Au revoir, mon amour

Лия так крепко обняла его. Так крепко и нежно, как только могла. Она увидела, насколько он изменился. Его тело стало суше, ключицы и изрисованные татуировками лопатки сильно выпирали. Когда она села к нему, он приподнялся на колени и дотронулся до ее плеча. Словно проверяя, настоящая ли она. Происходит ли это все на самом деле. Он был обезоружен. Ее вниманием, поддержкой. Ей. Корнелией. Он готов был вечно слушать то, что она говорит, видеть ее взгляд, смотреть на то, как движутся ее губы, когда она рассказывала ему о поездке в Париж. И он был так благодарен за то, что Лия ничего не стала спрашивать. Она единственная не стала. На мгновение он даже забыл о том, что случилось. О бессонной – самой ужасной в жизни – ночи. Об утрате одного из самых важных людей в мире. Лия заставила забыть. Конечно, она рассказала не все. Далеко не все. Лишь слегка приукрасила правду и скрыла большинство сцен с Кастиэлем. О нем они не говорили. – Мне кажется, лучше закрыть окна, ты заболеешь, – Лия подошла к широким окнам. Лизандр молча наблюдал за ней. Он не видел ее очень давно. Лия оглянулась на него, и теплая улыбка легла на ее губы. Ей искренне хотелось поддержать его, помочь смириться с невосполнимой потерей. – Как ты узнала? – она бы предпочла не слышать этот вопрос. Лия нахмурилась. – Роза рассказала? – Нет. Мы с ней... не общаемся больше, – Лия заметила, как Лизандр поджал губы. – А кто тогда? Я не хотел, чтобы многие знали, – проговорил Лизандр. Без сомнений. Он знал кто. Лия замялась, сегодня упоминать Кастиэля было бы слишком. – Кастиэль? – спокойно. Он знал. Девушка кивнула. Задернула плотные фиолетовые шторы и задумчиво взглянула на Лизандра. Тот, не переставая, смотрел на нее. – Эта ночь станет худшей в моей жизни. – Сегодня мы можем не говорить об этом, правда? – она поспешила улыбнуться и сесть рядом с ним. – Просто пустота на душе. И немного страшно, знаешь, не могу представить, что будет дальше. Я здесь один. Я всегда один, – услышав это, Лия взяла его за руку и вздохнула. – Не жалей меня. Не стоит. Ты должна быть рядом с ней в эту минуту. А не здесь, поэтому... – С кем? – С Беатрис. Она страдает. Я видел, как опустели ее глаза. Адреналин резво разогнался по артериям девушки. Она сморгнула секундное удивление и, не веря услышанному, сжала рот ладонью. Все встало на свои места. Это ее сестра была прошлой ночью с Леем. Это Беатрис попала вместе с ним в аварию. Поэтому дома никого не оказалось! Это была Беатрис... – Прости меня, я думал, ты знаешь, – прошептал Лизандр. Он крепче сжал ее руку, и их холодные пальцы переплелись. Лия судорожно выдохнула, покачав головой. Этого не может быть. – Она жива. Стало на грамм легче, но расширенные от ужаса зрачки Корнелии метались по комнате. – Сейчас с ней работают полицейские, она не пострадала. Она жива, – тихо повторил Лизандр. Он был рад за сестру Лии и не винил ее ни в чем. Он знал об интрижке брата и Беатрис, знал, что измена являлась причиной расставания Розы и Лея, и спокойно рассказал об этом дрожащей девушке рядом. – Ох, Лизандр, я не могу поверить, – ее плечи содрогнулись от плача. Она бросилась на шею юноши, обнимая его. Лизандр с трепетом провел ладонью по ее волнистым волосам, чувствуя влажные следы слез на коже. Лия плакала от шока – так случается, когда слишком много событий валятся на судьбы людей. – Дыши. Лия всхлипнула и уткнулась лбом в щеку друга. Тот гладил ее по плечам, убаюкивая нежными прикосновениями. Ему вдруг стало горько на душе: увидев реакцию Лии, он вспомнил о том, чего избегал весь день. Лея больше нет. Лизандр зажмурился, прогоняя мысли прочь. Но одна оставалась. Одна единственная. Теперь он один. Лия вытерла мокрое лицо руками и ближе прижалась к нему. Она поняла, что, сидя рядом с ней в обнимку, он не чувствует себя столь одиноким. И это было правдой. Лизандр ощутил себя живым. Он был готов на все, чтобы этот момент не кончался. Он искрился в душе ее тихим дыханием и короткими всхлипами. Он искрился ее присутствием и объятиями. Лизандр не мог понять, почему мир так несправедлив. Он любит ее, так, чёрт возьми, любит. Не переставая, не находя в себе сил отпустить. Несправедливо. Я хочу быть с тобой. Мадам Шатильон приоткрыла дверь. Женщина прислонилась к проему, наблюдая берущую за душу картину. Она видела оголенную спину Лизандра с нарисованными крыльями, которую обхватили руки Корнелии. Видела их объятие, необходимое обоим. Раньше мать юноши лишь слышала о девушке Лизандра, о том, как они проводили выходные в их доме у озера. Замечала, как ее сын светился, когда говорил о ней. Знала, что все его стихи о ней. И образ Лии казался мадам легким и искренним, она радовалась за сына. Но потом он замолчал. Закрылся в себе, уткнувшись в свой блокнот, укрывшись от семьи в комнате. Он перестал ходить в школу. Мать знала причину. И, пройдя через столько месяцев депрессии сына, не могла позволить ему вновь пропустить сквозь себя эти чувства и боль, которая шла с ними нераздельно. Но с другой стороны, эта девушка была первой, кому он разрешил прикоснуться к себе за долгое время. Он сторонился родителей и брата, забыл о друзьях, бросил группу. И даже узнав о смерти Лея, единственное, о чем он попросил мать, было то, чтобы к нему никого не пускали. Кроме Корнелии Мерлен, сидящей рядом с ним. Мадам Шатильон недолюбливала ее, но ненависти не испытывала – сын любил эту девушку без памяти, разбивая себе сердце. Она не раз говорила ему об этом, Лизандр лишь поджимал губы и избегал подобных тем. Будь ее воля, она бы не пустила Лию в дом сегодня. Но разве может мать сознательно причинить ребенку боль? Теперь единственному ребенку. В дверь постучали. Лизандр увидел мать, зовущую его жестом, и, извинившись перед Лией, вышел из комнаты. Девушка не могла опомниться. Она вжала пальцы в ладони и думала о жизни. Как ее сестра могла поехать с Леем? Почему она даже не позвонила ей, чтобы сообщить о том, что попала в аварию? Почему ее сестра такая? Ни разу не заволновалась о Лии в Париже, гуляла с чужим мужчиной, что привело к... Лия покачала головой. Сегодня она не станет ей звонить. Она смахнула с лица пряди волос и решила собрать разлетевшиеся по всей комнате бумаги Лизандра. Лия сразу же обратила внимание на лежавший рядом с ней лист, вырванный из блокнота поэта. На нем мелким почерком было выведено стихотворение, которое девушка не смогла дочитать до конца. Гори, гори, моя звезда — или все равно? Занесло? Забыла об одном. Том, что плетями обвил тонкую выученную наизусть. Стон? /или/ Кровь. Сука|любовь. Или как мне называть тебя? Моя нежная. Терпкая. Жар прильнул к лицу Лии. Она перевернула лист другой стороной, в страхе прочесть продолжение. Нет. Это невозможно. Он не должен был... Девушка сгребла листы в стопку, не обращая внимания на их содержание. Ей стало стыдно. Настолько, что руки делали, а глаза – избегали. Семь портретов девушек (чересчур похожих на нее) и десятков стихотворений, связанных с воспоминаниями о ней. Почему Воспоминания остались, А Тебя в душном /Совсем не нужном/ Мне — нет ? Не шевелись. Запомню, впитаю. Я не такой, как ты. Не летаю в поднебесье, где совсем недавно Были Мы.

Посвящается выгоревшей на запястье розе.

Слезы, словно лезвия, полоснули щеки Корнелии. – Я был в отчаянии, – Лизандр как всегда появился бесшумно. Он принес две чашки чая и поставил их на столик рядом с кроватью. Лия занавесилась волосами, пытаясь скрыть стыдливую печаль. – Ты никогда не должна была прочесть это. Его слова стрелами вонзились ей в спину. Она отложила стопку бумаг в сторону и поднялась с колен. Лизандр протянул ей горячий чай. – Лиз, твои стихи... Они необычны. – Я ненавижу их и пишу одновременно, – он помрачнел. И только тогда Лия заметила, как осунулось его красивое лицо. – Этой ночью я уничтожу все свои работы. – Нет! Что с тобой? Ты не можешь... – Каждый из них пропитан ненавистью к тебе, Корнелия. Я ненавидел тебя и все, что связано с тобой. И только так мог пытаться забыть. Его взгляд изменился. Стал таким же, как в тот день в кафе. Когда Лия сказала ему, что все кончено. Глаза потускнели и смотрели будто сквозь нее. Лия опустила голову вниз. – Но не вышло. Ничего не вышло. Как бы я не старался, я всегда помнил о тебе. Лизандр ссутулился и облокотился на край стола. В среднем, люди за день теряют около ста волос – Лии показалось, что к концу этого разговора она станет лысой. – Мне очень жаль. Вот так? Жалко, мерзко, неуверенно. Ты мерзка сама себе, Лия. И эти угрызения совести не исправят дела. – Ты полюбила его, в этом нет твоей вины, – проговорил Лизандр. – Все во Вселенной возвращается: если любишь ты, значит любят и тебя. Лия отпила чай, он был в меру сладким и пах замечательно: жасмин успокаивал ее своим терпким ароматом. Моя терпкая. Нет. Ей нельзя вспоминать. Прочитав его стихи, она словно вошла в его душу, не постучавшись. Дотронулась до священной тайны – мыслей поэта, человека, который любил и не просил ничего взамен. – Если бы ты мог простить меня... – вдруг сказала Лия, но закончить не нашла в себе сил. – Я не мог не простить тебя, – Лизандр задумчиво очертил ее взглядом и сухо улыбнулся. – Я же пообещал быть твоим другом. Несмотря ни на что. И в ту секунду Лия снова обняла его. Но уже по-другому. Со смыслом. Обняла в знак благодарности, в знак признания и любви. Все же, лучше человека она еще не встречала. Лизандр вздрогнул от невесомых прикосновений ее пальцев по спине. Его мышцы напряглись, он стоял неподвижно. Лия взглянула ему в глаза. Мгновение. И он вновь без ума от ее глаз и улыбки на пухлых губах. Юноша провел пальцами по контуру лица Лии. Он вспомнил, что раньше делал так перед тем, как поцеловать ее. И сейчас, глядя в ее распахнутые глаза, он пожалел о том, что не ценил каждый поцелуй. – Ты изменилась. Девушка потупила взгляд и нахмурилась. Наверняка, после боли, которую он перенес, он больше не считает ее столь красивой и привлекательной, как прежде. – У тебя грустные глаза. Так быть не должно. Лия широко улыбнулась. И внезапно вспомнив нечто важное, отстранилась от него и полезла в свою сумку. – Я тоже не забывала о тебе, Лизандр. Глаза поэта загорелись. В руках Лии лежал тот самый блокнот, который она купила в Париже вместе с Алекси. Лизандр провел пальцами по ажурному узору обложки блокнота и с восторгом открыл его. Разлинованные страницы манили своей чистотой, от них веяло духом старого времени. – 1886 год? Корнелия, он стоил очень дорого, я уверен. Тебе не следовало... – Да, я потратила все деньги, оставленные родителями на месяц, – девушка засмеялась, – но он напомнил мне тебя! И я решила, что тебе будет лучше начать все заново с помощью него. Лизандр заулыбался и поблагодарил ее. Она права, этот блокнот станет проводником в новый этап его жизни. А на его запястье пульсировала бледно-розовая роза. Лизандр сделал еще одну татуировку.

***

Беатрис вернулась домой следующим утром. Сестры холодно поздоровались друг с другом, и Лия отправилась в школу. Они с Лизандром болтали до поздней ночи, и ей было тяжело попрощаться с ним. Ему – в разы тяжелее. Кастиэль встретил ее на остановке. Он был хмурым, как и это февральское утро. Юноша курил, не обращая внимания на недовольный взгляд Лии. Он тоже не спал всю ночь. Девушка решила не говорить ему о том, что сделала. Пара провела день в школе вместе. К обеду Кастиэль перестал быть нервным и во всю издевался над Корнелией, которая опрокинула поднос с едой на Алекси. Тот был в ярости. – Эту толстовку я купил в Париже, к твоему сведению! – причитал голубоволосый смахивая с себя салат. – Так ты благодаришь меня за помощь с выбором подарка Касу? Кастиэль вскинул брови вверх, а Лия покраснела до кончиков волос. Этот день был обречен на полный провал. – Еще раз прости меня! Мой дом ближе, чем твой: мы можем зайти ко мне, чтобы отмыть пятна от кофе, – смущенно проговорила Лия. Алекси что-то пробурчал, но согласился, и всем показалось, что его лицо посветлело. – Ты прогуляешь историю? – Кастиэль поймал Лию за локоть на выходе из школы. – Мне очень неудобно перед Алекси, поэтому придется. Скажешь мистеру Фарезу, что я все еще не оправилась после болезни? – Я пойду с вами, – заявил Кастиэль, закидывая рюкзак на плечи. – Мы справимся без твоей помощи, – Лия улыбнулась и увидела Алекси, идущего им навстречу. Он разговаривал по телефону. – Сходим в кино вечером? – Кастиэль... Сегодня похороны, – тихо промолвила Лия. – И что? Только не говори, что собираешься идти, – выпалил он. – Я иду. Точнее, мы с сестрой. Кастиэль понимающе кивнул. Значит она в курсе про Беатрис. И если они пойдут к Шатильонам вместе, ничего страшного не случится. Алекси остановился недалеко от них, вид у него был крайне взбешенным. Лия встретилась глазами с Кастиэлем. Он встревоженно смотрел на нее. – Ты же знал, что Беатрис была с ним тогда? Ответ был известен Лии заранее. – Ты была в таком состоянии, когда я говорил о смерти Лея, поэтому я подумал, что сказать о Беатрис будет еще хуже, – юноша достал из кармана пачку сигарет и выудил одну. Зажигалка ловко щелкнула в его руках, воздух пронзил едкий запах табака. – Обижаешься? – Нет, я бы поступила так же, – Лия зацепила взглядом дым, выходящий из его рта. – Это уже пятая за сегодня. Только при мне, плюс ты бегал на переменах. Что-то не так? – Я в порядке, мам, – оскалился он в ответ. – Не следи за каждым моим шагом, договорились? Лии стало обидно. Она действительно волнуется за него, а его отталкивает любое проявление ее заботы. Неприятно. – Твои супер важные соревнования уже скоро, вряд ли это поспособствует победе, – холодно бросила Лия и пошла вслед за Алекси. Кастиэль проводил их настороженным взглядом. Он подозревал, что она что-то недоговаривает. И всеми силами хотел узнать что. Едва начатая сигарета раскрошилась под подошвой его ботинок. Половину пути до дома Лия боялась вставить хоть слово в тираду Алекси о неудавшемся дне. Он отчего-то очень злился, и девушка понимала, что днем подлила масла в огонь. Но отсутствие настроения друг объяснял тоской по Парижу. Лия хитро упомянула о Виолетт, Алекси пожал плечами. – Она такая стеснительная, что мне иногда неловко из-за того, что я с ней разговариваю. – С влюбленными девочками всегда так, – протянула Лия. – Кроме тебя. Ты ни капли не смущаешься перед Кастиэлем, ну, по крайней мере, редко. – Мы с Кастиэлем – отдельный случай, и лучше на нас не равняться. Алекси хотел что-то добавить, когда резко остановился. У парка стоял Дакота и смотрел на двух спешащих друзей. – Только не он! – воскликнул Алекси, сворачивая на другой бульвар. – Обойдем его. Лия сурово взглянула на блондина и поспешила за Алекси. Но Дакота успел догнать их. – Привет, мои дорогие друзья. Гуляете? – его настойчиво-мерзкий тон безумно раздражал Лию, но в тот момент она была погружена полностью в свои мысли и невнятно отмахнулась от него. Алекси же его просто игнорировал. – Эй, Ал, надо поболтать. – Мы торопимся, – сказала Лия и ускорила шаг. Алекси все еще молчал. – Срочно. Поговорить, – пробасил Дакота, и его бирюзовые глаза злобно сверкнули. Он схватил Алекси за руку. Тот сдался. – Мы быстро, – они вдвоем отошли от удивленной девушки и принялись спорить. Это было заметно по их напряженным лицам и активной жестикуляции. Сказать, что Лия была удивлена – ничего не сказать. Что вообще Дейк мог иметь общего с Алекси? Да уж, видимо, поездка в Париж изменила жизни многих. Алекси вернулся через несколько минут. Девушке было очень непривычно видеть его мрачным. Его – одного из самых позитивных и веселых людей. – Что он хотел? И с каких пор... – Забудь, не хочу даже слышать об этом придурке, – вяло ответил Алекси. Больше разговор о Дакоте не заходил.

***

Смерть – это страшно. Слышать звук лопат на кладбище – еще страшнее. Когда человека отправляют в последний путь, станция конечная – земля. Лия нервно сжимала ремешок от сумки и вздрагивала от каждого звона лопат. Гроб Лея опустили в землю. Священник заканчивал молитву, все присутствующие перекрестились. Все, кроме Лизандра. Он безмолвно смотрел на черный блеск древесины гроба. Не моргая. Первыми горсть земли бросили родители братьев Шатильон. Женщина выглядела очень усталой, но не плакала. Не плакала до тех пор, пока не бросила последний взгляд на могилу сына. После месье Шатильон отвел ее в сторону, придерживая за дрожащие плечи. Немногочисленная толпа у могилы медленно исчезала. Стоять вокруг гроба осталась Лия, Лизандр и Розалия. Беатрис, пряча глаза, ушла одной из первых. Лия сделала шаг вперед, коснулась влажной почвы, смяла ее в руках. Прежде она никогда не присутствовала на похоронах и с этого момента молила Бога, чтобы больше ей никогда не пришлось этого делать. Земля раскрошилась в ее ладони. Лия сделала небольшой бросок и перекрестилась. После поймала на себе взгляд Лизандра. Он чуть шатался, убитый горем. Розалия стояла, укутавшись в черную вуаль. В этой одежде девушка выглядела трагично прекрасной. Облеченная в черное кружево, ее фигура смотрелась выразительно на фоне крестов и мрамора памятников. Лия опустила голову, чтобы не смотреть на Лизандра, подошедшего ближе к краю. Дальше все произошло как в тумане. Корнелия услышала лишь тихое «я люблю тебя», и дикая горечь кольнула ее сердце. Через некоторое время Лизандр взял ее за руку и отвел от могилы. Розалия осталась там одна. Обезумевший возглас послышался с места погребения. Роза, всю мессу стоявшая неподвижно, рухнула на колени, вжавшись руками в землю. Ее тело содрогалось от рыданий, худые плечи тряслись, а грязные ладони трогали промокшую от слез вуаль. Лия никогда не видела человека в таком состоянии. Полное отчаяние. На коленях перед могилой возлюбленного. Лизандр прижал Лию к себе, когда она поняла, что плачет, смотря на подругу. Ей стало плохо от одного осознания того, что все кончено. Лея нет, он лежит там, в дорогом красивом костюме. Мертвый. Лия больше никогда не увидит счастливую улыбку Розы рядом с ним, их нежные поцелуи во время медленного танца. Их блестящие от любви лица при одном взгляде друг на друга. Лия больше никогда этого не увидит. Запомнит лишь согнутую пополам фигуру в черном кружеве, под которым лоснились белоснежные волосы, любимые когда-то Леем. Вечная ему память. – Пожалуйста, побудешь со мной сегодня вечером? Я не смогу... – это было последним, что сказал Лизандр за их встречу. Лия согласилась, она не бросит его сегодня. Больше никогда.

***

Кастиэль поздно возвращался домой после тренировки. Он решил пройти через парк, чтобы сократить путь. Он не боялся идти по лесу ночью, к обороне он был достаточно подготовлен. Но голову не покидали мысли о происходящем. Лей, его глупая, скорая смерть. Похороны сегодня. Еще и Лия пошла туда и до сих пор не позвонила. Скорее всего, он обидел ее своим поведением. Придя к такому выводу, Кастиэль решил набрать свою девушку и поинтересоваться, все ли прошло нормально. Но шум у пруда заставил его передумать. Кастиэль подошел ближе к скамейкам рядом и попытался всмотреться в странную пару на мостике. По фигурам было понятно, что это парни. Они бегали по мосту, держась за руки, когда один из них резко остановился и страстно прижал к себе. Слабый свет фонаря позволил Кастиэлю понять кто это. Он, не стесняясь выражений, выругался, с отвращением отворачиваясь. Но после глухо засмеялся. И этот смех звучал злорадно. Дакота впился в губы Алекси, запустив руку в его взъерошенные волосы.