Когда влюблены...

***

Secret Garden - Nocturne

Снег медленно кружился, покачивался, точно лебяжий пух, на ветру. Все словно замерло в очаровании. Каждому из нас в детстве рассказывали сказки, которые мы принимали за чистую монету. Каждое рождество мы ждали, что случится что-то такое… такое…. Но время шло, а Золушка продолжала драить сковородки, Чудовище томилось в полуразвалившемся замке, а бедный Принц всегда успевал лишь на похороны Белоснежки. Но, несмотря на это, где-то в глубине души мы продолжаем верить, что за манящей, интригующей надписью «THE HAPPY END» прячется что-то куда более интересное, чем книжная обложка. - Бабушка, скажи, а почему так происходит? Почему, когда мы вырастаем, теряем веру в волшебство? - Потому что жизнь – это далеко не сказка. Она не сахарна, как домик Гензель и Гретель. В ней не все так просто. Ты не сможешь взмахнуть волшебной палочкой или призвать фею-крестную, чтоб разрешить какие-то проблемы. - Зачем же тогда все это? - Но не все же так ужасно, мой маленький принц. - Неужели? Неужели и взрослые верят в чудо? - Да. - Но когда? - Когда влюблены.

***

Цинна нехотя открыл глаза. Яркий, противный свет ослеплял. «Ненавижу это окно». Уткнувшись в подушку, он попытался уснуть, но, видимо, сегодня был не его день. Из соседней комнаты доносился какой-то грохот, словно кто-то катался на отбойном молотке по квартире. - Что, черт возьми, происходит? – недовольно протянул стилист, «стекая» с кровати на пол. - О, мистер Кована! - О боже! Анжелика, что Вы тут делаете? - Так Вы же наняли меня своим помощником! Вы забыли? - А, ну да. Так хорошо, но что Вы делали в моей мастерской?! - Я решила там немножко прибраться. Цинна мгновенно очнулся и вскочил с холодного пола, уставившись в одну размалеванную, расфуфыренную точку – новую «принеси-подай». - Что, простите? - Я делала уборку. - О нет, нет, только не это! Спотыкаясь на ходу, Цинна практически вкатился кубарем в свой кабинет. Кругом царила идеальная, практически хирургическая чистота. Настоящий ад для творческого человека. Невозможно было понять, что и где находится. - Что Вы натворили! – впервые в жизни повысил голос, до безупречности спокойный Цинна. - Я… я… ну я… - Вы убили меня! Через час приедет заказчик, а я даже не знаю где у меня булавки! Кто? Объясните мне, кто Вам дал право лезть в мое личное пространство! - Но я… - Я разве не разъяснил Вам Ваши обязанности??! - Кофе, звонки, клиенты… - Так зачем Вы потащились сюда! - Я же хотела, как лучше. - Я Вас не просил! - Мистер Кована, я… - Уходите! - Но… - Вы уволены!

***

Ben Cocks - So cold

Спустя три часа Цинна сидел на улице под проливным дождем. Было мокро, противно, и начинало болеть горло, но все это не важно. Весь мир рухнул. Еще вчера он был преуспевающим стилистом, а теперь безработный бомж с карандашом и альбомом для рисования. Клиент все же приехал, но когда вместо ожидаемых вещей увидел сконфуженного «маэстро», оправдывающегося, такого жалкого, что чуть не взорвался на месте. Дальше все, как во сне. Какие-то люди в черном. Удар. Удар. Крики. «Я оставлю тебя без штанов, шарлатан! Болван безмозглый!» Штаны он, конечно, не отнял, но дом, бизнес, машину – все, что Цинна имел, все, на что он заработал бессонными ночами, голодными обмороками и одиночеством, перекочевало в чужой «карман». «- Когда, бабушка? - Когда влюблены…» - раздавалось в ушах рассеивающимся эхо. Голова кружилась. Все начинало раскачиваться туда-сюда, вверх-вниз. Вдруг на секунду свет в глазах погас. Снова откуда-то издалека, будто бы из-под воды, доносились крики. «Наверное, я умер. Хорошо. Уютно. Не больно».

***

Three Days Grace - I hate everything about you

- Мистер Кована, проходите, мистер Сноу ждет Вас. Цинна медленно поднялся и вошел в низкую широкую дверь, обитую синим китайским шелком. Шикарней места, чем кабинет президента, представить трудно. Дорогое красное дерево, мягкие, как кошачья шерстка, портьеры, лампы, диваны и фотографии, фотографии, фотографии. Золотая табличка на столе с выведенным бриллиантами именем «C. Snow» переливалась всеми цветами радуги. - Я хотел поговорить с Вами, мой друг. Проходите, присаживайтесь. - Да я постою, я… - Садитесь, - это уже была не просьба, а, как минимум, приказ, поэтому лучше было подчиниться, - Я пригласил Вас сюда… - Чтоб сообщить пренеприятное известие, - промычал себе под нос Цинна. - Что? - Нет-нет, прошу Вас, продолжайте. - Так вот. Я позвал Вас, чтоб просить об услуге. - Услуге? Вам? - Не только. - Но что я могу? Простой учитель рисования… - Я слышал, три года назад Вы были очень успешным имиджмейкером? Это так? - Да, но… - Прекрасно, тогда я прошу Вас стать одним из стилистов в нашем шоу. - Шоу? - Голодных играх. - Я, о нет, только не это. - А что такое? – Сноу улыбнулся и подался слегка вперед, так он больше походил на голодную гиену перед прыжком. - Это же жестоко. Я не могу и не хочу принимать в этом участие. - Хорошо, не нервничайте. Раз так, то Вы свободны. Задерживаться в этом «чистилище» не хотелось, поэтому слова Кориолана подействовали, как спусковой механизм. Лишь коснувшись ручки двери, Цинна вновь замер, подобно мраморному изваянию. Ледяной, пронизывающий до костей, свистящий шепот долетел до него со стороны президентского стола. - А как там Ваша сестренка поживает? Оливия, кажется? «Какая же гадина!» - Благодарю, прекрасно, - с натянутой, показной любезностью отозвался Цинна. - Это хорошо. Ах, так не хочется ее расстраивать, но думаю, у нас нет другого выхода, придется малышке стать внеплановым игроком. - Что? Нет! - Вы еще тут? - Нет, я умоляю Вас, не трогайте ее, ей же всего 7! - Это будет интересно. - Прошу Вас, - колени подогнулись сами собой, а по щекам заструились слезы, - Я согласен. Я буду стилистом на Ваших играх. - Чудненько. Увести, - из-за двери показались два миротворца. Огрев «очередного клиента» по шее дубинкой, они потащили его к выходу.

***

День спустя Дистрикт-5 прощался со своим талисманом, малышкой Оливией Анной-Марией Кована. - На небе стало на одного ангела больше, - прошептал кто-то, нарушая тишину. Сегодня тут не было слышно ни слез, ни причитаний. Лишь шорох аплодисментов медленно возносился к облакам. В каждом дистрикте свой ритуал прощания с близкими, в пятом - это овации.

***

«Через пять минут я увижу ее, моего трибута. Девушка. Да, она произвела фурор на жатве, все только о ней и говорят. Мне плевать, пусть считают, что она сделала это ради славы, я думаю иначе. В ней что-то есть. Огонь, сила, смелость и ни грамма фальши. Эта девочка – боец. А еще она ужасно не похожа на других. Настоящая. Хм, умная, смелая и красивая? Так не бывает. Возможно, я ошибаюсь. А вот и она. Сидит, сгорбившись, прижав коленки к груди. Такая трогательная, напуганная, беззащитная. Ей страшно, хоть и пытается показать обратное. Почему-то очень хочется закрыть ее собой, уберечь от дурных посягательств всех этих безобразных существ. Стоп. Цинна, очнись!» - Здравствуй, я Цинна, я твой стилист. - Китнисс. Вы здесь, чтоб сделать из меня красавицу? - Природа сделала это за меня, - сорвалось прежде, чем успел среагировать мозг, - Но я здесь, чтоб помочь их покорить.

***

Tony Braxton - Un-break my heart

POV(Цинна):

Ночи. Ночи. Ночи. Это проклятое, тянущее жилы время. Словно, с тех пор, как Китнисс оказалась на арене, оно стало бежать медленнее. Я сошел с ума. Подобно зомби сижу перед экраном телевизора, вглядываясь, как в пустоту. Я не ел уже три дня. Заперся в комнате и смотрю. Сердце обрывается каждый раз, когда слышится пушечный выстрел. Я стал похож на наркомана, у которого началась ломка. Мне необходимо, как воздух видеть ее, слышать ее смех, прикасаться к нежной щеке и слышать сбивчивое дыхание, следить за неуклюжими попытками научиться ходить на каблуках. Эта девочка – мой мир, упрямый, хрупкий, непохожий на других. Переродки, Рог Изобилия, последний трибут. - Давай, ты сможешь, убей его, пожалуйста. Ты должна жить, убей его. Стрела. Секунды тянутся, точно вечность. Кажется, я вижу, как воздух рвется, рассекаемый острым наконечником. Три. Два. Один. - ДА! Ты попала! Пушечный выстрел. Все. Теперь все позади. Нет, подождите, разве уже не все? Новые правила? - … победитель только один! «Только один… только один… один… один…», - кровь ударила в голову, стало тяжело дышать. Они не могут быть такими ублюдками! Нет, только не она. - Китнисс, прошу тебя…. Но она уже все решила сама. Морник. «Когда влюблены, мой маленький принц», - гул в ушах достигает предела. Кажется, слышу, как бьется сердце. - Стойте! Дамы и господа, поприветствуем новых победителей «74-х Голодных игр». Господь услышал меня. Она жива. Жива, а все остальное не имеет значения.

***

Blue - Breath easy

POV(Цинна):

Следующие три года прошли для меня, как в тумане. Я не сказал ей о своих чувствах. У нее и без меня хватало проблем. Время бежало стремительно, не то, что во время игр. Близился тур. Дистрикт за дистриктом. Недовольство нарастало с каждым последующим выступлением. Затем новая жатва. В тот момент, когда Сноу объявил «праздничные» правила, мне захотелось нашпиговать его тучное, прогнившее насквозь тело гранатами и посадить на бочку с порохом. Порции пришлось запереть меня в комнате, чтоб я не наделал глупостей. После череды мучительных ритуалов Китнисс была готова к новому выходу. Я чувствовал, что это будет последняя наша встреча. Хотелось прижать мою «маленькую, хрупкую птичку» к груди, поцеловать, украсть, увезти из этой проклятой страны, но у Сноу были другие планы насчет меня. Естественно. Я и не надеялся, что мне сойдет с рук выходка в прямом эфире интервью с Цезарем. Дать первую искру? Запустить часовой механизм бомбы? Да, я был готов, но стоило помнить, что время рано или поздно кончится, и прогремит взрыв. Я помню, как это было. Ужасно больно, невыносимо. Я видел, как она кричит, как сползает в бессилье на пол купола, она хочет спасти меня от истязаний миротворцев, но все бестолку. - Китнисс, - последнее, что я тогда прошептал. Они пытали меня. Долго и со вкусом. Казалось, извращенней мучений, чем я перенес в последующие пять месяцев, не может существовать на планете. Я ошибался. Главное было впереди. Я выжил. Меня спасла моя девочка. Она отыскала меня в подземных казематах, увезла в Дистрикт-13, вылечила, выходила. Она пела мне колыбельные, читала книги и все время была рядом. Впервые за столько лет я был счастлив. Потом война. Я пережил и ее. Я видел мир и слезы счастья на глазах у людей, однако беспокойство не желало оставлять моего бедного, измученного сердца. Над головой нависла буря, которая грозилась вот-вот прорваться.

***

В.А.Моцарт - Реквием

POV(Цинна):

Это случилось через неделю. - Цинна, тук-тук, можно? - Да, входи. Я сейчас выйду, ты пока располагайся. Когда я появился на пороге, то обомлел, так прекрасна она была. - А… я… э-э-э… - Цинна, ты разучился говорить? - она смеялась, как же это было прекрасно. - Нет, я просто изумлен. Ты очень красивая сегодня. - Я обычная. «О, нет, как ты ошибаешься, моя дорогая». - Что ты хотела сказать? - Не сказать, а скорее попросить. - Что же? - Сможешь сшить мне платье? От такого поворота я даже опешил. Единственное, что пришло в голову: «Китнисс просит платье. Я сплю». - Ты просишь что? - Платье. - Зачем? - Это вторая новость. - День рождение? - Нет. - Кто-то умер? - Нет же. - А что? - Свадьба. - Прим замуж выходит? - Нет, Цинна, я. Черт дернул меня взять в тот момент вазу. Руки дрогнули, словно по ним ударили током. Ваза с грохотом рухнула на пол, разлетевшись на тысячу кусочков. Кровь пульсировала в висках. «Замуж…» - Ты? - Да, я. Так ты поможешь. - А? Да, хорошо, - я слабо соображал, а язык еле слушался. - Спасибо, я люблю тебя. Цинна, ты самый лучший! – ее мягкие губы на мгновение касаются моей щеки, но все это неправда, мираж, который рушится, подобно карточному домику, когда Китнисс закрывает за собой дверь. «Когда влюблены…» - Нет, бабушка, волшебство - это глупые и никому ненужные сказки.