А помнишь, как мы елку наряжали?

      Симус издал настолько противный звук, что Гермиону, сидящую у мальчишек в комнате, передернуло от отвращения. Уже час с лишним гриффиндорцы ели всем известные конфеты, а затем издавали звуки самых разных зверей. Девушке начало казаться, что она недостаточно уделяла внимание зоологии, так как все чаще и чаще не узнавала то или иное животное. Впрочем, неудивительно, ведь это продолжалось почти целую вечность, и все недавно распиханные по полкам мысли снова перемешались к чертовой матери. Уши давно скрутились в трубочку, но уходить не хотелось. Студентка успела несколько раз пожалеть, что не пошла вместе с однокурсницами на вечеринку Пуффендуйцев, а спросить место сего веселья не додумалась. Но сидеть в компании подвыпивших шестикурсников было невмоготу, и она решила покинуть помещение. В голову пришла скучная идея просто лечь спать, но как бы Гермионе ни хотелось, она бы просто не смогла. Ей сейчас так необходимо просто поговорить с кем-нибудь обо всем происходящем вокруг, высказаться, спросить совета. Просто приятно провести время не в одиночестве. Золотая тройка начала отдаляться друг от друга в самый неподходящий момент. В девушке все больше нарастал вулкан с тихо бурлящей лавой внутри, которая время от времени больно выливалась наружу, а затем застывала вместе с невысказанными мыслями. Через несколько часов наступит Рождество, а настроение в куче чего-то непонятного, мерзкого и тошнотворного. Оставалось надеяться на Новогоднее чудо и свежий ночной воздух. Гриффиндорка поспешно преодолела коридоры замка, не встретив ни единой души. Лишь откуда-то из гостиных доходили веселые возгласы отмечающих праздник студентов, заливистый хохот, хлопки и стук посуды. Нет, шум ей сейчас абсолютно ни к чему. Как только девушка оказалась под небом, она резко остановилась, медленно и глубоко втянув зимний воздух через ноздри. Прохладно. Снега совсем мало, но земля полностью покрыта белой коркой. Далеко уходить не стоило, поэтому в голову пришла хорошая мысль отправится по дороге к Воющей хижине. Замерзнет - пойдет обратно, к этому времени она сможет спокойно все обдумать.       К счастью, на Гермионе был теплый шерстяной свитер и пуховая куртка, что не позволило ей ощутить колющий щеки морозец, окутавший легким румянцем бледную кожу. Ветра не было, но девушке все равно приходилось немного щуриться. Она почти дошла до места, как вдруг увидела сидящий прямо на снегу силуэт. Юноша, сложив руки на прижатые к груди колени, смотрел на Воющую хижину, лишь изредка глубоко вздыхая. Девушка подходила очень медленно и осторожно. Наверное, ей просто было любопытно, кто мог разделять ее настроение, но когда та совершенно точно установила личность сидящего парня, ей захотелось убраться отсюда подальше. Еле уловимый скрип снега под ногами заставил молодого человека вздрогнуть и резко обернуться. Гермиона открыла от неожиданности рот, уставившись на угрюмое выражение лица Малфоя. - Чего тебе, грязнокровка? - хрипло спросил Драко, снова отвернувшись. Помимо наигранного безразличия в голосе чувствовалась нотка некой покинутости и малая доля радости живому существу, чего Гермиона никогда не слышала от Слизеринца. Несмотря на дикое желание уйти и проигнорировать грубое "приветствие", девушка сделала шаг вперед, ожидая реакции. Ноль эмоций, никакого ответа, ни звука, ни шороха. Ничего. Он словно опять ушел в себя, вновь отстранившись от всего мира. Гермиона вновь подалась вперед, на крохотное расстояние приблизившись к парню. Она боялась неизбежной реакции Драко на такую "наглость" и очередной ругани. Лишний крик ей был не нужен. Она издала тихий вздох и развернулась, торопливо направившись к замку, посчитав, что лишь нарывается на неприятности, но слабый шепот заставил ее остановиться. - Постой, - казалось, что юноше с трудом удалось открыть рот. Грейнджер не знала, стоять ей или проигнорировать ненавистного хорька. В конце концов, испортить настроение еще больше не получится даже Малфою, и гриффиндорка подошла. Она понимала, что они уже не дети, и надеялась, что без глупого притворства смогут обойтись. Ничего, кроме любопытства, девушка не испытывала, поэтому осмелилась спросить: - Что ты здесь делаешь? - голос был тихим и неуверенным, ей на зло. Она все-таки волновалась, как бы ей ни хотелось быть храброй. Просто не было сил на такое сложное качество. К удивлению Гермионы, Драко ответил - он задал встречный вопрос, которого девушка никак не ожидала услышать. - Грейнджер, - он выдержал секундную паузу, будто до сих пор метаясь в сомнениях. - А помнишь, как мы елку наряжали?       Студентка не находила ответа из-за совершенно сбившего ее изумления. Конечно, она помнила.       Второй курс. Малфой подло настукачил на Золотую троицу, навещавшую Хагрида ночью. В наказание Макгонагалл попарно разделила второкурсников и отправила отбывать наказание к двум профессорам. Гарри и Рону пришлось идти в Запретный лес вместе с лесником, а Гермионе и Драко - помогать украшать большой зал под руководством профессора Флитвика. Искусством Левитации оба владели прекрасно, поэтому труда развешивать шары на Рождественское дерево не составило никакого. Слизеринец постоянно менял положение игрушек, которые так старательно и продуманно размещала Грейнджер. "Нет, здесь уже есть шар! Вон, посмотри, там совсем пусто!" - только и слышала бедная Гермиона. Чрезмерная сосредоточенность на лице мальчика заставляла закрывать рот от усмешки. Не каждый раз встретишь наглого Слизеринца, так трепетно и ответственно занимающегося абсолютно обычным делом - украшать новогоднюю ель...       Драко, не выдержав длинную паузу, поднялся на ноги и моментально очутился в шаге от Гермионы, повторив вопрос. Тон можно было сравнить с речью сумасшедшего. - Ты помнишь... - отчаянно повторил он, скорчив гримасу боли. Почему он так себя ведет? - Да... да, я помню... - испуганно прошептала Грейнджер, увеличив расстояние между ними. - По... почему ты спрашиваешь? - Потому что, Грейнджер, я... Мне нужно, понимаешь? Мне просто необходимо вспомнить все нормальные моменты в своей гребаной жизни перед тем, как...       Ей стало еще больше не по себе. Она впервые испытывала жалость по отношению к Слизеринскому принцу. Она видела, что он нуждался в чьем-нибудь обществе, как и она сама. Она первый раз в жизни смогла увидеть что-то общее между собой и Малфоем, и это еще больше напугало. Девушка просто смотрела, как горит огонь в его глазах, как на аристократичном лице собирается все больше морщинок, как рвется нить, стягивающая горловину переполненного мешка эмоций. Она не может узнать в стоящем напротив человеке Драко Малфоя.       Он горько усмехается. Гермиона продолжает искать в его лице ответ на чуждое ей поведение. Она пугается желания прикоснуться к нему и разгладить морщины на лбу. Они так и сочатся болью. - Что я делаю? - новая усмешка заставляет вздрогнуть. - Стою с грязнокровкой посреди этой чертовой поляны и пытаюсь сделать не понятно что.       Гриффиндорка закатывает глаза и снова разворачивается, но Драко больно хватает ее за плечо, развернув к себе. Ураган страха подкашивает ноги, и глаза становятся мокрыми от боли в руке. Безумный взгляд изучает ее лицо, юноша ослабляет хватку, но не выпускает из объятий. Он чего-то ждет, и, будь возможность, он так бы и простоял всю жизнь вдали от всех страшных вещей, которые должен сделать. Девушка старается дышать размеренно и спокойно и, не отрываясь, смотрит слизеринцу в глаза.       Прижать к себе, почувствовать тепло, а не вечный, сковывающий сердце в глыбу льда холод...       ...от кого угодно, от чего угодно, лишь бы на секунду почувствовать себя не таким одиноким.       Малфой осторожно прижимает девушку к себе, продолжая удерживать ее за руку. Нет, она не сможет отстраниться, ведь ей тоже нужен хоть кто-нибудь, хотя бы на несколько часов. Хоть на одну минуту...       Долгожданное чувство чьего-то присутствия. Так близко и так успокаивающе хорошо. Это продолжалось столько, сколько им обоим было необходимо. Может, час, а может, пять. Два ненавидящих друг друга человека нашли в себе каплю того, что позволило не остаться в привычном одиночестве, вопреки фальшивой взаимной ненависти. Ведь иногда в ночь Сочельника чудеса случаются...