В самое сердце

Стоя у плиты в одной футболке, которая еле прикрывает мою задницу, я молилась, чтобы мне хватило времени приготовить всем завтрак до того, как все проснутся. Я могла бы подняться к себе в комнату и одеться, но кушать потом пепел - не было в моих планах. Я перевернула мои фирменные булочки и качнула бедрами под воображаемую музыку. Под фирменными булочками подразумевались ломтики батона пропитанные взбитыми яйцами, и в итоге, поджаренные на сковороде. Открывая холодильник, я снова достала яйца и поставила их на стол. Просматривая содержащее холодильника, я заметила бекон на самой верхней полке. Ну кто так делает, а? В этом доме не все ростом два метра, чтобы доставать все с верхних полок и открывать верхние шкафчики. Встав на носочки, я потянулись за беконом, все так же напевая какую-то придуманую мной песню. Я подпрыгнула несколько раз, когда поняла, что просто так не дотянусь. Чертыхнувшись, я снова встала на носочки и заорала на весь дом, когда кто-то очень плотно прижался ко мне и достал чертов бекон. - Тише, тише, - он шептал мне на ухо, поглаживая по волосам. - Это я. Он развернул меня к себе лицом и захлопнул холодильник. И только сейчас я могла видеть наглые глаза Гарри Стайлса, который был одет в одни боксеры, а с его мокрых волос капали капли воды. - Гарри! Ты гребаный маньяк! - я приложила руку на сердце, продолжая кричать на него. - Прежде чем спуститься на кухню, где могут быть люди, нужно избавиться от утреннего стояка, это так, для справки! Я пыталась успокоится, но мои руки просто тряслись, а колени подкашивались. Голова начала кружиться, поэтому я подошла к стулу и приложив усилия, всё-таки забралась на него, положив руки на стол и уронив на них голову. - Гребаный маньяк, - прошептала я. - Прежде чем спуститься на кухню, где могут быть люди, нужно одеться. Это так, для справки! - сказал он, наверное, в своё оправдание и ухмыльнулся. Значит, тот милый парень, который был со мной вчера и в которого я, кажется, влюбилась - исчез? - Доброе утро! - на кухню с улыбкой до ушей зашёл брат и я застонала, не поднимая глаз. - Это что, твои фирменные булочки? - Булочки! - я вскрикнула, вспомнив о них и подлетела к плите, выключая её. - Чуть не подгорели. - я вздохнула, осматривая кухню в поисках Гарри, но его нигде не оказалось. Куда он делся? - Как спалось? - спросил он, выкладывая ломтики батона на тарелку. - И что сейчас за крик был? Я замялась, не зная что ответить, ведь Гарри ускользнул до прихода Антона/после нашего немного грубого разговора. - Я обожглась. - решила соврать я, показывая брату указательный палец, на котором была какая-то ранка. Я всхлипнула, когда слеза скатилась по щеке больше от шока поведения Гарри, чем от какой-то "ранки", которую я получила около трёх дней назад. - Де-етка, - протянул брат, притягивая меня в свои объятия и целуя в висок. Он перекинул мои волосы на плечо и обнял крепче, шепча о том, что я самая любимая его девочка. - Я тоже тебя очень сильно люблю, ты ведь знаешь это, да? - я поцеловала его в уголок губ и подпрыгнула, чтобы он приподнял меня и я смогла обвить его талию ногами. Слёзы полились из глаз и я уже даже не понимала, почему у меня такая истерика. - И Мишу люблю, очень-очень! Он меня теперь не простит никогда! Я столько ему наговорила! Ты даже не представляешь себе, что я тогда кричала, я так сожалею! - брат поглаживал меня по спине, разворачиваясь, и направляясь со мной к лестнице. - Тёму тоже люблю, он столько сделал дня меня, он частичка моей жизни, а я даже не могу уделить ему время, чтобы сходить куда-нибудь! - Малышка, они тебя тоже очень сильно любят и не обижаются. Ты же знаешь, они всегда простят своего ангелочка. - поцеловав меня в щеку, он начал подниматься по ступенькам. - Нужно одеться, чтобы никто не увидел мою девочку, да? - Я скучаю по Майку. Он постоянно мне снится, говоря, что я должна кого-то спасти и "Если спасешь его, то спасешь и своё будущее", и мне уже кажется, будто я скоро сойду с ума. Ещё та бабуля, тоже отчаянно доказывая, что я нашла своё будущее. Но его нет, понимаешь? У меня нет будущего! Оно ушло вместе с Майком! Истерика уже выходила из под контроля, но я ещё не осознавала этого. Брат успокаивал меня, пытаясь что-то доказать и разузнать, о какой бабушке я говорю, но я не могла даже слушать его. - Я люблю его, Тош! Я очень сильно люблю его! - утыкаясь в шею брата, я продолжала рыдать, вспоминая образ парня, но перед глазами всплыл совсем другой молодой человек. Гарри. - Он тоже тебя любил и любит, поверь мне! Ты ведь и сама это знаешь. Но у судьбы другие планы и игры. Она играет свою роль, понимаешь? И ты ничего не сможешь сделать, ничего. Он открыл комнату и подойдя к кровати, усадил меня. Соседняя кровать была пуста, а из ванны доносились звуки воды. Антон открыл бумажный пакет, в котором я храню все лекарства и достал от туда успокоительное, а из шкафа бутылку с синей жидкостью. В этот момент я вспомнила, как доставала капсулы для Гарри в тот день, когда он вывихнул ногу. Как подавала ему эту бутылку и сочувственно смотрела на него. - Я ненавижу Стайлса! Ненавижу! - я всхлипывала, запивая таблетку и повторяя последнее слово. - Кирюш, что за слова? Разве этот парень в чем-то виноват? - Антон дернул бровью и усмирил меня строгим взглядом. - Виноват! Еще как виноват! - И что же он такого сделал? Вчера мне показалось, что ты была другого мнения. - он вытер мои слезы, которые так и не прекращались и поцеловал в лоб. - Если бы не он, я бы продолжала мечтать об одном парне и жила той же жизнью! А он.. а он.. он... - Влюбился в тебя и показал, что всегда нужно двигаться дальше и никогда не останавливаться, да? Помог начать новую жизнь? - пытаясь скрыть улыбку, он крепко обнял меня. - Моя дурочка. - Да! Он влюбил меня в себя! Зачем он это сделал, зачем? Ненавижу его! - я уткнулась в подушку, пытаясь заглушить безудержный плач. - Разве он виноват? Ты не можешь выбирать, а кого тебе влюбляться, а в кого нет. Выбирает сердце. Тебя выбрало его сердце, родная. - он вздыхает, накрывая меня одеялом. - Думаешь, Гарри легко? Ему весело, когда он видит тебя, его сердце начинает отбивать бешеный ритм и он мечтает о твоих объятиях и поцелуе, когда ты кричишь, что ненавидешь его? По-твоему, ему все это нравится? - Он наглый! Злой! Он не такой, как Майк! Гарри постоянно только и ищет момент, чтобы случайно коснуться меня или прижать к стене, обнимая! Да он гребаный маньяк! Просит о поцелуе в щечку, и ты думаешь, что здесь ведь нет ничего такого и ты могла бы позволить себе поцеловать его в щеку. Но он специально делает так, чтобы я поцеловала его в губы! И еще заставляет меня целовать его! - Но ты ведь ему ответила на поцелуй? Я резко замолчала и оторвалась от подушки. Взглянув в глаза брату, вопросительно подняв бровь, я ждала, когда он продолжит то, что хотел сказать. Но Антон молчал, выжидающе смотря на меня. - Это сейчас так важно?! - зло выкрикнула я. Он усмехнулся, поглаживая меня по волосам и оставался совершенно спокойным. - Ты вообще на чьей стороне, а?! - я снова начала плакать и подойдя к шкафу с вещами, вытащила от туда свой большой чемодан. - Достали все, лучше умереть от рук конкурентов, чем от чертовой влюбленности, которая меня губит. - Еще раз услышу грязное слово из твоего рта и буду вынужден вымыть его с мылом, все ясно? - серьёзный и хмурый он подошёл ко мне и выхватил чемодан. - Умереть? Ты хочешь умереть? Девочка моя, я из кожи вон лезу из-за тебя! Кира то, Кира это! Новые вещи - пожалуйста! Образование - на тебе! Туда слетать - вот билет! Сладкое - сейчас сбегаю, родная! Он орал так, что не только всем доме было слышно, но и в соседнем районе! Вода в ванной затихла, и я уверена, что Лимо просто дожидался, когда мы закончим ор. - Я понимаю, что это большая потеря для тебя и ты все ещё не можешь смириться, как и я, но ты совсем не понимаешь, что отталкиваешь от себя людей, которые тебя любят! Которые нуждаются в тебе и заботятся о тебе! Ты ведешься себя как... как ребёнок! - Я и есть ребёнок, Антон! Пойми это! У меня не было детства, как у остальных детей! Я не играла в песочнице, когда мне было пять, потому что в любой момент меня могли убить! Я сидела дома и смотрела в окно на детей, которые играли в мяч, делали куличики и играли в принцесс! - А у меня оно было? У меня было детство, Кир? Ты спросила, кого мне? Когда мне было всего четыре, меня украли и угрожали родителям. Когда мне было семь, меня избили три шкафа. А я был семилетним ребёнком! Когда мне было десять, меня вырубили камнем, закинули в машину, надели на голову мешок и три недели держали в подвале! Раз в день я получал стакан грязной воды и сто грамм хлеба! Мне было десять, я на месяц был разлучен с родителями, тобой и друзьями, которых у меня практически не было. Мне было десять, когда у меня был большой недостаток веса и мне поставили диагноз - дистрофия. Я в шоке приложила руки ко рту и зарыдала. Громко зарыдала. Я никогда не знала этого! Я не знала, что пережил мой родной брат! И теперь понимала, чрезмерную заботу и любовь моих близких ко мне. Я так ошибалась! - А когда мне было двенадцать и меня украли из моего собственного дома! Меня на частном самолете высадили на другом конце света. У меня не было не еды, не одежды, не денег. Я выживал полтора месяца в какой-то стране! Один! Кира, я был ребёнком! Когда я слушаю рассказы о том, как ты плакала и спрашивала, где я, ты думаешь, мое сердце не разрывалось от боли? А здесь, посмотри, видишь? - он присел и повернулся ко мне спиной, показывая чуть заметный шрам на голове, ниже затылка. Я видела его раньше, но никогда не докапывалась, да и густые волосы почти прикрывали его. - Тут был маячок. Маячок слежения. Прямо здесь, под кожей. После таких нападений, было принято решение установить его. Мне было десять, когда я ходил с металлом в черепушке. Я был ребенком! Чертовым ребенком и все, чего мне хотелось - это любовь и забота! Я видела, как он быстро стер слезу и начал массировать виски от головной боли. - При рождении я уже не должен был жить. Понимаешь? Все было запланировано! Мне отключили все трубки и различные препараты, когда мне и недели не было. Я был их целью. Целью всех конкурентов наших родителей. Не ты, Кира. А я. Я был продолжителем рода Маликов и я должен был умереть! - он вздохнул и присел на пол, двигаясь спиной к кровати и облокачиваясь на нее. - У тебя было детство, родная. Было. Я спустилась на пол и подползла к Тоше, я обняла его так крепко, как только могла. - Я меня паспорт бесчисленное количество раз, - продолжал он. - И даже сейчас, когда я, вроде, могу постоять за нас с тобой, мне все равно всегда кажется, что за нами кто-то следит. Мне приходится постоянно оглядываться по сторонам, проверять каждого человека. Я никогда не могу знать и быть уверенным, когда я вижу тебя в последний раз, а ты говоришь, что тебе все надоело и ты хочешь умереть от рук этих уёбеков? - Я люблю тебя! Больше всего на свете! К черту все, лишь бы ты был рядом - здоровый и с улыбкой! Слышишь? К черту все. Он обнимает меня крепко и целует в висок. В его руках я чувствую себя в безопасности. Я дома. Я начинаю понимать, каким образом на теле брата бесконечное количество шрамов. Почему он порой скрытный и задумчивый. Понимаю все его паранойи и слишком сильную заботу. - Я обещал промыть рот с мылом или мне кажется? - мы хихикаем, прижимаясь крепче к друг другу, будто кто-то из нас вот-вот испарится. За дверью раздается треск и она резко открывается, со стуком ударяясь о стену, и на пол с воплем падает Луи, а за ним Найл с красными, слезящими глазами, Зейн с потерянной физиономией, постанывающий от боли Гарри и плачущая Ксю. В следующую минуту из ванной выходит Лиам с опущенными в пол глазами. Я и сама не понимаю, как начинаю смеяться, и мой смех, вскоре, подхватывают и все ребята. В итоге кучка на полу ухахатывается и каждый пытается выбраться из нее, мы с братом, так же хохочем, все еще обнимая друг друга, и Лиам, который с криком прыгает на кучку, начиная смеяться сильнее. - Я вас всех люблю! - искренне, всхлипывая, выкрикиваю я и подползаю к ним. - Мы тебя тоже! - Гарри взвизгивает, изображая писклявый девчачий голос и все сильнее заливаются хохотом. Подумать только, я обрела семью за две недели!