Этому тяжело научиться, поэтому пробовать будем на полигоне, причем я буду стоять у тебя за спиной, если не хочешь получить инвалида. Я конечно, блок поставлю, но не факт, что он выдержит. Кстати, о блоках, – Дима выставил левую руку так, как будто держал невидимый щит, огляделся. – Кинь в меня, будь добра, вон ту виноградинку. Я отщипнула искусственную виноградинку от раздолбанной грозди, и бросила ее. Виноградина спокойно пролетела выставленную руку, и только потом замедилась – у меня возникло ощущение, что она увязла в сгустившемся воздухе, – и только потом камнем упала вниз, Диме на колени. – Ого, – уважительно отозвался он, поднимая снаряд и возвращая мне. – Да ты крута! Вот так сходу щит пробила. Неплохо для новичка. Я смущенно улыбнулась. – Новичкам везёт. – Ага. Ладно, теперь я поставлю защиту покрепче, а ты кидай. Я посмотрела на Диму вторым зрением. Помимо фиолетового пузыря, окружавшего квартиру, и сияния ауры наставника, я увидела… Просто дрожащий перед ним воздух, как над костром. Это было не так просто заметить. Закрыв глаза, я отсекла предметы реального мира, и увидела тонкую бледную мембрану перед аурой. Так она была более различима. Я наконец отправила виноградинку в полет. Та наткнулась на почти невидимую мембрану, как на стену – отскочила и отправилась в полет обратно. Я инстинктивно вскинула руки и зажмурилась – с детства боюсь летящих в меня предметов. Удара не последовало. Открыв глаза, я увидела Диму, вертящего в руке виноградинку. – Делаешь успехи, – немного удивленно сказал он, возвращая виноградинку в корзинку с гроздью и прочими фруктами. Я вспомнила мелькнувшую на миг перед закрытыми глазами белую пленку и поняла, что каким-то чудом поставила щит. – Фигасе, – резюмировала я. Дима широко улыбнулся. – Но с этим позже. Теперь об энергии. Твой потенциал ограничен, как и у любого человека. То есть, вечно держать щит или наносить удары ты не сможешь – энергия кончится. Ее можно получать извне. Энергетические вампиры тянут ее из других людей. Мы стягиваем ее из окружающего мира в амулеты и всё время носим с собой. Иногда, конечно, удаётся открыть в себе какой-то внутренний резерв или получить энергию свыше, но это только в крайне экстремальных ситуациях, и то – если повезет. Вообще-то, энергия восполняется во сне, но это иногда слишком долго. Так вот. Нужно понимать, откуда энергию можно брать, а откуда – нельзя. Вот смотри, – Дима снял с плиты остывающий чайник и поставил его на стол перед собой. – Это чайник. Он просто тёплый. Можно впитывать его тепло как энергию, – наставник обнял пузатый чайник ладонями, и я ощутила едва заметное перетекание какой-то позитивной субстанции от чайника к Диминым рукам. – Потом эта энергия перенаправляется от меня в какой-нибудь амулет. Пример испорченных, то есть негодных вещей я тебе показать не смогу, потому что таких в доме не держу. Но это просто загаженная каким-либо негативом вещь. Её энергия уже не идет на благо. Ну, в этом ты и сама разберешься. Я кивнула – в принципе, ничего непонятного в этом не было. Скорее, было как-то стыдно забирать энергию у беспомощного окружения. – Теперь попробуй сама. Чайник уже почти остыл, поэтому я встала и огляделась. На стене висела картина – настоящая картина, не репродукция, выполненная то ли маслом, то ли гуашью. Её Диме подарил кто-то из друзей, художник-самоучка, но не менее от этого талантливый. На картине был изображен лес – с почти чёрными стволами деревьев и темно-зеленой листвой, но удивительным образом мрачным он не был. Сквозь кроны деревьев пробивался яркий золотой свет. Я нерешительно протянула руки к картине. Тянуть энергию из неё казалось мне кощунством. «Извини»,– мысленно обратилась я к тому лесу, – «я немножко, ладно? Так нужно». Мне даже показалось, что теплая волна золотисто-желтого цвета сама хлынула мне в руки. Она оказалась такой большой и всеобъемлющей, что я тут же отшатнулась – обещала же немножко! Кроме того, я почувствовала необычайный прилив сил и бодрости, а на моих руках всё еще оставались переливающиеся сгустки тёплой энергии, похожие на растрепанные клубки золотых светящихся нитей. – Хорошо. Теперь перенаправь энергию в амулет. Деревянный амулет всё еще висел у меня на шее. Я прикоснулась к нему рукой, окутанной свечением, но ничего не произошло. Я хотела уже спросить, что делать, у Димы, но почувствовала, что должна понять сама. Нет, даже не понять – почувствовать. И золотые нити расправились и потекли вверх по моим опущенным рукам, переплетаясь и сияя, замещая собой синеватые прожилки вен, к самому сердцу. А потом сплелись, и как рой золотых пчёл, окутали амулет. Медальон на секунду окутался золотым сиянием и погас. Я прижала амулет к груди – он был теплым и мягким, как тот свет. – Вот так, – удовлетворенно похвалил Дима, опираясь ладонями на стол и поднимаясь с табуретки. Эти коварные деревяшки, кажется, обладали привычкой насильно удерживать на себе пятую точку, и чем дольше сидишь – тем более крепчает сила их притяжения. Я адресовала колдуну вопросительный взгляд. – Я не знаю, чему еще тебя научить. Завтра поедем на полигон, отрабатывать щиты и удары. – А вещи двигать? – задала я уже давно мучающий меня вопрос. Наставник виновато улыбнулся: – Слишком тонкая работа. Мы можем попробовать – это лучше делать вдвоем – но только когда ты выучишься хорошо управлять энергией. Я немного разочарованно вздохнула. – Знаешь, – сказал Дима, отворачиваясь к окну и опираясь на подоконник, – я все больше склоняюсь к мысли, что магия похожа на программирование. Сделать можно всё, что только подскажет фантазия. Хватило бы только умения и силы. Я мечтательно улыбнулась: Дима знал, как меня порадовать. Когда-то давно я хотела освоить программирование, но так и не вышло: не нашла учителя, а самой учиться было тяжело, и то ли времени не хватало, то ли просто лень. Я утешала себя тем, что не очень-то мне и было это нужно, но программирование всё еще было мне интересно. А теперь мне дано было всё, чтобы научиться колдовать, и это было... да в сто, тысячу раз круче, чем часами смотреть в монитор! Дима, видимо, понял моё настроение и повернулся ко мне с улыбкой на лице. – Только не вздумай что-то делать, не посоветовавшись со мной! Это тебе не комп, ось не переустановишь, – весело сказал он, но моя прыть тут же поутихла. А то и правда, наколдую еще чего – не разгребу. – Хорошо, – согласилась я. – Тогда что сейчас делать? Дима указал на темноту за окном: – Спать. Так подошел к концу мой второй день в магическом амплуа. Или третий? Дима абсолютно прав: пора спать, потому что от перегрузки информацией я просто перестаю ориентироваться во времени и в пространстве.

Глава 5

Дима настойчиво тряс меня за плечо. Еще он что-то говорил, но мое тело просыпаться начало, а сознание – еще нет, так что все звуки сейчас для меня сливались в раздражающий шум. Я застонала, вывернулась и скукожилась в позу эмбриона, с головой накрывшись простыней. Толку от такого «одеяла» летом не было никакого, комаров у Димы не водилось, а жарко было так, что наоборот хотелось сбросить с себя абсолютно всё. Тем не менее, я упрямо заворачивалась в простыню: ощущение обернутой вокруг меня ткани дарило мне ощущение уюта и комфорта. Итак, я окуклилась, Дима что-то буркнул (а может, внятно сказал, для меня речь в данный момент значила не больше, чем чириканье какой-то пичужки за окном) и оставил меня на некоторое время в покое. Я блаженно зажмурилась (казалось бы, куда больше? нет предела человеческим возможностям) и, уткнувшись подбородком в колени, стала спать дальше. Не тут-то было. Мама моя в таких случаях махала на всё рукой, обижалась и уходила из комнаты. Я убеждала её не обижаться, но, видимо, для нее это было слишком тяжело: понять, что в некоторые моменты своей жизни дочка не только не осознает свои действия, а еще и выпадает в какую-то альтернативную реальность, в которой она – то трехголовый морской конек, то переодевшийся в супермена мужик, заседающий в подвале с такими же неординарными личностями. Это я к тому, какие сны я вижу на стыке между сном и бодрствованием. Дима вернулся в мою комнату с кружкой в руках. Ну, вернее, это я поняла только позже, а пока на меня полилась холодная (да нет, тёплая, где летом холодную воду из-под крана найдешь?) вода. Отец в таких случаях открывал окно и стаскивал с меня одеяло (я, конечно, истово сопротивлялась и однажды даже заехала ему пяткой в подбородок), а колдун поступил куда прозорливей. Вода намочила простыню, ткань впитала влагу, так что уже через несколько секунд меня облепил холодный, мокрый, противный кокон. Первое время я пыталась отползти в сторону, но Дима был неумолим. Я шарахнулась от струи и врезалась лбом в стенку: вслепую, да еще в сонном состоянии, на чужой кровати – это было даже не удивительно, а закономерно. Это и стало последней каплей – мы с Димой заржали абсолютно синхронно. Я выпуталась из кокона не без помощи Димы, потянулась, зевнула и посмотрела в окно. Мать честная! Видимо, изумление как-то чересчур явно проявилось на моем лице. – Что такое? – спросил колдун даже как-то серьезно, будто не он пару секунд назад будил меня и ржал со мной на пару. Я улыбнулась, показывая, что «тревога ложная». – Первый раз в жизни встречаю рассвет второй день подряд. Дима хмыкнул, оценив не то сам факт, не то сложносочиненность фразы. Потянувшись, я кое-как слезла с дивана и направилась к зеркалу, на ходу распутывая сбившиеся за ночь волосы. Расчесываясь большой массажной расческой (это первая вещь, которую я с собой беру, надолго уходя из дома), я заодно привела в порядок свои мысли. Судя по всему, Дима решил так рано будить меня для того, чтобы поехать на так называемый полигон. Где он будет – я не представляю, но уж точно не в центре города. Тем временем (я не оборачивалась, просто видела в отражении большую часть комнаты) Дима повесил мокрую простыню на неработающую батарею и зевнул сам. Я восхитилась его самоотверженностью: мало того, что меня поднял, так еще и сам встал. В общем, я кое-как заплела косу, завязала ее узлом, чтобы как можно меньше волос касалось моей спины, и наконец повернулась лицом к наставнику. – Кушать хочешь? Я прислушалась к своим ощущениям и решила, что нет, скорее наоборот, поэтому мотнула головой и сделала пару шагов в направлении заветной комнаты. Дима понимающе кивнул: – Тогда собирайся и поедем. – А брать что-то нужно? – Вряд ли. Перекус и попить я сейчас сам возьму, на проезд тоже, так что только если тебе что-то необходимо. Подумав, я решила ничего не брать, кроме телефона – и тот только на случай родительского контроля. Редко выдавалась возможность почувствовать себя действительно свободной. Ну, в этот раз мне можно было оставить хотя бы ключи, и это уже радовало. Я выбрала из имеющегося у меня гардероба лёгкие светлые брюки и майку на широких бретельках: чтобы трава не колола ноги, и чтобы не обгорали плечи. Головных уборов я летом не признавала, а обувь у меня и вовсе была одна: растоптанные и невероятно удобные шлепки-босоножки, так что сборы заняли у меня немного времени. Дима экипировался тщательнее: светлая бейсболка (вообще-то он любит темные, и они ему идут, но летом ходить в тёмном смерти подобно), футболка с воротничком на застежках, джинсы с кучей карманов, черные кроссовки и рюкзак. В рюкзаке же находились, я успела заметить, термос с холодной водой, двухлитровая бутылка с ею же, только в полузамороженном виде, и что-то, завернутое в фольгу. Я так подозревала, что этим чем-то были бутерброды. Сборы заняли немного времени, и вскоре мы уже стояли во дворе. Солнце припекало, не смотря на то, что было около шести утра, и уже около троллейбусной остановки я не выдержала: – Дииим, давай я хоть двухлитровочку понесу? Дима хихикнул, раскусив мой коварный план. – Нет уж, я не буду снимать рюкзак лишний раз. Я вздохнула, и облокотилась на столб остановочного павильона, прикрыв глаза – это только в первые моменты после пробуждения кажется, будто ты бодр и полон сил, а стоит только немного приостановить движение – и глаза начинают предательски слипаться, будто я не ложилась ранним вечером уже который день. Услышав шум подъезжающего троллейбуса, я открыла глаза, включив магическое зрение – и передернулась. Аккурат напротив меня, между домами на противоположной стороне улицы, я ощутила что-то неправдоподобно мерзкое, похожее на гниющую мумию. В следующий момент троллейбус уже загородил собой это нечто, я моргнула и потеряла возможность рассмотреть это нечто. Не могу сказать, что слишком огорчилась этому. Гадливо поморщившись, я вошла в пышущий жаром почти пустой троллейбус. Дима вошел рядом и сел прямо под открытое окно, не снимая рюкзак. Я еще раз посмотрела в окно – но ничего не увидела. Присев на одиночное сиденье напротив наставника, я уже почти открыла рот, чтобы спросить о той твари, что я видела – но автобус тронулся, в салон ворвался упругий поток ветра и смыл с меня всякое желание воскресать в мыслях ту жуть, что была мною увидена. Потом. Успеется еще, хотя бы на том же полигоне – а пока что у меня перерыв в обучении. – Хотя, зря мы плеер не взяли. Там около часу езды, замаешься ведь. Я поджала губы, недовольная открывшимся обстоятельством – хотя на что я рассчитывала, найти подходящий полигон в центре города? Хорошо еще, что не двое суток ехать. – Да ладно уж, не возвращаться же. Лишний час сна не повредит. Дима понимающе улыбнулся, мы замолчали, глядя на мелькающую за окном дорожную разметку. Ветер трепыхал короткие темные волосы моего наставника, цеплялся за мои туго заплетенные в косу волосинки и добивался своего – легкие прядки щекотали мне лицо. Раньше я думала, что когда-нибудь обязательно прокачусь на мотоцикле, причем без шлема. Или спрыгну с тарзанки. Или с парашютом. Или еще что-нибудь такое, но чтоб обязательно много ветра в лицо. Теперь передо мной открылись более радужные перспективы – кто знает, может про ведьм на мётлах и не байки вовсе? Я задумчиво заправила поддавшуюся ветру прядь за ухо. Более радужные – но, скорее всего, и не менее опасные. Автовокзал встретил нас дребезжаньем моторов и тихими разговорами сонных людей. Дима оставил меня и рюкзак на одной из пустующих платформ – нужный нам загородный автобус отошел чуть ли не минуту назад, а сам отправился за билетами. Я поставила рюкзак на лавку под навесом, посмотрела на таких же одиноких и потерянных пассажиров, и решила не терять времени даром – магическим зрением я стала осматривать редких людей на вокзале. Некоторые ауры были светлее, некоторые темнее, ярче или тусклее, ни у одной я не заметила ободка цвета индиго. Услышав шаги, я обернулась – видимо, это Дима вернулся довольно быстро. А обернувшись, я увидела ту самую, трупно-гнилую, источающую животный ужас и мрак, ауру. И моё сознание померкло. Я говорю: моё сознание померкло, но это не значит, что я упала в обморок. А жаль: тогда бы ей пришлось напрячься, таща моё бесчувственное тело в такси, да и Дима наверняка бы успел что-то заметить. Я же… потеряла всякую возможность управлять своими действиями и принимать какие-либо решения. Даже хуже: я потеряла желание это делать. Мир вокруг меня действительно потемнел и сузился до тускло-желтой, отвратительно плотной ауры моей похитительницы, сквозь которую я даже не могла увидеть ее лицо – только общие очертания. Может быть, это было еще и потому, что глаза мне застилал тёмный туман, не знаю. В душе моей воцарился полный разброд: я знала, больше никогда в моей жизни не будет ничего хорошего, да и не было толком, вокруг меня лишь тьма и зло, и не в моих силах ничего изменить, не стоит даже и пытаться. Если бы нахлынувшая на меня волна была слабее, я бы попыталась убить себя, а так – мною завладела полнейшая, абсолютная апатия и мрак. Я послушно вошла в машину, чуть не расшибив лоб – но хозяйка, кажется, успела скорректировать моё поведение. Мы тронулись – ветер из открытых окон загулял по салону, и я подставила ему лицо – но хозяйка нахмурилась, и я согнулась, падая в еще более глубокую тьму. Можно сказать, что я немного очнулась, очутившись в каком-то тёмном помещении. Сквозь пелену у меня в сознании я сначала подумала, что мы в пещере – но пелена стала прозрачней, и я разглядела что мы в комнате с влажными бетонными стенами и лишайниками повсюду. «Для полной идиллии не хватает пентаграммы», – подумала я и поняла, что хозяйка немного отпустила свои вожжи. Я даже смогла отключить магическое зрение и повернуть голову – чтобы увидеть симпатичную молодую девушку, так же внимательно смотрящую на меня. Только она – стояла напротив, а я, оказывается, сидела, и судя по ощущениям, не на голом полу. Девушка была того интересного типа, который всегда мне нравился. У нее не было возраста, я не могла бы определить, сколько ей лет – пятнадцать или двадцать пять. Более того, я никогда не видела такую девушку в зрелом возрасте – до сегодняшнего дня мне не доводилось знакомиться с ними. У этой девушки была смуглая кожа, слегка квадратное лицо и темные волосы выше лопаток, одежда – невычурного городского типа, майка – яркое пятно и никаких украшений или косметики. Глаза, готова поспорить, когда-то были карего цвета, но теперь… Наверное, даже неискушенному человеку тяжело было бы смотреть в эти черные, затягивающие воронки. Я хотела было отвести глаза, но этого хозяйка уже не позволила – тело опять задеревенело. Она подошла ко мне и присела на корточки, оценивая, будто товар. Провела рукой по щеке, по-хозяйски потрогала живот, не отводя гипнотизирующих глаз, погладила длинные, прекрасные волосы… Это были не мои мысли. Это были настолько не мои, настолько гаденькие мысли, что я попятилась, смогла попятиться, вырваться на секунду из цепкой хватки глаз этого существа… Крепкая рука схватила меня за шею, приблизив мое лицо к своему. – Не рыпайся, хуже ведь будет. Я ведь могу сделать тебе очень больно, знаешь? Только тогда моему новому телу будет тяжело первое время, довольно тяжело… А я не хочу неприятностей. А ты не хочешь боли, много боли, ведь так? В висках бешено застучала кровь, даже заглушая последние слова колдуньи. Сумашедшая, натуральная сумасшедшая, что делать? Не смотря на полную власть колдуньи, моё тело судорожно задрожало, а из глаз ручьем потекли слезы, размывая напрягшееся лицо склонившейся надо мной колдуньи, а вместе с ним две черные дыры, две воронки, не вытягивающие мою душу из тела, как оказалось, а переливающие душу колдуньи в моё. Хватка колдуньи слегка ослабла, ее руки задрожали, не в силах удержать судорожно бьющуюся меня. Если бы только на мне не было талисмана, если бы только на мне не было талисмана, я бы смогла хоть что-то сделать, – зацепилась я за последнюю, ускользающую надежду на спасение. Тяжесть навалилась мне на грудь, сердце бешено заколотилось, а деревянный медальон, казалось, уже прожигал одежду… А потом я поняла. Амулет мог снимать сонливость, когда это мне было нужнее всего. Он мог служить накопителем энергии. Мог ограничивать мою силу – и всё это только благодаря наспех вырезанному Димой символу? Дело лишь в моих мыслях. Я поняла это, и поняла, что больше мне не удастся случайно обратить Диму в вампира – я ведь знаю, что вампиров не существует, и не смогу воссоздать невозможное, и я потеряла немалую часть силы своих убеждений, и с годами буду терять всё больше и больше, как и все маги, я поняла. Ощущая на груди успокаивающее прикосновение уже бесполезной деревяшки, в последний миг перед тем, как холодная душа колдуньи проскользнула в мою, я решила. Меня спасут. И под тяжестью тела колдуньи упало моё тело – но с улыбкой на губах.

Глава 6

Я помню, было холодно. Даже нет, было никак. Поэтому мне показалось с непривычки – холодно. Тем двум, рядом, было привычно. Они говорили, мужской и женский голос. Такие сильные и противоположные, свет и тьма. Потом женщина исчезла, а мужчина ушел секундой позже, и я последовала за ним. Мир ударил в меня светом, теплом и воздухом. А еще я почувствовала сырость, исходящую от твёрдого и шершавого пола, и затхлый запах бетонной пещеры. Я жива, и судя по всему, в полном здравии. Повернувшись, я кое-как села, но вставать не спешила, почувствовав во всём теле какую-то небольшую усталость, еще не переросшую в мышечную боль. Повернув голову, я увидела человека, склонившегося над упавшей девушкой. Видимо, услышав движение, мужчина повернулся ко мне. У него были тёмные волосы до плеч, растрепанные и немного спутанные, лицо – тяжелое и немного располневшее, как и вся его фигура – под однотонной черной футболкой виднелось вполне заметное брюшко. Брюки у него тоже были полностью черные. Довершали картину массивные, нависшие брови и лёгкая небритость. В общем, я не могла бы назвать его красивым, но то ли всё вместе это смотрелось настолько гармонично, то ли дело было в его обаянии и умении себя преподать, но он сразу мне понравился. Я ни на секунду не усомнилась, что этот человек – именно тот, кто спас меня. Тем не менее, я посмотрела на него магическим зрением. Его аура была настолько яркой и настолько чистой, что кажется, если бы не его тёмные одежды, я бы почти ослепла. Я даже не представляла, что такое возможно. – Как ты? – спросил волшебник. Я осторожно поднялась и поняла, что неплохо – ноги не отказывались меня держать, ощущаемая усталость была не такой уж сильной, как показалось вначале. – Спасибо, хорошо. А кто Вы? – Это хорошо. Меня зовут Марк. Сейчас нужно помочь одной глупой девочке выкарабкаться. Ты поможешь мне в этом? Я недоуменно нахмурилась, но сообразила перевести магическое зрение на бессознательно лежащую девушку. Ее аура оказалась абсолютно другой – конечно же, тёмной, но уже не источающей такой ужас, как трупный кокон колдуньи. В синеватой ауре девушки хорошо различимы были тёмные, почти черные пятна, как будто прогрызенные в изначальной оболочке. Эти дыры мельтешили, и я не могла понять – то ли они перемещаются, то ли еще и разъедают оставшуюся ауру. – То есть, эту девушку поработила та колдунья… кстати, а с колдуньей что? – В обозримом будущем колдунья больше не вернется, – мягко улыбнулся Марк, – а девушка действительно находилась под её властью, что плохо сказалось на ее состоянии – поэтому она и решила сменить тело. – Тогда почему она пыталась меня убить? – Давай-ка поговорим об этом позже, – Марк присел возле девушки и взял ее за левую руку, – а пока возьми её за руку и постарайся передать ей энергии. Очень плавно и постепенно, нам нужно только заполнить прорехи – большего она не примет. Я кивнула и зеркально присела рядом. Осторожно взяв девушку за руку, я постаралась влить ей немножко энергии, побаиваясь повторения случая с картиной. Наверное, будь на ее месте родной или близкий мне человек, я бы не выдержала, угостила бы энергией от всей души, но для незнакомки, уже успевшей мне навредить, пусть и не по своей воле, мне почти не приходилось себя сдерживать – сила лилась почти равномерно, тонкими бледно-золотыми паутинками рассыпаясь по её изъеденной ауре. С противоположной стороны происходило почти то же самое, только паутинки были светлее и светились матовым, а не переливающимся, как у меня, цветом. Натыкаясь на прореху, паутинки будто заштопывали ее, стягивая края к центру и оставаясь там выделяющимися – золотистыми или матовыми светлыми узлами на тёмно-синей ауре. Штопать ауру оказалось не таким уж сложным занятием – как для меня, так и для Марка – пару раз я поймала на себе его оценивающе-одобряющий взгляд, однако прошло немало времени, прежде чем последняя рытвина на синем поле была заменена светящейся точкой. Золотистой. Марк аккуратно опустил руку девушки на пол и поднялся, я повторила за ним. – Она скоро очнется, ты хорошо поработала. Такие швы непрочные, поэтому их придётся время от времени обновлять. Сможешь заняться этим? – А как же я это буду проделывать, как ей объяснить? И вообще, неудобно как-то, навязываться сейчас… Марк перебил моё бормотанье: – Неудобно будет, если она снова скатится во тьму или снова станет одержимой. Ей сейчас надо помогать. Неужели ты думаешь, что после пережитого судьба позволит вам разойтись? Я поспешно кивнула, стыдясь предыдущих фраз. Марк фыркнул и поднял на руки девушку: – Думаю, будет лучше, если она придёт в себя не в этом склепе. В общем, ты ею займешься? – Конечно, – ответила я на обе фразы сразу, чувствуя себя неловко, будто при частном разговоре с преподавателем, и вслед за ним вышла наружу, чувствуя любопытство: где же я всё-таки оказалась? Меня встретили пятиэтажки и пыльная городская зелень. Очевидно, мы вышли из какого-то подсобного помещения. Выйдя из «склепа», я сразу спохватилась: Дима! Машинально хлопнув себя по карману брюк, я обнаружила, что телефон никуда не делся, и тут же набрала его номер своего наставника (прямо из последних пропущенных вызовов), уже заранее чувствуя себя виноватой за то, что заставила его так волноваться. Дима отозвался мгновенно, каким-то неуловимо постаревшим голосом. – Это я, не волнуйся, – первым делом сказала я, – всё уже хорошо. – Где ты? – буквально выдохнул он, – я приеду. Осмотревшись, я нашла на углу дома проржавевшую вывеску с названием улицы и сообщила Диме адрес. – Скоро буду. Точно всё нормально? – Честное слово, всё хорошо. Марк наблюдал за моим суматошным разговором, усевшись прямо на траву и оперевшись спиной на бетонную стену здания с неясным назначением. – Ты звонила своему наставнику? – уточнил он. Я кивнула. Маг в очередной раз посмотрел на лежащую без чувств девушку. – Это хорошо. Если я правильно понял, он скоро приедет. Честно говоря, в мои планы не входило здесь задерживаться... С девушкой вы разберетесь сами. – А как же с той... Вы так и не ответили... – Я думаю, если наставник дорос до своего звания, он сможет тебе всё объяснить. – Да он же моего возраста! Волшебник хитро прищурился, с улыбкой смотря на меня: – А ты думаешь, маги выглядят на свой возраст? Извини, мне правда пора. – Ладно, – растерянно протянула я, а Марк уже поднялся, отряхнул штаны от налипшего сора и, пожелав мне удачи, быстрым шагом направился во дворы. Я же осталась наедине с девушкой и вопросом: а сколько же Диме лет? Прислушавшись к посапыванию девушки, я догадалась, что она заснула. Поэтому я присела на то место, с которого не так давно встал Марк, и прислонилась к стене. Несколько минут ожидания показались мне чуть ли не бесконечностью. Можно было, конечно, взять телефон и почитать какую-нибудь из книг на нём, но я предпочла не загружать мозг лишними мыслями и уставилась в стену дома напротив, совершенно забыв, что это действие «включает» мое магическое зрение. Что удивительно, я заметила вокруг этого дома знакомую мне дымку – ауру, только не такую выделяющуюся, как у людей. Что закономерно, она была мешаной, то темными, то яркими пятнышками выделяя квартиры. Я увлеклась рассматриванием, попыталась даже увидеть ауры людей там, по ту сторону стены – но, к сожалению, не вышло, только глаза заболели. Увлёкшись разглядыванием, я заметила, как проснулась девушка, только услышав хриплое «Уй ё…». Это прозвучало немного зловеще, так что я вздрогнула и обернулась. – Как ты? – Сойдет… Что случилось-то? – спросила она всё так же хрипло. Видимо, горло пересохло. Да и у меня. Ничего, сейчас Дима приедет, у него как раз вода в рюкзаке была. – Я сама толком не разобралась. Вообще, что последнее ты помнишь? Девушка уже самостоятельно села, и видимо почувствовала себя уверенней: – А с каких это делов я должна делиться воспоминаниями непонятно с кем? И вообще, почему я на улице? Я посмотрела на нее исподлобья, сжав губы. Неудивительно, что с такой аурой эта девушка не разговаривает по-хорошему. – Значит так. Я Аня. Ты сама привела меня в это место, – подумав немного, я решила не рассказывать о захватившей её тело колдунье. А то я хоть мистикой ДО и увлекалась, но таким бредням бы точно не поверила. Девушка произнесла нечто вроде «Блин, ничего не помню», только в нецензурном варианте. – А что дальше было-то? Я замялась, не решаясь рассказать правду, и не зная как это объяснить. Наконец, у меня появилась спасительная мысль: – Так как тебя зовут? – Саша, – буркнула она, поднимаясь и растирая затекшие плечи и запястья, – Вот веришь, ничего не помню. Вспышки какие-то клубятся, а память как решето, ничего выудить не могу. Роятся, роятся фрагменты какие-то… А вместе – тьфу… Один выделю, за него потяну – так вообще всё рассыпается. – А последнее что точно помнишь? – Да не помню я, что последнее! Что было, чего не было… Говорю же, вспышки, разглядеть не удается. – Ладно, – вздохнула я. – Сейчас мой друг приедет, он поможет. А пока скажи – ты в мистику веришь? – Верю, – с чувством собственного превосходства сказала она. – А что, что-то странное случилось? Я не выдержала – нервно хмыкнула. – Угу, случилось. Что ты там на свою голову натворила? – А-а, ты тоже увлекаешься? – Давай поговорим сначала о тебе. Чем конкретно ты занималась? – Я ауры вижу, – похвасталась Саша. Должна заметить, что ей это имя подходило чрезвычайно – в её поведении так и проскакивало что-то пацанское, да и одежда не блистала женственностью. – А еще будущее предсказываю. «– Так ты гадалка? – Гадалка. – Так что ж ты, милая, собственную смерть просмотрела?». Я покачала головой, прогоняя внезапно вспомнившуюся цитату. – Видения? – Нет, я на рунах гадаю. – И как, выходит? Как ни странно, будучи уже «раскрывшейся» ведьмой, я не могла устоять перед укоренившейся привычкой и заинтересованно задавала вопросы адептке древнего искусства. – В основном, да, – немного стушевалась Саша, – а ты занимаешься чем-то? – Занимаюсь, – согласилась я, решив, что перед гадалкой можно открыться, – только я еще ученица. Толком ничего не умею. Наш разговор прервал зазвонивший у меня телефон: Дима уже подъехал, но его машины я не заметила. – Бибикни, – посоветовала я, и почти сразу же из-за угла дома донесся звук клаксона. – Пошли, – обратилась я к Саше и за руку потянула ее в нужном направлении, между домами. Саша сопротивляться не стала, а послушно пошла за мной: видимо, она действительно была очень растеряна. Дима уже вылез из машины, но придерживал за лямку еще лежащий на сидении рюкзак, и хищно вертел головой в поисках меня. Заметив искомый объект, он одновременно как-то подобрался и расслабился. Увидев же покорно бредущую за мной похитительницу с заметными изменениями в ауре, он нахмурил брови, подался вперед, будто приготовившись к атаке, но спустя несколько секунд – видимо, проанализировал наши ауры, – вытащил рюкзак из такси и хлопнул дверью. Таксист не спешил уезжать, видимо, по предупреждению Димы. Мой наставник, видимо, не рассчитывал на то, что сказанное мною окажется правдой, и был готов к любой развязке. Я даже было расстроилась из-за такого низкого мнения Димы обо мне – неужели он думал, что я смогу так легко врать ему, и не подам даже знака, – но потом поняла, что он еще сомневался в моей дееспособности, а одержимой я могла сделать всё, что угодно. А еще я поняла, что он примчался сюда спасать меня, рискуя собственной жизнью и не зная, что его тут может ожидать… Всё. Моё спокойствие кончилось, не знаю, что уж послужило спусковым рычагом, но я повисла на друге и заплакала, то и дело всхлипывая. – Спасибо тебе, Дим, всё уже хорошо, ты не волнуйся, просто так страшно было, просто ужас вообще, а сейчас уже нормально, просто откат такой, сейчас успокоюсь… Дима дождался окончания истерики, слегка покачивая меня в кольце рук, и ничего не говоря – ему не раз приходилось вот так успокаивать меня за всё время нашей дружбы, и он уже знал, что слова утешения только добавят слёз. – Всё, – решительно всхлипнула я, – кончилось. Напоследок мы абсолютно синхронно прижались друг к другу покрепче, и отстранились. Дима невозмутимо поставил рюкзак на землю, достал бутылку с водой, открутил крышечку и протянул мне. Я благодарно кивнула, сделала несколько глотков и протянула бутылку стоящей неподалеку и очень смущенной Саше. – Итак. Это Дима, это Саша. Сашино тело захватила злая колдунья, желающая вечной молодости, но оно стало непригодным, и поэтому она решила сменить носителя, выбрав меня. Ей это почти удалось, но благодаря моему ментальному воздействию вмешался Марк, и всех спас. Мы вместе заштопали ауру Саше, а он ушел, и сказал, что ты сможешь всё объяснить. А еще сделал интересное замечание по поводу возраста и внешнего вида волшебников, но с этим позже. – Я прекрасно понимала, что несу околесицу, но, во-первых, после нервных срывов люди всегда творят ерунду, а во-вторых, в серьезном тоне на улице об этом было нельзя разговаривать. Хотя второе – это, конечно, оправдание. Дима и Саша смотрели на меня, пожалуй, с равной степенью удивления. – Подробности – где-нибудь в более укромном месте, – поспешила добавить я. – Знаете, хоть это и полный бред, я почему-то верю. А еще у меня квартира тут, – наконец заговорила жертва колдуньи. Дима уважительно кивнул: – Мы будем благодарны за ваше гостеприимство. Я подозрительно посмотрела на наставника: столь изысканных формулировок и жестов за ним ранее не замечалось, это было чуть ли не в духе прошлого века. Покосившись на меня, Дима улыбнулся и поднял руки: – Да, да, но ты же сама сказала, с моим возрастом – позже. Во всяком случае, будь уверена, я не столетний старец. – Пойдёмте уже, – напомнила о себе Саша. Мы же послушно последовали за ней в один из располагающихся неподалеку домов.

Глава 7

Ее двухкомнатная квартира на втором этаже не то чтобы отталкивала всем своим естеством, но и уюта в ней не наблюдалось. Отдельные участки выглядели будто темнее прочих, и от них веяло неприятным холодом. Магическое зрение ничего не прояснило, разве что участки выделились точнее, и была заметна едва различимая паутинка в тех местах. Дима же, последним зайдя в квартиру, брезгливо наморщил нос и сжал губы, глянув в самый темный участок. – Довели же дом… Ты не одна тут живешь? – С матерью, – угрюмо откликнулась Саша. – Я знаю, что здесь не прибрано, но это не повод вести себя по-хамски. – Да не в хламе дело, – беззлобно отмахнулся наставник, – у вас тут гости завелись. Непрошеные. Аня, ты же чувствуешь? Я кивнула: – Да, только не знаю что. – Значит, еще рано пока, это довольно сложно. Саша, у вас свечи есть? – Да, но не новые, – как всякий заинтересованный в магии человек, Саша сразу же перестала хамить и попыталась стать полезной, чтобы перехватить еще немного мистического знания. – Подойдет, неси, – Дима глубоко вдохнул и уже на полувыдохе стал умиротворенным и каким-то… одухотворенным, что ли? Саша тоже заметила эту перемену, и быстрым шагом отправившись в какой-то чуланчик, вскоре вынесла две свечи – одну из белого парафина (или воска? Понятия не имею, из чего делают свечи), почти новую, и вторую – желтоватую и уже наполовину сгоревшую. Дима протянул руку, внимательно посмотрел на них, и выбрал желтую. – Эта добрее, – обратился он ко мне, – с ней будет легче. – Почему она добрее? – Не знаю. Узнать можно, но бессмысленно. Может, изготовили с любовью, а может при ней произошло что-то хорошее. Теперь смотри. Это даже не энергетические вампиры, они скорее перерабатывают нейтральную энергию в негативную ауру, и со временем в доме становится опасно жить. Вот как сейчас. До смерти не доведут, но они уже на очень влиятельной стадии. Могут послужить спусковым механизмом для плохих событий. Дима подошел ближе к самому крупному сгустку и остановился, глядя на свечу и почти беззвучно шевеля губами – со стороны это могло показаться похожим на молитву, но я чувствовала, что Дима делает что-то более мощное по своему воздействию – и тут же получила подтверждение. Пламя не вспыхнуло – оно будто проявилось из другой реальности на фитиле свечи. А может, такая ассоциация возникала, потому что оно загоралось медленно, начиная сверху. Тем временем Дима, неотрывно глядя на свечу – хотя нет, не на свечу, а сквозь пламя – поднял свечку выше, чтобы видеть через нее этих квартирных паразитов. Сгусток съежился, попытался было избежать встречи с пламенем – но вскоре замер, и будто загорелся невидимым огнем – кончики паутины закручивались и бессильно опадали на пол, а сам паразит вскоре испарился, оставив после себя чистый и светлый угол. Маг оглядел помещение, все так же держа свечу перед глазами, с сосредоточенной улыбкой прошелся по комнатам, «стирая» с помощью огня оставшихся мелких тварей. – Вот и все, – объявил он, но свечу так от лица и не убрал, а наоборот, обернулся, глядя куда-то в коридор, и строгим, каким-то даже церемониальным тоном спросил: – Кто хранитель этого места? Саша вопросительно посмотрела на меня, но ничего говорить не стала, тоже, видимо, поняв, что вопрос адресован не нам. В коридоре послышалось шуршание, и я заметила какой-то неясный силуэт в его конце, очерченный светом из кухни. Чем-то он напоминал гигантского богомола, только одежда на существе не позволяла усомниться в том, что оно разумно. За моей спиной удивленно ахнула Саша – еще бы, столько чудес за день. Это у меня после встречи с Димой просто отключилась способность удивляться, а Саша очень даже долго не выказывала своего состояния. Наставник приветственно улыбнулся Хранителю и отсалютовал свечой – тот в ответ чуть заметно поклонился, а затем – я все еще смотрела магическим зрением – от него во все стороны разошлась волна света, окончательно очистившая квартиру. Хранитель исчез, свеча погасла. – Ну, вот теперь можно задавать вопросы, – произнес Дима после того, как аккуратно положил свечу на стол. – Что за зверь? – моментально спросила Саша, я же задала вопрос мгновеньем позже: – Что за огонь? Маг улыбнулся – уже своей привычной улыбкой, хотя отсвет той, волшебной, еще был заметен на его лице. – Мда, я погорячился. Саша, может быть, присядем где-нибудь? – Да, конечно, – спохватилась девушка и провела нас в кухню, – я сейчас чай поставлю, а то правда неудобно получается. Мы уселись на чуть поскрипывающих, высоких стульях с мягкими сиденьями вокруг такого же старинного стола. Саша зажгла конфорку под чайником, уже стоящим на плите, достала из навесного шкафа пакет с печеньем, высыпала его на тарелку и поставила на стол, после чего присоединилась к нам. – Значит, так. Думаю, чтобы происходящее хоть немного улеглось в голове, я сначала объясню вам произошедшее сейчас, а потом вы расскажете мне, что произошло с момента твоего похищения, Аня. – Да, но только Марк сказал, что ты сам объяснишь мне все, что произошло, раз уж ты наставник. Дима приподнял брови: – Разберемся. Итак, в первую очередь я отвечу хозяйке. Это был хранитель квартиры, которому я помог выгнать непрошеных гостей, а завершил дело он сам. Саша, ты что-то заметила? – Ну… Он одет так странно был. – А, я не об одежде. Да, некоторые детали его облика кажутся похожими на элементы квартиры, но это естественно – жители квартиры сами влияют на его внешность и характер. Этот дух олицетворяет все, что происходит в жилье – от внешней до моральной стороны. Вообще, я спрашивал, не почувствовала ли ты какой-то волны тепла или света? – Аа… Ну не знаю, может быть, что-то и было, но ничего сильного. Я больше на него самого смотрела. – А, а я как раз успела увидеть белые волны от него, – вклинилась я. – Еще бы ты не увидела, – усмехнулся наставник, – Теперь о пламени. Это фиолетовое пламя, очень мощное орудие очищения. Собственно, я поговорил с ним и призвал его для изгнания потусторонней сущности. Больше мне на эту тему говорить не хотелось – хватало ощущений, полученных при виде этого пламени. Поэтому я подставила чашку Саше, наливающей из закипевшего чайника воду, покрутила в руке маленькое галетное печенье в виде зайца, и начала излагать случившееся со мной с момента похищения на вокзале. Дима вопросов не задавал, лишь кивал, когда я останавливалась, чтобы подобрать формулировки. Саша просто слушала, немного прищурившись – мне кажется, что она в это время сравнивала то, что я рассказываю, с воспоминаниями, мелькающими в ее голове. – И вот, собственно, Марк ушел и сказал, что ты все объяснишь. Дима вздохнул, отпил остывающий чай и отставил кружку. – Если честно, я не совсем понимаю ее мотивы. Ладно, уже в конце, тут она действовала гладко. Но в начале, что это было? – А что было в начале? – неуверенно спросила Саша. – Были совершены две попытки убийства Ани – с помощью гипнотического воздействия. Насылалась какая-то волна депрессии, и Аня самостоятельно выпрыгивала из окна. В первый раз спас раскаленный подоконник – она очнулась, во второй колдунья охладила подоконник, но Аню поцарапала кошка. То есть, ее выводила из этого состояния боль… Ну, Аня порезала руку и пришла ко мне. – Подожди, – медленно проговорила Саша, смотря куда-то в стол, – то есть, насылалась волна депрессии? – Так, – подтвердила я. – А при похищении на тебя ведь тоже накатила депрессия, только такая сильная, что у тебя не было сил ни на что? Ты бы не делала ничего, если бы не команды ведьмы? – А если бы эта волна была чуть слабее, то я бы попыталась покончить с собой, – ошеломленно ответила я. Разгадка была найдена! Но… – А как же вторая попытка? Там она даже подоконник заморозила, чтобы я удачно спрыгнула. Дима потарабанил пальцами по столу: – Ты сама сказала, что она сумасшедшая. Так что это был истерический поступок – «так не доставайся же ты никому». То есть, на расстоянии ее силы на тебя не хватило, и она решила тебя просто убить. А потом, когда у тебя открылась сила, она снова изменила свои планы – тебя будет сложнее заполучить, но зато и прослужило бы ей твое тело намного дольше. – А мое тело? Что со мной-то? Дима вздохнул. – А тебе теперь, Саша, придется держаться рядом с Аней. Твоя аура была восстановлена именно её с Марком стараниями. И поскольку я не думаю, что Марк будет сюда часто заглядывать, время от времени Аня будет подправлять твою ауру, потому что такое нарушение так просто не пройдет. Кроме того, тебе придется работать над собой, чтобы изменяться в лучшую сторону – Анина энергия мощная, очень светлая и к твоей темноватой ауре хоть и подходит, но не так хорошо, как к светлой. То есть, твоя аура сейчас выглядит как синее полотно в ярких белых и золотистых точках. Да, это красиво, но не устойчиво. Тебе надо добиться максимального сближения тонов «заплаток» и твоей ауры. Ну, я думаю, с такой подругой как Аня тебе не будет слишком трудно. Мы кивнули и немного смущенно улыбнулись друг другу – вроде как, и не хотели навязываться, но раз уж так вышло, постараемся подружиться. – А… после всего, что произошло, мне не станет доступна магия? – Нет, прости, путь в магию для тебя закрыт. Может, до этого случая ты и могла бы чем-то заняться, но эта колдунья исчерпала твой резерв. Отсюда ведь и дыры на ауре – энергетическая оболочка начала распадаться. Мы немного помолчали. – Но ничего страшного в этом нет. Миллионы людей живут без магии, а ты будешь очень близко к волшебству. У многих нет и этого. Саша неуверенно улыбнулась и согласно кивнула, а Дима неожиданно тяжело вздохнул. – А насчет последнего… Аня, тебе действительно важно, сколько мне лет на самом деле? Я посмотрела в его серые глаза – совершенно не старые и внимательно ожидающие ответа. Вспомнила все наши дни, проведенные вместе. И улыбнулась. – Неа, – ответила я, улыбаясь всё шире. – Совершенно не важно.