time of dying

Я опускаюсь на корточки – нет, не из–за внезапной слабости в ногах или нахлынувших эмоций, ничего подобного – просто так надгробие видно лучше. Мне интересно, что написали твои дражайшие родственники – какую–нибудь пафосную чепуху о том, каким хорошим ты был, или проклятия? Нет. Сухая констатация факта – правда, весьма странная для обычных людей – из–за даты рождения. Понятия не имела, какого числа тебя нужно поздравлять с тысячелетием, а сегодня случайно попала именно на этот день – седьмое ноября. Я почему–то думала, что, придя на могилу своего главного врага, почувствую хоть что–нибудь — злорадство, удовлетворение или хотя бы облегчение. Но нет. Безразличие и, – я никогда бы в этом не призналась тебе – немного боли, тщательно скрываемой даже от самой себя. Закусываю губу и, сняв перчатку, с замиранием сердца провожу рукой по надгробию. Глаза почему–то увлажняются. Ком в горле. Когда дерево, из которого сколочен твой гроб, сгниёт, земля провалится в могилу и забьётся в горло. Комом. Меня пробивает истерический смех. Я всхлипываю и хватаюсь за голову, еле удерживаясь от того, чтобы лечь прямо рядом с могилой. Со злостью вытираю набежавшие слезы. Что за глупость? Я не чувствовала к тебе ничего, кроме ненависти. Клянусь. Просто ненависть была... С примесью. Неправильная ненависть. Недоненависть. Ненависть, которая помогает жить дальше. Ненависть, смешанная с... Любовью? Нет. Абсолютной, полнейшей зависимостью. Это так невероятно глупо, что я снова истерически смеюсь. Когда представляю тебя на моем месте, становится обидно. Ты бы просто прошел мимо моей могилы, может, бросил бы мимолетный взгляд – но не более того. Сжимаю зубы и смотрю невидящим взглядом куда–то вдаль. Ненависть к тебе питает меня и одновременно разрушает. Думаю, до тебя я вообще никогда не чувствовала настоящую ненависть. Это чувство, оно будто высокая башня. И, впервые тебя увидев, я начала ее строительство.* Закрываю глаза и аккуратно кладу розу рядом с надгробием. Я почему–то думала, что, придя на могилу своего главного врага, почувствую хоть что–нибудь — злорадство, удовлетворение или хотя бы облегчение. Но нет. Безразличие. Просто в груди что–то оборвалось.