Серая дама

Дом Кристофа действительно наводил жути. Он сам чувствовал себя комфортно, безопасно и совсем не представлял другого интерьера. Но Петтер и Сюннев без конца ахали, осматривая помещение. Дом, к счастью, они нашли всего за час и почти не устали. Первым делом ребята попали в спальню – вся обвешанная амулетами, среди которых имелись и змейки, и черепа, мрачная комната с маленькой односпальной кроватью. Далее Петтер и Сюннев прошли на кухню. Воздух всюду буквально пропитан морской солью. А на кухне еще и странного рода закрытые банки, в которых плавали какие-то травы, грибы и многое другое вплоть до частей тела животных – все как в фильмах ужасов. Они уже боялись представить, что в гостиной, но там оказалось вполне сносно. Сулемдаль взялась прибраться – протереть пыль, да пол, ничего более. А Нортугу пришлось покопаться в холодильнике и приготовить простенький ужин. Пока жарилась картошка, Петтер не утерпел и выглянул в коридор, где копошилась Сюннев. Она мыла пол, естественно, задом кверху. Нортуг завелся, быстренько пристроившись и схватив ее за ягодицы. Сюннев взвизгнула, и, держа в руках тряпку, повернулась, обняв его за шею и поцеловав в губы. Петтер прижался к ней всем телом, но девушка хихикнула и пощекотала Нортуга под ребрами. - Ахахах, прекрати! – извивался Петтер, жутко боясь щекоток. Сюннев наслаждалась. - Хорошо, но и ты погоди. Я прибираюсь, а ты готовишь – не отвлекаться! – строго сказала она, ухмыляясь. Петтер мстительно сощурил глаза, сам улыбаясь, и шутливо отдал ей честь, промаршировав обратно на кухню. Еще было светло, когда в дом вернулись шведы и Крис. Анну приволокли вдвоем, ее левая нога от ступней до голени была перевязана бинтом. Гипса, к счастью, не было, но ходить она не могла. Кристоф сразу пристроил девушку на кровать, отдав ее в распоряжение Анны и никого больше. Маркус уже заботливо помчался кормить девушку сваренным Нортугом супом, а Кристоф устроился с норвежцами за столом на кухне за долгожданным ужином. - Ну что, не все отдавил бедняжке? – язвительно поинтересовался Петтер, хитро глядя на Криса, выглядевшего бледным. - Нет. Вывих и растяжение, без перелома. Они сказали, вы все приехали на отдых? – спросил Крис обыденным тоном. - Угу. Второй день у вас, и уже приключение, - закивал Нортуг, хмыкая. – Ей хватит двух недель на восстановление? А то нам обратно лететь. - Да, должно. Ну что ж, остановитесь у меня, я пережду с работой. Правда, одно дельце у меня все же есть. Но вы же не будете все время дома торчать? - Нет, мы планировали посетить интересные места, - подключилась Сюннев, улыбаясь хозяину дома. Крис вдруг сглотнул, внимательно на нее посмотрев. - Вот и хорошо, друг другу мешать не будем. Не пойму только, что интересного в нашей деревне. - В вашей – ничего, а на трассе мы ждали автобуса до Инсбрука, - пояснила Сюннев. - И?.. - Там проходили зимние олимпийские игры, темный ты человек, - ответил Нортуг, закатив глаза. Крис поджал губы. – Соседний курорт, а ты и не знаешь. - Я не настолько просвещен, моя жизнь проходила в иных условиях, - сухо сказал Кристоф. – У нас есть дивное озеро, посетите его. - А что за дело? Взял бы нас, - переключился Петтер. - Ты так боялся призраков, что брать тебя не стану. - Я не боялся никого, что за чушь! - Все равно не возьму. Нортуг подозрительно сузил глаза, но ничего не сказал. Они перебрались в гостиную. Кристоф предложил норвежцам пока располагаться и пожить в гостиной, Маркус теснился с Анной, а сам охотник был вынужден вернуться в свою машину. Других мест для ночевки у него не нашлось. Был, конечно, сарай, но уж лучше салон автомобиля, чем старенькие скрипящие доски и грязное прогнившее белье. Комплектов нормального белья у него тоже имелось немного. Крис не следил за порядком. Так, и на окне покоился засохший цветок. Сюннев, было, потянулась, чтобы потрогать, но охотник предупреждающе вскрикнул: - Ядовито! - Да у тебя тут музей ядовитых вещей, - пораженно проговорила девушка. - Я вас предупреждал. - Можно хоть посуду помыть? - Всегда пожалуйста. Сулемдаль, любившая чистоту, вернулась на кухню прибраться. Петтер переглянулся с Крисом, который, наконец, потягивал любимое пиво, и решил перебраться к шведам. Алкоголя ему не хотелось, а оставаться наедине с убийцей призраков…мягко говоря, было неприятно. Кристоф сразу же достал из-за дивана ноутбук и занялся сбором информации, до чего так и не дошел днем. По крайней мере у него был интернет и городской форум, раз не вышло доехать до бара. Крис отставил бутылку, сейчас важнее было в одиночестве раскопать как можно больше. Своим знакомым он не то, что не доверял, он не желал втягивать их в расследование, потому что догадывался, что Нортуг или кто-либо другой обязательно увяжутся за ним поглазеть на настоящую ведьму. Она не призрак – тетушка вполне реальная и может вызвать любопытство, несомненно. Об опасности «людей» дилетанты никогда не задумываются. Крис пролистал несколько страниц, полазил по ссылкам. В обсуждениях действительно нашлась заметка о Серой даме. О ней писали, что она помогает угодным и проклинает неугодных, недостойных. Конечно, очень многие желали увидеть ее – Кристоф и не удивлялся, неопытные любознательные умы всегда стремились к неизведанному. Однако обсуждалось и то, что женщину непросто обнаружить, хотя все точно утверждали, что она в городе. Охотник вздохнул: придется переполошить каждый уголок, чтобы найти ее. На форуме утверждали, что общались с Серой дамой лично, но как поверить им? А проверять около сотни «очевидцев» чревато. Как и ждать первой жертвы колдуньи. Меж тем в спальне Маркус ненадолго вышел, оставив Петтера с Анной. На самом деле он хотел, чтобы Аня подружилась с Нортугом или хотя бы поговорила, попыталась понять и узнать его. Хелльнер принимал чувства девушки: он и сам раздражался, в какой-то степени ненавидел норвежца около пяти лет, пока вдруг не увидел его настоящим. Но все же хотелось, чтобы любимая близкая девушка тоже постаралась хоть немного приоткрыть завесу-маску Нортуга. Сейчас был неплохой шанс, когда Анна точно не сбежит, как бы жестко это ни звучало. Петтер остался наедине с блондинкой и сразу засмущался. Но смущение он вовсе не показал, а прикрылся ухмылкой на губах и хитринкой в глазах. Вообще Нортуг чувствовал неприязнь от нее к себе, разумеется, да. Однако он не придавал этому значения и старался не общаться с подружкой Маркуса. Какое-то время они молчали. Анна же напротив совершенно не желала не то, что сидеть вдвоем с Нортугом, но и в принципе ехать на отдых. Маркус настоял, и лишь поэтому блондинка согласилась. Сейчас она смотрела на Петтера с нескрываемой неприязнью, поджав губы. - Как у тебя нога, блондиночка? - Все хорошо. Было до тех пор, пока ты не пришел сюда. - Фи, как неприятно такое слышать, - хмыкнул Нортуг, вздернув подбородок и ухмыляясь. – Серьезно. Я вполне искренне поинтересовался, - он подмигнул. - Рада за тебя. Но твой тон говорил о другом, - заметила Анна, хмурясь и поправляя одеяло, которым была закрыта. - Что ты знаешь о моем тоне? – выпрямился Нортуг. – Аннет, как ты можешь ненавидеть меня, совсем не зная? - Не называй меня так, - пробормотала Анна. – Я тебя не ненавижу. - Ну да, а то я не вижу, - надменно отметил Петтер. - А как ты можешь судить, не зная меня? – подняла бровь Анна. - Я тебя знаю, - самоуверенно заявил Нортуг, рассматривая свои ногти. - Ха. Сколько наглости! – она была возмущена. - Я называю это чуткостью и проницательностью, откровенностью, - беспечно пояснил Петтер. – Ты милая девушка, но слишком м… ограниченная. Не в плане ума, нет. Просто предпочитаешь оценивать людей по первому впечатлению, не давая им шанса, сразу вычеркивая или доверяясь – твое чутье тебя порой подводит, ты ошибаешься, но не замечаешь этого. - Бред, - поморщилась Анна. – Ты напыщенный и самовлюбленный, а теперь я поняла, что ты еще и самонадеянный индюк. Я отлично разбираюсь в людях, - последнюю фразу она практически прошипела, отворачиваясь. - А по-моему, ты всего лишь прячешься за своими комплексами, Аннет, - подчеркнуто выделил имя он. – Расслабься и начнешь видеть в людях хорошее. Спорим? Хочешь, я покажу, что умею быть милым? Развлеку тебя. - Петтер, да уйди же ты! – взмолилась Анна, покрываясь испариной. Он раздражал ее неимоверно. - Чего я такого сделал-то? – он был действительно растерян. - Ничего, просто уйди. Нортуг с оскорбленным видом поднялся и медленно пошел к двери, вдруг столкнувшись на пороге с Сюннев. А за ней следовал и сам Хелльнер с букетом в руках. - Ну, как она? – спросили они Петтера. - Великолепно, шутит, - ответил он, торопливо обходя ребят и направляясь на кухню. Сулемдаль, увидев, что Анна подустала, задерживаться у нее не стала. Шведка лишь слабо улыбнулась, когда Маркус вручил ей букет, а потом попросила всех уйти. Он же приготовил подруге и бульончик, который пока решил не отдавать, раз она не в настроении. О том, что причиной усталости Анны является Нортуг, Маркус и не подумал, а она ничего не сказала. Наконец, постепенно все готовились ко сну. Шведы закрылись в спальне, Кристоф уныло поплелся в гараж, куда имелась дверь из кухни. Норвежцы остались вдвоем в гостиной, и Петтер тоже прикрыл двери. С воодушевлением вернулся, поедая плотоядным взглядом красивую Сюннев, расчесывающую длинные волосы, расположившись на диване. Двигаясь, словно шимпанзе перед охотой, Нортуг неторопливо приближался и едва не бросился на девушку, вовремя притормозив, поскольку старый диван мог и не выдержать скачков. Да и Сулемдаль хмурилась, не смотрела на него. - Зайчиш, я хочу тебя, - ласково проговорил он, пристраиваясь сзади нее и наклоняясь к самому уху. Сюннев наматывала локон себе на палец. - О, ну Петтер, я и не удивлена, - простонала она. Нортуг выгнул бровь, заглядывая ей в лицо. – А что ты удивляешься? Чему? Ты постоянно домогаешься меня, но совсем ничего не даришь, не заботишься. Когда ты только ухаживал за мной, то хотя бы пытался казаться вежливым, смущался, но сейчас вообще ведешь себя, как мужлан. - Ну…я не лучший из романтиков, - почесал затылок Петтер. – Но я же люблю тебя, ты и так знаешь. И как же не забочусь? Я пригласил тебя в Австрию, стараюсь часто звонить, и никогда не оставлю в опасности, ты знаешь! – она его задела. - Мне мало знать, я хочу от тебя цветов, сюрпризов… Как у Маркуса с Анной. Они дольше нас вместе, но посмотри, как у них все трогательно. - Я уверен, что Маркус просто не такой хороший любовник и компенсирует это романтикой, - выдал Нортуг. – Ты хочешь, чтобы я тоже таким стал? - Петтер! – вспыхнула Сюннев. – Неужели не бывает, чтобы мужчина сочетал в себе любовника и романтика? - Крайне редко. Когда он не в себе… - замешкался Нортуг, подбирая нужный эпитет. – То есть первые два месяца примерно. А потом или то, или другое. Все вместе – не бывает. Разве что в сказках и мечтах девственниц и старых дев. - Я старая дева?! – сразу вскрикнула Сюннев, вытянувшись в лице. Она отодвинулась от Петтера. Он провел ладонью по своему лицу. - Боже, нет. Что не так? Тебя все устраивало. И потом, мы так редко видимся, какая может быть романтика? Я безумно скучаю по тебе, разве ты не понимаешь? - Петтер, ты несносен! Будто я многого прошу, - она обиженно закусила губу и вскочила на ноги. – Ты не по мне скучаешь, а по моему телу. - С чего ты взяла-то? – негодовал Нортуг. – Детка, если хочешь подарков – ну не переживай, я постараюсь присылать тебе их хоть каждую неделю! А завтра нарву цветов, самых лучших! На глаза Сюннев наворачивались слезы. Петтер паниковал, не зная, что делать. - Все у тебя надо выпрашивать, ни о чем не способен догадаться, - тяжело вздохнула она. - Зайчиш, ну перестань дуться, - Нортуг протянул к ней руки, - иди, я докажу тебе свою любовь. Мне ты нужна, со своей душой, не только с телом. Ну что я буду делать с телом без души? Сюннев хмыкнула, качнув головой. Она тоже любила этого засранца, пусть он и не дарил ей цветов. Она поддалась на обещания и уговоры и вернулась на диван. - Но сегодня ты наказан. Исполнишь свои обещания – завтра я тебе разрешу, - строго сказала Сюннев. Петтер состроил жалобную мину, но ни мускул не дрогнул на ее лице. Нортуг смиренно кивнул, и они улеглись. Ему пришлось трудно перебороть себя, так как на тесном диване спокойно спать рядом с красоткой он точно не мог. Но ничего не попишешь, и Петтер отвлекся мыслями, чтобы все-таки заснуть на плече у Сюннев. Наутро девушка проснулась от того, что Нортуг звал в полудреме какую-то Изольду…