Подарок

      Скрестив под собой ноги и отчужденно уставившись в одну точку перед собой, сгорбленный Наруто молча сидел на кровати посреди своей крохотной квартирки. Пока рука мальчика уныло катала по мятой простыне пустой стаканчик из-под разводимого рамена, сам джинчурики думал совсем о другом.       Сегодня был канун нового года, его восьмого нового года. Если несколько первых лет Узумаки и не запомнил, то последние – прочно заклеймили его память кошмаром. Сегодня были день и ночь, которые остальные с нетерпением ждали. День и ночь, когда остальные собирались веселыми компаниями и дружными семьями. День и ночь, когда никому не нужный сирота острее всего ощущал свое одиночество.       Неожиданный хлесткий звук за спиной, похожий то ли на треск, то ли на щелчок, выдернул мальчика из гнетущих мыслей и вынудил резко обернуться. Растерянный взгляд тут же уперся в немытое окно, сквозь грязные разводы которого виднелся краешек серо-розового закатного неба.       Очень скоро источник шума был обнаружен: с внешней стороны стекла во второй раз ударилась горстка маленьких камушков. Как только рассыпчатый гравий коснулся прозрачной поверхности, Наруто подскочил с постели и подлетел к раме. - Эй, Узумаки, - звонко проорал с улицы Киба. Глядя снизу вверх, собачник ласково потрепал спящего на своем плече щенка и задорно позвал. – Спускайся, у нас для тебя есть подарок!       Не веря своим ушам, Наруто дрожащими пальцами открыл окно. Полосатые щеки сразу ощутили порыв колючего ветра, а сердце оторопелого джинчурики стало биться настолько громко, что мальчик боялся не услышать остальные слова одноклассника. Не сводя с Инузуки быстро намокающих глаз, сирота нервно вцепился в подоконник и нерешительно, с запинками повторил: - П-п-подарок..? - Ну да, новогодний подарок, - ухмыльнувшись, брюнет засунул руки в карманы штанов и рассудительно изрек. – Между нами были распри, но мы все-таки вместе учимся. Выходи уже, или он тебе не нужен? - Н-н-нужен-нужен! Я сейчас! - Задыхаясь от волнения, ошалевший Наруто поспешно схватил валяющуюся на полу ветровку, и, натягивая ее впопыхах, одним рывком выпрыгнул из квартиры.       Несмотря на разгар зимы, в Конохе стояла достаточно теплая бесснежная погода, которую оценили даже деревья, не пожелавшие расстаться со своей слегка пожухшей листвой. Поэтому разношенный оранжевый костюм хоть и пропускал холодный воздух, но все еще согревал вовсю спешащего блондина. Страх, что собачник передумает, заставлял Узумаки панически мельтешить ногами, поэтому уже спустя пару секунд джинчурики стоял на улице рядом с Кибой.       Довольно оглядев запыхающегося сироту, Инузука вытащил из брюк сверток и протянул его Узумаки: - Надевай, - радостно наблюдая, как обмерший Наруто не слушающимися руками разворачивает и неловко примеряет красную новогоднюю шапочку, собачник окончательно расцвел. Пока онемевший от счастья джинчурики пытался что-то ответить, улыбающийся Киба предвосхитил незаданный вопрос. – Это не сам подарок, за ним еще нужно дойти.       Развернувшись, брюнет потянул за собой остолбеневшего Узумаки, и пара зашагала по праздничной Конохе. Украшенная разноцветными гирляндами деревня вовсю бурлила веселыми людьми. И, протискиваясь сквозь шумящую толпу вслед за одноклассником, сирота впервые в жизни перестал ощущать себя изгоем. Никчемность, одиночество, презрение – все страдания канули в небытие, словно происходили с кем-то другим и когда-то очень давно.       От переизбытка чувств окрыленный Наруто не заметил, как быстро Киба провел их через лабиринты нарядных переулков и вывел к безлюдному скверу, посреди которого, под большим деревом, висел гигантский сине-фиолетовый шар. Привязанный к ветке он покачивался от дуновения ветра, кружась и красуясь своими переливающимися сторонами. - Подарок внутри, - гордо подведя джинчурики к сфере, Инузука просто светился с каждым произносимым им слове. – Ты только закрой глаза перед тем, как ее разбить. Иначе сюрприз будет не так ярким!       Придерживая одной рукой красную шапочку, чтобы та не свалилась с макушки, Наруто задрал голову и мокрыми синими глазами уставился вверх, не в силах оторваться от красочного сине-фиолетового великолепия. Его самый первый новогодний подарок…       Практически не дышащий мальчик почувствовал, как собачник сунул в его руку палку и торопливо отошел. Едва шаги одноклассника отдалились, Узумаки опустил дрожащие веки. Перебирая потными ладошками по тонкому стволу, блондин облизал пересохшие губы и наконец-то со всего размаху стукнул шар. В ту же секунду, когда по сфере пробежали первые трещинки, они мгновенно раскололись, и на сироту хлынул поток морозной вонючей жидкости со шквалом громко квакающих лягушек. - ХАХАХА! - Без этой идиотской шапки было бы лучше! - Зато видели бы вы его рожу, когда я ее протянул! Я еле сдержал смех! - ГЫГЫГЫ!       Дикий смех из-за кустов обрушился и оглушил Наруто гораздо сильнее, чем болотная вода и скользкие жабы, мерзко ворочающиеся за воротом его промокшей ветровки. Встревоженные лягушки почувствовали близкую свободу и теперь активно заерзали, толкаясь под одеждой и больно пиная застуженную кожу сироты. Только Узумаки было уже все равно…

***

      Тягуче отрываясь от высокого потолка, тяжелые капли грузно плюхались на пол, покрытый слоем мутной жижи. Тихий плеск падающей воды рикошетил от стен и мгновенно разносился глубоким эхом по широкому полутемному пространству. Отражаясь от клетки, он сливался с ревом Девятихвостого, беспорядочно мечущегося внутри своей темницы. Если сам Курама с бешеной яростью кидался из одного угла в другой, то его обозленный взгляд намертво приклеился к мальчику, лежащему прямо перед клеткой. Зажав в кулаке красную шапочку, Наруто беспокойно елозил на спине, не размыкая век.       Наблюдая, как бредит бессознательный джинчурики, Кьюби начал остервенело бросаться на решетку. Однако попытки оставались безуспешными – прочный металл, скрепленный печатью Четвертого, никак не поддавался. Но зверь не собирался так просто сдаваться. Плотно прильнув мохнатым животом к прутьям, демон просунул между ними свои хвосты и лапы. Неистово шевеля вытянутыми вперед конечностями, узник даже растопырил когти в попытке дотянуться до бормочущего в беспамятстве ребенка. - Прекрати, - одновременно с жестким голосом перед лежащим сыном возник и сам Минато. Встав каменной преградой между Наруто и клеткой, Хокаге ледяными немигающими глазами впился в возбужденного Лиса. Казалось, вконец обезумевший пленник, как никогда, ощущал свою близость к освобождению.       Оставаясь неподвижным среди возрастающего беспорядка из животного воя и беснующихся хвостов да лап, Четвертый поднял обеспокоенный взор на печать, но ее состояние не давала разглядеть мельтешащая красно-оранжевая меховая масса Курамы. - Тебе же сказали прекратить! – упершись руками в бока, рядом с Минато появилась разгневанная Кушина. Развиваясь, длинные красные волосы вписывались в оттенки окружающего хаоса, создавая иллюзия единства негодующей женщины и остервенелого Кьюби. Впрочем, когда-то они действительно составляли одно целое, поэтому теперь разъяренная куноичи властно по-хозяйски рявкнула, в момент перекрывая оглушающий рев Девятихвостого. – Ну-ка, пошел на место!       Острые лезвия когтей промелькнули в нескольких сантиметрах от лица Кушины, но та не шелохнулась. Ожесточенно прищурившись, взбешенная женщина лишь сжала кисти на бедрах в кулаки и угрожающе рыкнула: - Живо! Иначе я за себя не ручаюсь!       Занесенная над Минато лапа замерла, после чего нехотя поползла обратно в сторону клетки; а доселе бешеный вой Лиса плавно перешел в затяжное рычание. Когда усмирённый Кьюби заторможено втянул в темницу свои конечности, Кушина резко бросилась к лежащему Наруто.       Аккуратно подняв из воды осоловевшего сына, куноичи села на колени и бережно положила на них малыша. В тот же миг одна рука матери заботливо обняла мальчика, который не переставал беспокойно ворочаться и о чем-то бредить с закрытыми глазами. В это время вторая ладонь женщины дрожащими пальцами дотронулась до полосатой щеки и начала ласково ее гладить, участливо стирая струйки прозрачных слезинок. Со щемящей тоской и болью рассматривая Наруто, Кушина наткнулась на измятую новогоднюю шапочку, крепко зажатую в кулаке сироты, и бессильно пробормотала: - Сейчас новый год… - на секунду подняв беззащитный взгляд на стоящего рядом Намикадзе, женщина вновь опустила блестящие ресницы и, не сдерживая горьких всхлипов, склонилась над бессознательным сыном. Если с каждым любящим прикосновением матери ребенок всё больше успокаивался, умиротворенно прекращая бормотать и приподнимая уголки своих губ; то Минато, наоборот, становилось всё более тревожно.       Будучи бывшей джинчурики, Кушина обладала определенной властью над Кьюби. Только явно не настолько мощной, чтобы в мгновение укротить одичавшего зверя. А печать… Сосредоточенные синие глаза взметнулись вверх по решетке и застряли на листе, удерживающем створки ворот вместе. Идеально ровные края, абсолютно гладкая поверхность – печать не выглядела так, будто Курама только что едва не обрел свободу. Хотя всего минутой ранее и лапы, и хвосты бесновались в таком темпе, что Минато вообще не мог разглядеть изображение; а помимо Четвертого, не справляющегося с ситуацией, на помощь пришла еще и Кушина…       От невероятной догадки, промелькнувшей в его голове, Четвертый практически потерял способность говорить. Судорожно сглотнув, Намикадзе оглянулся на мать и сына, который сладко посапывал на любящих руках женщины. Трепетно прижав к себе новогоднюю шапочку, мальчик настолько искренне начал улыбаться во сне, что Хокаге не сомневался – сейчас ребенок был счастлив. Наруто не запомнит этой встречи с родителями, но где-то внутри сироты останется тепло от неожиданного воссоединения с семьей.       Оцепенев, Минато медленно повернулся обратно к решетке и пристально всмотрелся в притихшего за ней зверя, после чего едва слышно спросил: - Ты ведь специально нас вызвал? Меня и Кушину, нас обоих?       Ничего не отвечая, Курама лишь пренебрежительно фыркнул и с демонстративной надменностью отвернулся от прутьев. Напряженно проследив, как безмолвный Лис уходит куда-то вглубь своей мрачной клетки, Намикадзе вернул мгновенно растаявший взгляд на мать и сына.       От безграничной нежности, которая тут же заполнила Четвертого, мужчина перестал верить в реальность происходящего. Боясь, что Наруто проснется, и всё может исчезнуть в любой момент, Четвертый неуверенно шагнул. После чего осторожно, словно пара была сделана из хрупкого стекла, обнял самых дорогих людей на свете. Вдыхая родной запах волос Кушины и наслаждаясь счастливой улыбкой сладко спящего сына, Минато негромко прошептал: - Спасибо…       Благодарность достигла Кьюби, когда демон вертелся в самом дальнем углу своей темницы. Пока Курама сворачивался клубком, чтобы уткнуться носом в свой пушистый хвост, в мохнатой звериной голове крутилась только одна мысль: «Пожалуйста».