Они уже давно не семья

      Они ему не семья. Они и друг другу не семья. Наблюдая с другой стороны за существованием Никлауса, Ребекки и Элайджи, Кол не чувствует ничего, кроме презрения и ненависти. Они все давно стали чужими друг другу, и если кто-то признал это раньше, как он и Финн, то кто-то не желает сделать этого до сих пор, смотря на Элайджу, усмехается Древний. Они не живут, они именно существуют. По отдельности.       Когда-то давно, в другой жизни, они были семьей, были людьми со своими горестями и радостями. Они были неидеальной, в чем-то даже счастливой семьей. Те люди любили друг друга, верили, доверяли друг другу. Что изменилось? Ничего, сущая мелочь: просто они умерли. Тех людей уже давно нет. Те люди мертвы. И если в начале вместе их держала память, память о том, кем они были, что значили друг для друга, то спустя тысячу лет начинаешь забывать…       Жалел ли он о том, что Эстер превратила их? Нет. Ни капли. Он мог бы соврать, как лжет Ребекка, лжет Элайджа, но зачем? В отличие от них себе он никогда не врал. Ему нравилось быть хищником, чувствовать страх своих жертв, упиваться властью над ними, не бояться смерти.       Только сейчас он мёртв, и его смерть — их вина! Возможно, он тоже немного виновен: сглупил, попавшись в ловушку, но они все равно виноваты больше! Ведь даже его убийцы не наказаны… По красивому лицу расползается усмешка. Они скорбели? Их скорбь прошла раньше, чем его зарыли в земле.       Клаус, страшный и коварный. Клаус злился? Безусловно. Вот только на кого? На Гилбертов за то, что нарушили его планы, на него, Кола, за то, что помешал и так глупо попался, может быть, даже немного на себя за то, что не убил брата раньше.       Клаус грустил? Да-а-а, до самого прихода блондинки. Ради куклы он позволил Гилбертам жить, проявил милосердие, несмотря на его смерть.       Кол этого не простит.       Элайджа, благородный и честный Элайджа, самый святой среди них, Майклсонов, даже не появился. Он был занят: играл в спасителя для своей Катерины. Конечно, они же всегда были недостаточно хороши для него. Слишком жестокие, слишком коварные, слишком чудовища… Смешно, что его брат любит Петрову, которая совсем не лучше них. Элайджа продолжает восхищаться прекрасной мученицей Еленой, упорно закрывая глаза на её роль в его смерти.       Кол этого не простит.       Ребекка. Кол признаёт: у неё были причины сердиться на него. Он угрожал ей, пытался убить. Если бы Клаус не успел… Убил бы он Ребекку? Да. Чтобы добиться желаемого, он пошёл бы на все. Инфантильная и влюбчивая Ребекка, она простила Стефана, после его признания, и продолжала помогать его убийцам найти лекарство.       Кол этого не простит.       Кол постоянно наблюдает за их так называемой семьёй. Сегодня Волчица решила выбрать имя ребёнку, пока все — дома, ведь они так редко собираются вместе. Клаус рисует, устроившись в кресле, Элайджа читает книгу, сидя на диване, волчица — рядом с ним, а Ребекка крутится перед зеркалом, решая, какую прическу сделать: хвост или косу? Всё мило, по-домашнему, но…       Кол знает: гибрид размышляет, как разлучить Ребекку и Марселя. Убивать Жерара сейчас он не собирается, поэтому, быть может, просто уложить сестрёнку спать в гроб, пока Клаус не наиграется с Марселусом?       Кол знает: Элайджа думает, как уберечь Хейли и ребёнка от ведьм, от вампиров, от Клауса. Возможно, стоит уехать вместе с Хейли как можно дальше…       Кол знает: Ребекка планирует помочь Марселю вернуть власть…       И только оборотень ничего не знает, она просто хочет выбрать имя.       — Давайте сначала выберем мужское имя? В случае, если будет мальчик, — никто не возражает и она продолжает. — Может, в честь вашего брата Финна?       — Нет, — говорит Клаус. — Он был слаб и жалок.       — Нет, — говорит Элайджа. — Он предал нас.       — Нет, — говорит Ребекка. — Он ничего не значит для нас.       Волчица растерялась, она не понимает их. Кол зло улыбается, он знает, что его никто не слышит, но произносит:       — Ты никогда не сможешь понять, никто не сможет…       — Может, Кол? — неуверенно предлагает Маршалл.       — От него всегда были одни неприятности, — на губах Клауса усмешка, обжигающая, колючая.       — Он всегда покидал нас в трудный момент, — в улыбке Элайджи лёгкая печаль.       — Он пытался убить меня… — начинает Ребекка.       — Ладно! Сдаюсь, — поднимает в примирительном жесте руки волчица.       Ребекка поворачивается, встретившись взглядам с братьями, на её губах появляется особая улыбка, которую она дарит только Клаусу и Элайдже. Именно так она улыбалась тогда, в другой жизни, когда была человеком… Майклсон никогда не дарила эту улыбку своим возлюбленным. Никому, кроме братьев.       Эти люди Колу не семья, но от улыбки Ребекки становится теплей, он и почти забыл, что она умеет так улыбаться. Они не семья друг другу, но по-прежнему могут общаться без слов, достаточно лишь посмотреть друг другу в глаза.       — Всё в порядке, маленький волк, — откладывает альбом Клаус.       — Нам ещё нужно выбрать имя для девочки, — закрывает книгу Элайджа.       Будущая мать непонимающе смотрит на Первородных, Ребекка усмехается, волчице достаётся высокомерный взгляд, видимо, ей никогда не увидеть особую улыбку.       — Кол — хорошее имя, — объясняет Бекка.       Они уже давно не семья. У них нет матери, нет отца. Они ненавидят и всё время предают друг друга. Они уже давно не семья…       Тогда почему он всё ещё торчит рядом с ними?       Кол улыбается иронично, в его глазах зажигаются огоньки:       — Кол, действительно, хорошее имя, — парень алчно смотрит на округлившийся живот. — Магия имён великая вещь…