creep

Каждый понедельник начинался с одного - письма. Оно было написано мелким и корявым почерком, который заполняет обе стороны листа, не оставляя ни единого свободного места. Почерком, от которого прилив счастья по всему телу, а мурашки все время бегают табунами по спине, не заставляя сомневаться в чувствах, о которых Чонин иногда побаивался себе признаться. Всякий раз письмо начиналось со слов «Я думала о тебе сегодня» и заканчивалось - «Я буду думать о тебе и завтра тоже». Чонин не знал, чем его тянули эти, почти не отличающиеся друг от друга содержанием письма к себе, словно магнитом. Он не знал, почему иногда мог ночью встать и начать их перечитывать, держа фонарик в одной руке и судорожно прижимая коленки к себе. Хотя нет; он знал. Эти мурашки всегда сдают с потрохами. * * * * * * * * * * * * * Но однажды, в очередной понедельник, которые он ждал казалось бы больше всего на свете, письма не пришло. Он вышел на улицу, поджидая почтальона в нелепой рубашке цвета мокрого асфальта и не менее нелепой улыбкой на лице, но его не было. Почтальона не было. <center>И письма тоже. В пятницу, когда Чонин разгуливал по двору в одном нижнем белье подзывая собаку с какой-то странной кличкой, пришел почтальон. Признаться честно - он забыл об этом письме, которое в ночь с понедельника на вторник не давало ему заснуть, отсутствие которого зарождало странные чувства; чувства, которые становились комом в горле а сердце пропускало удары в разы быстрей. Наверное, он должен был радоваться. Но становилось только грустнее. Конверт был разорван, а письмо, как успел заметить Чонин, содержало в себе не больше пятидесяти слов. "Странно" - в голове пронеслась мысль. Начиналось оно тоже не "как обычно". «Знаешь, я наверно тебя достала своими письмами, в которых почитать то особо нечего, кроме моего времяпрепровождения, погоды и прочих глупостей. И ничего, что ты мне ни разу не ответил, я не обижаюсь, правда-правда. Я и так знаю, что ты их читаешь, не смей отрицать. А еще я знаю, что думаю о тебе теперь еще больше, чем весь день. Кстати, я тебя люблю. Так, между прочим.» Через три дня, в понедельник, ей пришел ответ. «Я читал каждое и не по-одному разу; теперь моя очередь писать всякие глупости, от которых тебе должно быть так же тепло, как и мне. Кстати, я люблю тебя еще больше. Эти чертовы мурашки всегда сдают с потрохами.»