The Chipmunk and the Muse

Вот уж которую ночь я тихо пробирался на крышу нашего дома, стараясь не попасться никому на глаза. Как ни странно, но я давно научился лазать по деревьям не издавая ни звука, поэтому забраться сюда не было для меня проблемой вовсе. Аккуратно устроившись над окном спальни, поднимаю взгляд к небу, утыканному кучей далёких звёзд. Как же странно всё время думать, что ты здесь, мирно спишь в своей постели, лишь тихонько посапывая, мило подёргивая своим маленьким носиком, улыбаясь своим снам. Но тебя там давно уже нет, ведь с момента панехиды прошло больше года. По неведомым мне причинам, я никак не могу принять твоё отсутствие. Ты ушла от нас в лучший мир, ничего после себя не оставив. Знала бы ты как я корю себя за эту выходку. Неужели из-за какой-то маленькой ссоры всё обернулось так трагично? Как ни странно, но я до сих пор ощущаю твой запах, некогда сводивший меня с ума. Приятная помесь ванили и грецких орехов, такой сладкий и в тоже время навевающий тоску аромат. Часто по ночам, забившись в угол, в очередной раз давя ком в горле, ощущаю касания твоих мягких лапок. Нежные, полные заботы прикосновения, какие могла дарить только ты. Неужели ты всё ещё со мной, не смотря на всё случившееся? Или я медленно трогаюсь умом? Кто знает, кто знает. Замечать тебя среди крон деревьев и слышать твой тихий шёпот, зовущий меня, уже давно вошло в привычку. Отчётливо помню, как в очередной раз наблюдал за тобой, пытаясь не раскрыть себя. Да, мне было крайне стыдно за свою подлость и трусость, и, чего таить, сейчас мне куда более стыдно. Ты пришла домой, такая уставшая и понурая, что я тебя не сразу узнал. Устало закрыв дверь, заперла замок, и села на кровать. Лёгкий лунный свет осветил твоё лицо и я ужаснулся. Некогда яркие фиолетовые глаза потускнели, потеряли былой блеск, покраснели от бесконечных слёз, и впали. Страшное зрелище. Ты достала из ящика бумагу, ручку, и что-то тихонько приговаривая, принялась писать. Как же я хотел тогда знать, что это твоё прощальное письмо! Я бы смог всё изменить, спасти тебя, нельзя было закончить всё так, любимая. И я опять вру сам себе, это уже стало нормой. Ты пишешь, а чернила на бумаге медленно расплываются от твоих слёз. -'"Не плачь, милая! Я здесь, я пришёл. Теперь всё будет хорошо!" - кричал я внутри, снаружи сохраняя тягостное молчание. Ты продолжаешь писать, уже не пытаясь скрывать своих слёз, всхлипывая от каждой новой строчки с новой силой, от чего моё сердце сжимается в комок. Поверь, я знаю каково это, потерять надежду, морально пасть ниц пред своими переживаниями и страданиями. Но я смог это пережить, найди же и ты в себе силы! Ты дописала письмо, аккуратно смахнула слёзы, уложила его в конверт, и положила под подушку. С моей души упал камень. Но через мгновение навалился сразу град. Ты достала из под той же злосчастной подушки горсть таблеток, и махом выпила их все. - "Джанет!" - в сердцах закричал я. Резко спрыгнув с ветки на окно, ворвался в комнату, и схватив тебя на руки, молил выплюнуть обратно этот яд, коим ты наполнила своё маленькое прекрасное тельце. Ты с удивлением смотришь мне в глаза, не осознавая, реальность ли это, или предсмертная агония, и тихо шепчешь моё имя. По моим щекам начинают литься слёзы. Вот чем обернулась моя боязнь. Какой же я дурень! Обнимаю тебя, и с ужасом понимаю, что жизнь покидает твоё тело. Целую твой холодный лоб,и начинающие бледнеть губы, в надежде, что это поможет. "Саймон." - тихо шепчешь ты слабым голосом - "Прости. За всё. И не держи на меня зла. Я люблю тебя, и всё это время любила. Несмотря ни на что." - последняя слеза скатывается по твоей щеке, и глаза начинают стекленеть. Не веря в происходящее, делаю тебе исскуственное дыхание, в глубине души понимая, что тебя уже не спасти. Твоё бездыханное тело лежит у меня на руках, и я не в силах ничего изменить. Резко накатывает волна осознания, и я начинаю истерично плакать, не имея сил остановиться. А потом засыпаю, там же, на холодном полу, обнимая твоё хладное тело, понимая, что моя жизнь окончилась вместе с твоей. Отныне и навсегда. Просыпаюсь от криков своих братьев, поднимаюсь как в тумане, и убегаю. Вновь. В ушах застыли твои слова, и ничего прочего воспринять сейчас я не в состоянии. В этом забытие я провёл всю последующую неделю, опомнившись лишь когда понял, что сегодня должна пройти панехида в твою честь. С трудом найдя в себе силы, я всё же привёл себя в порядок и отправился туда. Там было много народу, и каждый, только завидя меня, пытался высказать свои соболезнования, но я слышал лишь долгий нескончаемый гул из голосов, в котором разобрать что либо было невозможно, да и не хотел я того. Пробравшись же через эту, казалось бы, нескончаемую толпу, я подошёл к алтарю. Ты была красива как никогда. Бережно собраные в хвост волосы, аккуратно одетые очки, цвета, который ты так любила, закрытые глаза, и застывшая навек мина безразличия. Вдруг изниоткуда появились братья в сопровождении своих спутниц, облачёные во фраки и платья цвета траура. И вновь посыпались вопросы, сбежать от которых я просто не мог. Я пытался всё объяснить, доказать, что к твоей смерти я не имею никакого отношения, но сам отчётливо понимал, что именно её причиной я и являюсь, отчего становилось всё хуже и хуже. Этим расспросам не было конца и края, и это всё больше напоминало допрос, нежели разговор двух братьев. Единственным, кто стал со мной разговаривать, стал Эл, самый шаловливый из нашей троицы, эдакий неугомонный весельчак. Так я всегда думал о нём, но сейчас это был далеко не тот братец, которого я помню. Он возмужал, черты его лица стали заметно грубее, да и сам он стал куда серьёзнее. Он старался говорить вежливо, заботливо, но в его глазах явно читались недоверие и ненависть. Хоть мы и были братьями, но характеры имеют свойство меняться по мере взросления, и это его незаслуженное отношение было очень болезненно для меня. - Неужели ты действительно думаешь, что я мог так поступить с ней? - выслушав его, печально спросил я, упорно сверля взглядом пол, так как посмотреть ему в глаза я не мог. - Я лишь делаю выводы на основе фактов. То, что так любил делать ты в детстве. Только вот детство давно осталось позади, а ты ни капли не изменился, братец. - холодно процедил сквозь зубы Эл, заставив меня ужаснуться. Казалось, будто весь мир восстал против меня. Любовь всей моей жизни покончила с собой, мой родной брат непоколебимо уверен в моей виновности, и мне просто больше некуда податься. - Тогда позволь мне всего один поступок, и я навсегда покину вас. - воззвал я. - Я хочу попрощаться с ней. - Сначала убил, а теперь хочешь проститься? - с нескрываемой злобой переспросил ты. - Я не делал этого, веришь ты мне или нет. - наконец осмелев, я поднял взгляд и зло посмотрел в твои глаза. От такой неожиданности ты пошатнулся, но всё же ответил. - У тебя есть пять минут. - сдавшись, ты дал разрешение, будто это что-то для меня значило. - И учти, я слежу за тобой! Даже не вздумай ни с кем заговорить! Мне только это и было нужно. Подойдя к твоему бездыханному телу, тихо прошу прощения, обещаю что всё будет в порядке, и, поцеловав в лоб, ухожу, скрываясь в сумеречном тумане. - Не беспокойся, милая. Скоро мы встретимся, и будем вместе навек. Осталось немного. Медленно бреду по опустевшей улице. Всё вокруг вдруг стало таким серым. Чувствую капли дождя, разбивающиеся о моё темя. Как иронично. Практически все события, происходящие с нами, сопровождались им, теперь же он решил прийти попрощаться. - Что ж, давний друг, проводи меня к ней. - тихо прошептал я, подняв взгляд к тёмному, закрытому чёрными облаками, небу. Замечаю слепящую вспышку света, оказавшуюся светом фар машины, едущей прямо на меня. - Спасибо. - шепчу в воздух и готовлюсь ко встрече с милой. Острая боль пронизывает тело, унося разум прочь от этой улицы, этой машины, и всех этих событий. Просыпаюсь в холодном поту, не понимая, в Раю я или в Аду. Оглянувшись, осознаю, что лежу в своей кровати, весь мокрый и испуганый, а на меня смотрит самая прекрасная мордашка в мире. - Что случилось? Ты так стонал во сне, что я подумала, что тебя снова терзают кошмары. - взнолнованно шепчешь ты. - Кошмар. Просто кошмар. Это не было реальностью. - будто в помешательстве тихо шепчу в никуда, от чего ты начинаешь смотреть на меня ещё взволнованнее. - С тобой всё хорошо? - этот взгляд, полный волнения, так приятно чувствовать на себе, как оказалось. - Хорошо ли всё со мной? Да всё просто отлично! Лучше не бывало! - радостно отвечаю, резко обнимая тебя, тянув лечь со мной. Ты подаёшься вперёд, падаешь на меня, и немного испуганно смотришь мне в глаза. В которыйраз ловлю себя на мысли, что они у тебя прекрасны, и ими можно любоваться вечно. Притягиваю тебя ближе, и жадно, словно в последний раз, целую твои сладкие губы. Ваниль и грецкие орехи, божественный вкус. Ты тихо ложишься рядом, поворачиваешься ко мне, а я шёпотом, в, наверное,уже тысячный раз, признаюсь тебе в любви. Залившись краской, как никогда очаровательно, улыбаешься, и засыпаешь у меня на плече. Тихо поправляя выпавшую прядь твоих волос, думаю, что никогда и ни за что не допущу причинения вреда своей маленькой красавице, и, нежно поцеловав тебя в носик, засыпаю рядом с тобою, и снятся нам только хорошие сны. Никаких более кошмаров.