Аромат мандаринов
3 января 2014 г. в 19:49
Гигантика ворвалась в лабораторию подобно разрушающему вихрю, сметая все на своем пути: и парочку реактивов, и стул, и каким-то неведомым образом привинченную к стене полку; она распахнула дверь одним махом, мало заботясь о том, сломает ли, и решительно ввалилась внутрь, подмигнув мне, — и заняла все возможное пространство настолько, насколько могла без своей силы; стало чересчур много Сюзан, очень, очень, чрезвычайно много ее — и мало всего прочего.
Я хотел было обидеться из-за разбитых колб с «совершенно важным и бесконечно нужным содержимым»; я хотел было максимально вежливо попросить девушку уйти; я еще много чего хотел, наверное, даже изобрести нечто невероятно ценное из обычного пакетика сока, — но не сумел, просто заглянув в глаза напротив.
— Недостающее Звено не видел? — гостья, встав на цыпочки и приложив ладонь ко лбу, дабы лучше обозревать окрестности, осмотрелась; Звено она, правда, не нашла, но не особо и огорчилась. — Я везде его ищу! А еще Боба.
— Он что-то опять натворил? — я заинтересовался данным вопросом, отодвигая в сторону свой прибор и присаживаясь на стол.
Мёрфи кивнула:
— Все как обычно — съел все продукты; Воякер теперь негодует, разыскивает его по всем этажам. На уши поднял всех сотрудников! Ну а Звено просто... скажем так, усиленно помогал своему другу.
Пришлось подавить смешок.
Все как обычно, ничего не меняется. После победы над Галактазаром все стало настолько обыденным и не выходящим за рамки привычного, что мало кто мог удивляться, как два не_человека могут разнести половину здания. Сюзан же сумела разрушить того гигантского робота...
Сюзан.
Я на секунду помедлил в непонятном напряжении, не давая мыслям оформиться в нечто более четкое и... пожалуй, такое, из-за чего шагу назад уже не будет.
— Может, они вновь телевизор смотрят? Сегодня суббота, у них, как я знаю, целый день состоит из телевизора.
Гигантика, закусив нижнюю губу, задумалась.
— Думаю — ты прав, — согласилась она и без всякого логического перехода: — Чем занят?
Я азартно потер руки, с вожделением вспоминая, что проектировал до прихода девушки; попутно я осознавал так же четко, как то, что дважды два четыре, что уже не сумею с прежним исследовательским пылом вернуться к начатому.
Но продемонстрировать изобретение все же хотелось.
— Телепорт! Нерабочий пока что; но я уверен — все впереди.
— В прошлый раз телепорт мог переносить на совсем малые расстояния.
Я с шумом выдохнул, отмахнувшись: что было, то прошло — и дернул рычаг, умудряясь одновременно крутить колесо.
Миг — и перед глазами Сюзан появился сияющий портал.
Признаться, я не верил, что это сработает, а потому был очень рад произведенному эффекту; особенное удовольствие я испытал, когда вспомнил, куда должна выходить воронка — уж точно за стены секретного штаба.
— Ты уже забыла Дерека?
Предложение слилось в одно неразборчивое, невнятное слово, состоящее из гула и ничего более; я понадеялся, что Гигантика не разобрала ни буквы из моей фразы.
В душе обозвав себя непроходимым идиотом, что, впрочем, едва ли уничтожило ту неловкость, созданную мною, я с непонятным мне ужасом ожидал ответа.
Она молчала.
— И что ты в нем нашла?.. — я вновь осекся, поздно осознав, что опять озвучил свои мысли.
И кто меня за язык дернул?
Стань я человеком, точно бы давно уже смутился; и еще больше бы стушевался, если бы на меня пристально, внимательно смотрели огромные, голубые глаза Сюзан.
И при этом она ничего не говорила.
Просто разглядывала, словно впервые увидела.
— Знаешь, а я... я не знаю, — она удивленно приподняла брови, только сейчас обнаружив, что правда понятия не имеет, почему ей так нравится Дерек. — Наверное... Он... он таким милым был, так очаровательно за мною ухаживал, — она помедлила, обдумывая. — И за ним многие мои подружки бегали. Пожалуй, мне нравилась его внешность. Он действительно был красивым.
Не передать словами, как сжалось мое сердце в этот момент. Он действительно был красивым. Я видел как-то его в новостях, долго изумлялся, как людей наизнанку не выворачивают его рисования на публику; в тот момент единственной фразой, описывающей его характер, было: «самовлюбленный». Не о красоте я думал.
Жаль, Сюзан обожглась именно на этом.
— Самое нелепое, что, какой он эгоист, я выяснила лишь после падения метеорита.
— Было бы хуже, если бы ты с ним полжизни прожила.
Мне показалось, мне действительно почудилось, но она улыбнулась — блекло, едва заметно — но мне стало так умиротворенно-хорошо, будто это она мне улыбнулась, а не попытке поднять настроение.
Девушка резко уселась на стол подле меня, и аромат ее духов вскружил мне голову — неразборчивый, непонятный, этот аромат навевал приятные воспоминания, состоящие...
Впрочем, совершенно неважно, о чем я вспоминал; важно то, что я становлюсь слишком сентиментальным и абсолютно, до нелепости не шокирован этим, а даже в каком-то роде рад.
— А вообще, — сказала Мёрфи куда веселее, чем три минуты назад, — я счастлива, что на меня упал метеорит. Помнишь, я сказала, что спасение робота от города зависело лишь от меня, а не от нас с Дереком? Метеорит подарил мне силу, которой я теперь умею управлять; метеорит познакомил меня с вами; метеорит подарил мне то, о чем я втайне мечтала. Наверное, глупо, да — мечтать о приключениях, но я ничего не могла с собой поделать. Я уповала на то, что во Франции привычная рутина моей родины исчезнет под натиском чего-то... неизведанного, однако... Дерек решил, что лучше всего карьера, нежели настоящий медовый месяц; Дерек просто решил все за нас, словно никакого нас и не было. И потом, когда мы справились с Галактазаром, он заявил, что ради интервью со мной он прощает меня. Я словно была в чем-то виновата! Виновата в падении метеорита, должно быть! — она, не сдержавшись, фыркнула и добавила, порадовав меня неимоверно: — Эгоист и самовлюбленный чурбан.
Она, выговорившись, устало потянулась.
— Ах да, точно — телепорт... — девушка осмотрелась, ища взглядом мой прибор; я, с трудом отведя от нее взор, тоже попытался найти свое изобретение.
Оно лежало на полу, куда, вероятно, я его скинул, когда двигался, давая больше места Сюзан; должно быть, следовало оскорбиться, попенять на свою неаккуратность и расточительство, но сейчас меня меньше всего интересовали приспособления, схемы, теории с теоремами — все мое внимание заняла Сюзан.
Ее правда было слишком много.
Не только в лаборатории — нет, как раз здесь пространства поистине хватало, — пожалуй, глупо себя обманывать: она чересчур много места заняла в моем сердце.
И в воздухе одуряюще-сладко пахнет мандаринами — ее духами.
Я едва сам не свалился со стола из-за окончательно и бесповоротно оформившихся мыслей; я едва не утянул за собой девушку; я, чтобы не упасть, вцепился в ее запястье.
Она озорно сверкнула ярко-голубыми глазами...
...и я действительно оказался на полу.
Надо признать — я стал чересчур сентиментальным; остается лишь серенады под окном с гитарой наперевес петь — и тогда для полного комплекта не будет хватать поцелуя дамы сердца.
Но так бывает лишь в сериалах.
— Прости, — Гигантика виновато протянула мне руку, благодаря которой я все-таки встал.
В лаборатории царил полный кавардак; Сюзан даже без своей силы могла сделать полный беспорядок — должно быть, результат длительного общения с Бобом и Звеном; а может — она просто чересчур разволновалась, на время позабыв, что ей следует сдерживать свои способности. Как бы то ни было, а уборка предстояла долгая.
— Тебе помочь?
— Был бы признателен, — кивнул я, мало изумившись ее внезапной телепатии, в которую я, впрочем, и не верил.
Много раз мы соприкасались лбами, когда пытались оттереть реагенты на полу, и каждый раз меня словно током било; много раз мы весело шутили на какую-либо тему; много раз я ронял вещи, и Сюзан их поднимала, пеняя меня за мою рассеянность.
Много раз я думал о том, что, даже когда мы полностью уберемся, все так же будет пахнуть мандаринами.