Призрак Пустоши

Битва. Нескончаемый поток. Она длится днями и ночами. Долго. Слишком долго. Меч кажется таким тяжелым, как никогда… обессиленное тело уже не слушалось хозяина. Хотелось закрыть газа, лечь на землю, раскинув руки, и заснуть. Надолго. Так, чтоб тебя могла разбудить одна единственная. Но нельзя. Нужно сражаться. Он не из тех, кто так легко сдается. По лбу бежит тонкая струйка крови, и ее соленый вкус на губах. На теле нет живого места, все искалечено до неузнаваемости. Черный плащ уже давно превратился в хаотично висящие клочки грубой ткани. О том, что на его ногах были когда-то джинсы, можно было только догадываться. Лишь черные лохмотья, извивающиеся и рассыпающиеся в пепел. Меч был затуплен в битве, казалось, вот-вот треснет и сломается. Оставит хозяина с голыми руками. Но его это не останавливало. Он был готов ко всему. Смерть тоже истощена, но почему-то не сдается… неужели ей настолько дорога его душа? - Боже, Рукия! Умоляю тебя, не делай этого! – Кричала Мацумото, пытаясь удержать девушку за обтрепанный рукав пальто, темно-синего цвета, заколотого золотой брошью в виде кленового листа. - Я не могу! Я ДОЛЖНА! - Он справится, поверь в него! – Рукия не желала слушать. Она боялась. Прошло четыре дня. Вдруг он погиб в битве. Вдруг он раненый лежит под грудой камней и корчится от боли. От одной мысли сердце кровью обливается, и хочется быть рядом еще больше. – Ты не сможешь победить Muertos! У тебя даже нет оружия! - Смогу! У меня есть это… - достав из шелковистого кулька серебряный кинжал, с халцедоновой рукоятью, девушка вздохнула, и прижала его к груди. – Я боюсь. И хочу знать наверняка, что с ним все в порядке. Если что, я сама добью эту женщину. - Не надо недооценивать ее. Ты сильно рискуешь. – Развернув Кучики к себе, чародейка взглянула в ее фиалковые газа. – Просто верь в своего рыжего Призрака, и он справится. - Веры мало. Я должна ему помочь. – Вырвавшись, Рукия выбежала из дома чародейки. Она же, не рассуждая, схватила свой бирюзовый плащ и кинулась за ней. Нет смысла ее отговаривать. Она все решила для себя. Защитить юношу любой ценой. Но как же эта крошка не понимает, что это всего лишь игра. Muertos только и ждет удобного момента… Остановившись на светофоре, Рукия осмотрелась. Мацумото бежит за ней, но твердое решение не отступать глубоко въелось в ее сознание. Вдруг, девушка слегка пошатнулась, схватившись за живот. - Ух! - Опять ребенок толкается? – Взволнованно воскликнула Рангику, подбегая к девушке сзади. – Я же говорила, это плохая идея. - Что толку сидеть и ждать, если я не знаю ждать ли! Вдруг он мертв. Вдруг он еще жив, но ранен. Вдруг ему требуется моя помощь. Не может битва длиться четыре дня без перерыва! - Лучше вернуться домой, Рукия. У меня плохое предчувствие, лучше послушай меня, – Покачав головой, девушка перешла дорогу, быстрым шагом направляясь к концу города, а ведьма не отставала от нее, вновь и вновь пытаясь отговорить. – Хотя бы о ребенке подумай! Лишние нервы вредят как тебе, так и ему. - Резко остановившись, Кучики легонько дотронулась своего большого живота, и опустив длинные ресницы посмотрела в сторону Рангику. - Ты не понимаешь… я хочу, чтоб у моего сына был отец. Не хочу потерять никого из них, поэтому я иду на риск. - Я найду у тебя Ахиллесову пяту!* - С криком женщина кинулась на юношу. Вновь ее оружие глубоко ранило его плоть. Левая рука уже давно отказала. Ноги еле держат. Но эта решимость во взгляде… смерть начинает подумывать о проигрыше. - У меня нет слабостей. Я АБСОЛЮТЕН! – Скрипнув зубами, она вновь взмахнула медно-красной косой, звена колокольчиком над его головой. Но даже смерть не властна над призраком. Силен… красив и несокрушим. Он был действительно абсолютен. - Не бывает людей без слабостей. И я найду ее… - Даже не надейся. Я поклялся, что одержу победу. Клялся ее горячим сладким губам. – К своему удивлению, Ичиго прочитал на лице смерти то, чего уж никак не ожидал. Ревность. Такая яростная и безумная, что волосы ее дыбом становились. Он никогда не видел лица Рукии искаженного в безумии или ревности, и от ужаса он опешил. Но вдруг понял… это ее слабость. Он всегда знал, что Muertos относилась к нему как к рабу, лишь потому, что желала владеть им, словно зверушкой. Как капризное дите, девушка не хотела отдавать свою игрушку в руки мягкой, сильной и заботливой Кучики. Он понял, что это ее слабое место – его любимая Рукия. Появился шанс победить… нарушить ее душевное равновесие и напасть тогда, когда она ожидает этого меньше всего. Подло? Нет. Это не настолько низко, насколько унизила его она. Превратив в монстра, лишь из-за того что он отказался предналежать ей душой и телом. - Боюсь, ты нарушишь свою клятву. – Зашипела девушка, расплываясь в ехидной улыбке. Но за этой натянутой улыбкой было трудно скрыть эту злость, эту ревность. - Я не смогу нарушить ее. Ведь я клялся не только ее губам. Я клялся ее телу и душе. Я клялся малышу, что живет в ее животике. – Улыбнувшись, Ичиго дотронулся до искалеченной левой руки. – Моя милая, хрупкая и маленькая Рукия. Исцелит любую рану… - Прекрати… - … приласкает, обмоет прокаженную плоть. Даже если после этой битвы мое лицо станет обезображено шрамами, ранами и ссадинами, она все залечит. Своей теплой улыбкой ласковой рукой и любовью. - Прекрати! – Сорвалась в крике женщина, что была в неописуемой ярости. Слушать о том, какая замечательная у него девушка было очень больно. Ведь смерть желала быть той единственной, но ни по одному признаку она не подходила под его идеал, что он описывает с таким огоньком в глазах. - Ты мерзкая и никчемная даже пытаешься подражать ей. Даже копируешь ее внешность, надеясь что я не смогу ранить человека с любимым лицом. Но ее глаза другие, ее тело не такое, тебе не соблазнить меня. Ее тело мягкое, теплое, нежное. А ты как гранит с кристаллами льда, который даже в руки взять неприятно. – Взмахнув косой, девушка попыталась заткнуть Призрака. Кажется, план Призрака работал. - Я сотру тебя в порошок. Тебя и твою ненаглядную! - Мечтай больше, – с насмешкой произносит Ичиго, взмахивая своим черным клинком. Рука смерти окрашивается в алый, а с губ срывается крик. Настолько затуманена злостью и ревностью, что не заметила меча, летящего прям перед носом. – Когда я одержу сладкую победу, я стану свободным. У нас родится ребенок, и ты сможешь забыть обо мне, - Обратившись в пыль, он в долю секунды оказался у нее, и вонзил лезвие меча в ее грудь, приковав ее к земле, как когда-то сделала это она. Пытаясь вырваться, Muertos извергала синее пламя, а глаза ее кроваво-красные почернели от ярости, словно превратившись в бездонные пропасти. Вьющиеся черные волосы стали серебряными, а голос стал словно металлическим. Таким неестественным и грубым. - Я УБЬЮ ТЕБЯ! Я УБЬЮ ЕЕ! Я ВАС УНИЧТОЖУ! – Кричала она, извиваясь словно змея, под его весом, под взглядом полным презрения. Когтистые бледные руки сжались в каменную глыбу, сжав ее так, что по ней пошла глубокая трещина. От громыхания ее голоса земля трещала, а потолок осыпался, но вдруг она замолчала. Ичиго уж думал он выиграл, но как бы ни так. Она улыбнулась, так безумно и дико, а после растворилась в воздухе облаком белой пыли. «Она убегает» - пронеслось в голове Ичиго, и незамедлительно он следовал за ней, ориентируясь на звон колокольчика, висящего на косе. Звон, предвещающий смерть. Она унеслась в глубины замка. Библиотека вновь была разрушена, и напоминала то, что когда-то было у самой дыры, зияющей в стене, ведущей к тайной комнате. Дрожь охватила его, и мурашки скользнули по спине, когда войдя в полуразрушенный раз, увидел эту бледную, худощавую, с безумной тщеславной улыбкой девушку, держащую в руках снежный цветок. - Что ты собираешься сделать? – Судорожно спросил он, медленно приближаясь к девушке. Она лишь крутила цветочек в руках, с улыбкой рассматривая его серебристые лепестки. - Ты же знаешь что будет, что это за цветок? – Ичиго кивнул. Роза – как печать проклятия. Он бессмертен, вечен, силен и абсолютен, но так уродлив. Чтоб игра Muertos никогда не кончалась, она наделила его бессмертием. Для того чтобы он сам не завершил эту игру. И заключалось оно в этом растении. Если цветку больно, то больно и ему. Корни его как вены, а листья как руки. Только цветок нельзя убить, и он если увянет, будет дышать, больной и гнилой, обращая вместе с собой своего хозяина. И теперь, смерть собиралась красиво мстить ему за все обиды и разочарования. Оторвав один лепесток, она заставила упасть юношу на землю в судорогах. Нога отказала. Молочно-белый гранит под ним окрасился красным. Оторвав второй лепесток, она вывернула ему руки. Четвертый, и ребра были сдавлены, словно катком прошли по телу. Пятый, и с губ его сорвался стон, вместе со струей алой крови. Внутреннее кровотечение. Подойдя к юноше, смерть нависла над ним, сбрасывая на его израненное лицо пять белый лепестков, как бы говоря «это только начало». - …Dias de Los Muertos… ты помнишь? – Лицо его было искажено гримасой боли. С уголка глаза скатилась еле заметная слезинка. – Как ты мне отказал в день мертвых. Как я превратила тебя в монстра, и тебя сожгли на костре. Как ты оказался в этой мире, один на века… а ведь чтоб страдания закончились, нужно было сказать всего лишь «да». Упав рядом с юношей на колени, девушка вздохнула аромат розы. Она пахла жизнью. Леденящей как мята, ароматной как медовый вереск. А Ичиго лишь чувствовал запах того дня… запах ужаса, разврата и соблазна. А после костер… он был как адская пропасть… Смерть склонилась над ним, и Призрак смотрел в ее глаза. Черные, бездонные, как пропасть. По ним даже не определить о чем она думает. Зато можно узнать по улыбке. Такой мерзкой и пошлой. Он закрывает глаза, чтоб не видеть ее глаз, и отражения того дня в их бездонной тьме. По щеке скатывается слеза, маленькая и еле заметная. Неужели он нарушит свою клятву… Рукия… вдруг он чувствует, как к его губам прикасается что-то холодное. Земля плыла под ним, и качалась, словно бушующие воды в океане. Приоткрыв очи, он видит пред собой склонившуюся бестию. Его губы накрыты ее. Внутри юноши все вскипело. Нескончаемый дождь в его душе словно стал огненным градом. Дыхание участилось, в голове отчетливо пульсировала кровь, руки и ноги задрожали словно по ним прошла тысяча вольт. Было мерзко. Мерзко и противно от самого себя. От того, что к губам прикасается та женщина, которою он ненавидит до глубины души, и ничего не может поделать. Беспомощен. Словно облит несмываемой грязью. Раненый, обездвиженный и убитый горем. Лучше бы он сказал «да». Лучше бы он продал свою душу, но не причинил бы боли своей малышке, которую он надеялся уберечь. Но как он это сделает, если он не может защитить даже САМОГО СЕБЯ?! Ничего не остается, как лежать парализованным и чувствовать ее губы на своих. Он одной мысли передергивает. Они казались двумя скользкими холодными слизняками. Собрав последние силы, что были в его тебе, он взял булыжник, валяющийся недалеко от него, и ударил со всей мочи что была Muertos по голове. Она с криком оторвалась от него, отскочив на метр. На лбу ее стекала кровь. Настолько темная, что казалось не красная, а темно-алая. Почти черная. Но она смеялась. Своим неестественным холодным голосом, напоминающий металлический треск. - Можешь делать мне больно сколько угодно. – Выдохнул юноша, как в последний раз. А смерть стала смеяться еще больше. - Глупышка ты. Не этот цветок твое слабое место… я знаю, где оно, – Ичиго дотронулся тонкими замерзшими пальцами своих губ, что так тряслись от боли. Оскверненные и окровавленные. Бросив нежный белый цветок на землю, бессердечная женщина скрестила на груди руки. – Ты будешь обездвижен, ранен, полумертв. И регенерировать не сможешь. Не сможешь даже подняться, чтобы стать живым щитом для своей «малышки». – Глаза Ичиго сузились в мельчайшие точки. Не может быть. Так вот в чем оказывается ее план. Она знала с самого начало, что его Ахиллесова пята это сама Рукия, как и для нее. Но как применить его слабость она не знала. И теперь… когда все выходит за границы разумного она надеятся расправиться с ней, когда он будет не в состоянии помочь девушке. Сердце его страшно заколотилось, в глазах все поплыло а колени задрожали. Он сломленный, избитый пытается встать. Пускай ему больно, он надеется, что это не конец. Но надежда так ослепляет… победить саму смерть, прилагая огромные усилия только для того чтобы встать с холодной земли, усыпанной осколками камней. Он чувствовал, словно в горле бьется сердце, а взгляд его был испепеляющим. Но еле стоявший на ногах он не мог противостоять всемогущей гибели. Она ухмыльнувшись наступила на снежный цветок, сминая его хрупкие лепестки каблуком, превращая в неказистое подобие раздавленного растения. Чуть пошатнувшись, парень упал в груду камней, почти бездыханно… - Твоя песенка спета. Осталась лишь трель для Рукии-тян. – Засмеялась она, и словно птица взмыла в небо, разбив хрустальный купол над его головой и все надежды на счастье, осыпав тело острыми осколками витражного стекла. Оставался лишь звон, удалявшийся куда-то в даль… Рукия…