Mon prince

Фрегат, сбрасывая скорость, приближался к берегу. Грей поднялся на ахтердек рано утром, когда большинство пиратов еще видело сны. На палубе находились только несколько караульных, которые, впрочем, особого внимания на него не обратили — команда уже давно привыкла к присутствию принца, считала его за своего, как и Леона. Фуллбастер подошел к краю борта и, положив ладони на планширь, направил взгляд туда, где вскоре должна была показаться линия суши. Брюнета действительно волновало то, как встревоженно разбойники говорили об этом неизвестном ему самому Сендрельском острове. Даже голос Левиафана подрагивал, когда синеволосый упоминал о нем. Но сколько бы наследник престола не спрашивал, никто отвечать ему не хотел, причем явно по собственной воле, а не по приказу. И Грея продолжали терзать мысли о том, что же послужило извержению вулкана, а вместе с этим и уничтожению, по словам Левиафана, всего, что было на острове. — Четыре узла! — раздался громкий крик одного из пиратов, измеряющего скорость корабля. — Сбавляй! Другой матрос, кивнув, принялся сворачивать парус, чтобы «Морской дьявол» шел медленнее. — Меньше часа осталось? — подал голос пират, обращаясь к штурману. — Затащи меня Дейви Джонс в свой сундук, если это не так, — мрачно отозвался последний, нахмурившись и испустив тяжелый выдох. Фуллбастеру, ставшему невольным свидетелем диалога, такая реакция совсем не понравилась. Развернувшись на пятках, он прямым шагом направился точно к каюте капитана. Стучаться он в очередной раз не стал, а сразу открыл дверь и прошел внутрь комнаты, закрывая ее за собой без каких-либо грохотов или скрипов. Грей ожидал, что ему придется будить Левиафана. Однако капитан корабля, обложившись бумагами, сидел за своим столом. Синеволосый, вероятно, вообще спать не ложился: обычно завязанные в аккуратный хвост волосы были распущены по плечам и спине, как и прошлой ночью, но теперь находились в растрепанном состоянии — своеобразный беспорядок. Взгляд отрешенный и даже какой-то задумчиво-опечаленный. Буквально все в нем показывало, как и в других пиратах, насколько тяжело ему с каждой морской милей приближаться к обозначенному берегу. — Левиафан? — как бы то не казалось странным для самого принца, но он пойман себя на мысли о том, что испытывает некое беспокойство за пирата. — Mon prince? — синеволосый словно вынырнул из коматозного состояния, когда поднял взор на брюнета. Тогда Фуллбастер смог различить воспаленные покрасневшие сосуды на глазных яблоках и темные круги под глазами молодого человека, сильно выделяющиеся на фоне бледной кожи. — Уже утро? — Начало шестого, — ответил Грей, делая короткие шаги в его сторону. — Отчего же Вы в такую рань поднялись? — говоря это, пират потянулся, подняв руки вверх, но продолжая сидеть на своем месте. — Не спится, — отозвался Фуллбастер, остановившись прямо напротив Левиафана. — А кто-то, похоже, даже не собирался ложиться, — заметил Его Высочество. — Не время спать, mon prince, когда мы вот-вот прибудем в место назначения, — поспешно произнес капитан «Морского дьявола». — Ко всему прочему у меня еще много дел, так что Вы вполне можете идти и, например, заодно разбудить лорда. Фуллбастер в удивлении выгнул брови. Это был первый раз на его памяти, когда синеволосый захотел избавиться от его общества, да еще и приводя подобные аргументы, которыми обычно стараются заговорить зубы или повесить лапшу на уши. К тому же брюнету было известно, что осталось меньше часа до прибытия, а за это время морской разбойник вряд ли успеет сделать «много дел». Чутье подсказывало, что здесь явно есть какая-то потаенная загвоздка. Вот только Левиафан вряд ли выложит все на белом блюдечке с голубой каемочкой. — В этом нет необходимости, — голос принца прозвучал твердо и уверенно, а его обладатель опустился на стул, стоящий напротив пирата. Левиафан потер уставшие глаза кончиками указательных пальцев и шумно втянул воздух ртом, а затем резко выдохнул и посмотрел на своего упрямого, как баран, собеседника. — Я все еще не собираюсь рассказывать ничего об извержении вулкана, так что Вы, mon prince, зря просиживаете здесь штаны, — произнес он непривычно бесцветным для него голосом. — Я прекрасно это понял, — хмыкнул Грей. — У меня вопрос другого характера. — И что же Вам угодно узнать? — было видно, что сонный Левиафан не особо-то проявляет интерес к разговору. Брюнет подумал, что тот бы сейчас охотнее лег в постель, нежели разглагольствовал с ним на любые, даже самые подковыристые темы, которые синеволосый так любил поднимать, чтобы застать самого наследника престола врасплох и заставить его чувствовать себя крайне неуютно. — На корабле есть призраки? — сцепив руки в замок на коленях, поинтересовался Фуллбастер, в ожидании ответа уставившись на капитана. — Призраки? — молодой человек изумленно похлопал глазами, не понимая, почудился ли ему этот вопрос или же нет. Уж точно не это он ожидал услышать. — Нет, здесь их никогда не было, — помедлив, ответил Левиафан. — А Вас что, мучают какие-то странные звуки по ночам или, может быть, предметы летают в комнате? — вернул к себе насмешку в голос разбойник. — Нет, — просто отозвался Грей, даже не собираясь язвить в ответ, а затем поднялся со своего места и направился к выходу из каюты. — Удачи с делами, — торопливо кинул он напоследок и, стараясь не обращать внимания на удивленное лицо собеседника от такого внезапного ретирования, закрыл за собой деревянную дверь снаружи, на палубе. Раз уж Грей ничего пока не может выяснить о вулкане, то продолжит копать под прошлое капитана фрегата, что он сейчас, собственно, только что и делал. Успешно сыгранный небольшой спектакль позволил брюнету отбросить версию с призраком, предложенную Леоном для объяснения появления неизвестной Джувии, которую наследник престола решил проверить после последнего разговора с глазу на глаз между ним и Левиафаном прошлой ночью. И эти же слова одновременно и путали его, ведь если под ними подразумевалась смерть, то как сама Джувия в таком случае могла появиться на корабле? Значит, либо отпадает вариант с манерой говорения в третьем лице, либо под репликой Левиафана понимался вовсе не уход в мир иной, а нечто отличное от этого. Возможно ли, что имелась в виду духовная смерть? Ах да, все еще не решался вопрос с женским голосом. Грей издал глухой рык от досады. Честное слово, он уже готов биться лбом о мачту из-за всей этой путаницы с информацией в его голове. Хоть ты тресни, но пока он ни из чего не мог сделать точных выводов, и это дико раздражало и нервировало одновременно. О, и еще кое-что ко всему вышеперечисленному. Со вчерашней ночи его и без того перегруженную голову начали посещать совершенно странные мысли. Все время после диалога, стоило ему хотя бы на секунду прикрыть веки, появлялся образ синеволосого пирата в лунном свете. И эти синие глаза, взгляд которых прожигал его даже тогда, когда их обладателя не было поблизости. На что бы брюнет не старался отвлечь свои размышления, они все равно возвращались к увиденному. — Дьявол! — в сердцах выругался принц, привлекая к себе внимание только что поднявшихся на ахтердек пиратов, вероятно, проснувшихся и готовых приступить к своим прямым обязанностям. Пожалуй, в следующий раз надо либо выражаться тише, либо делать это в другом месте, либо вообще помалкивать.

***

Меньше чем через час, когда все пираты уже были на ногах, а также поднялся и Бастиа, вблизи стал виднеться для кого-то долгожданный, а для кого-то не очень желанный берег. Грей, вперив свой взгляд в увеличивающуюся с каждой минутой сушу, не отходил от края борта уже минут двадцать, с тех пор как начали появляться первые ее очертания. Леон, стоящий рядом с братом, полностью следовал его примеру. Оба брата испытывали крайнюю степень любопытства, потому даже не смели двинуться с места, лишь бы скорее рассмотреть предмет самого мрачного настроения на корабле за последние несколько дней. — Капитан! — вдруг воскликнул Тотомару, нарушая устоявшуюся тишину и обращая на себя взгляды всех находящихся на палубе. Его голос выражал крайнюю степень удивления, а сам он, стоящий на грот-марсе, неотрывно смотрел в подзорную трубу. Левиафан, не заставляя себя ждать, тут же ловко взобрался вверх по вантам и, забрав протянутую ему трубу, посмотрел в окуляр. Его лицо с точностью скопировало выражение пользователя огненной магии: глаза округлились, а рот непроизвольно открылся в немом вопросе. — Быть этого не может… — проговорил синеволосый, а затем, возвращая трубу Тотомару, вновь спустился на палубу и пулей вбежал в свою каюту. Все это, естественно, не укрылось от глаз кузенов, которые, переглянувшись, синхронно пожали плечами, не понимая причины такого изумления. Не прошло и пары минут, как капитан корабля вновь показался снаружи. Левиафан прямыми шагами направился к столпившимся в кучу Гажилу, Тотомару, Солу и Арии, которые, стоя на баке, уже тихо переговаривались между собой. В руках синеволосый сжимал какой-то сверток, который, развернув, стал зачитывать для других, затем указательным пальцем провел по какой-то строчке, обращая на нее особое внимание, и вновь свернул бумагу. Дискуссия между пиратами продолжилась. К сожалению, говорили они действительно тихо, а по губам ни Грей, ни Леон читать не могли, так что и разобрать диалог тоже были не в силах. — Похоже, случилось что-то крайне важное, — прокомментировал эту ситуацию пепельноволосый, возвращая взгляд к острову. — Похоже на то, — согласился с ним Его Высочество. — Надо выяснить, что это за сверток, — тут же добавил он, все еще краем глаза наблюдая за разбойниками. Бастиа, вполне ожидая такой реакции от брюнета, лишь тяжело выдохнул и ничего на эту реплику не ответил, так как уже прекрасно понял, что наследника престола ему не вразумить. А ведь в будущем именно он должен будет стать главным советником Грея. Ну и как, спрашивается, Леон будет справляться со своей должностью, если брат так или иначе всегда предпочитает поддаваться воле случая и эмоциям, а не кропотливой рассудительности и здравому смыслу? С тех пор, как он подписался на самую безумную затею в своей жизни, данная мысль о будущем преследовала его днями и ночами наряду и с другими появившимися проблемами. Главная из них — обеспечить существование этого самого будущего, ибо обстановка каждый раз буквально кричала о своей опасности. Взять хотя бы этого из неоткуда взявшегося Мегалодона. И ведь неизвестно, сколько еще таких врагов, способных наслать всякую нечисть, есть у Левиафана. Но их взгляд вновь приковала суша, которая теперь была отчетливо видна невооруженным глазом. Кузены ожидали увидеть полную разруху, ведь, по словам Левиафана, можно было сделать выводы о том, что ничего живого на острове не осталось. Однако представшая перед ними картина совершенно отличалась от предыдущих представлений: зеленым цветом, что так ярко окрасил располагающуюся тут и там растительность, земля буквально кричала о том, что она цветет и пахнет, что лучше нее для прожигания своих лет не придумаешь. Быть может, именно это и послужило удивлению пиратской команды? Ведь и остальные моряки, как громом пораженные, теперь не могли оторваться от этой удивительной красоты, словно они и вправду не ожидали увидеть нечто подобное. — Левиафан сказал, что извержение произошло пять лет назад, — наконец заставил себя говорить Грей, — скажи мне, пожалуйста, разве после того, как весь остров был погребен под лавой и пеплом, он может так быстро восстановиться? — Боюсь, что нет, — лорд помотал головой из стороны в сторону. — Я, конечно, не знаток этой области, но полагаю, что если природа бы и смогла восстановиться, то на это ушло бы гораздо больше, чем какие-то пять лет. — Вот и я тоже так думаю, — согласился со словами брата Фуллбастер, а затем обернулся на спускающегося с бака и подходящего к краю борта синеволосого. В ладони тот все еще сжимал свиток, причем настолько сильно, что, казалось, бумага вот-вот порвется. Сдвинутые к переносице брови, опущенный вниз взор и поджатые губы — отражение крайнего напряжения. Впрочем, резкость в доселе плавных движениях, присущих пирату, также выдавала его с головой. — Я знаю не больше, чем Вы, mon prince, и собираюсь в этом разобраться, — как только Грей открыл рот, чтобы задать вполне очевидный вопрос, капитан «Морского дьявола» тут же дал на него ответ. Фуллбастеру ничего не оставалось, кроме как отвернуться и дожидаться окончательного прибытия. Которого, к слову, так и не произошло толком. Якорь был сброшен в воду, когда фрегату оставалось около ста метров до берега. Так корабль и замер и, похоже, больше с места двигаться не собирался. — Как-то уж слишком далеко от земли, — проговорил принц себе под нос, даже не стремясь обратиться к кому-то с этими словами. Он был более чем уверен, что у Левиафана на этот счет веская и несокрушимая причина, которую он, конечно же, объяснять не будет. Сам же объект мыслей наследника престола в очередной раз вышел из своей каюты. Вся нервозность, казалось, исчезла, и сейчас выражение его лица отражало только непонятно откуда взявшееся раздражение. Впрочем, сразу же стало ясно, что случилось. — Это отвратительная идея! — следом за синеволосым тяжелыми шагами ступал разозленный Гажил, который буквально метал молнии в спину своего капитана. — Я уже все сказал по этому поводу, — остановившись и развернувшись на пятках, лицом к Редфоксу, Левиафан с вызовом посмотрел в налитые кровью глаза брюнета. — Нравится тебе это или нет, но капитан здесь я, а, значит, последнее решение за мной! — для убедительности он даже топнул ногой, а затем, не дожидаясь ответа, обратил свой взгляд к матросам. — Готовьте шлюпку, я отплываю на остров через несколько минут. — Что? — подал голос Тотомару. — Один? — Естественно! — всплеснул руками Гажил. — Но, капитан, это же… — начал было пользователь огненной магии, и его уже было собрались поддержать остальные, но их попытки достучаться до капитана были тут же прерваны: — Морской дьявол вас всех подери, тишина на палубе! — вскипел пират, больше не в силах выслушивать нравоучения со стороны подчиненных. И, как ни странно, сколько бы сейчас не хотели сказать разбойники, но они все поголовно прекратили разговоры. Левиафан, убедившись, что больше никто не собирается распинаться, выдохнул и заговорил уже спокойным голосом: — Я собираюсь отправиться на остров и разведать обстановку. Затем вернусь, и если я посчитаю нужным, то туда отправится определенная часть команды. На этом дискуссия окончена. — Ты ведь сам раньше говорил, что там все должно быть разрушено, — слушая весь этот балаган, Грей все же не выдержал под конец и тоже решил высказать свое мнение, за что тут же был одарен не самым доброжелательным взглядом со стороны синеволосого. Впрочем, Фуллбастер не особо-то и обратил на него внимание и продолжил говорить: — Мы приплываем, и вдруг выясняется, что остров целехонек, а жизнь на нем, на первый взгляд, и вовсе сказкой кажется. Это вызывает вполне объяснимые подозрения и опасения, которые, я думаю, ясны каждому здесь присутствующему. И сейчас ты один собираешься плыть в это самое место. Один, черт побери, — не удержавшись, Грей все-таки выругался, чего, например, при дворе он себе позволить никак не мог. — Ты поступаешь крайне нерационально. — Это не Ваше дело, mon prince, — Левиафан прищурился, смотря на Его Высочество. — И все же он прав, — неожиданно для самого Грея уж точно, его поддержал именно Гажил. — Возьми с собой хотя бы одного человека. Мало ли, что там может произойти. — Дьявол, — выдохнул капитан корабля, как и Грей некоторое количество назад, причем по той же самой причине — безысходности положения. — Ладно, так уж и быть, — сквозь зубы процедил он, все-таки соглашаясь с мнением других. — Я пойду. Удивленные взгляды обратились на того, от которого данную реплику никто не ожидал услышать. — Что? — выдавил из себя Грей, уставившись на абсолютно невозмутимого кузена, который сделал несколько шагов вперед, поравнявшись с остальными. — Я сказал, что пойду, — повторил Бастиа спокойным голосом. Кончено же, Леон прекрасно понимал, что его брат будет в числе первых, кто захочет отправиться на Сендрельский остров. И пепельноволосый не мог этого допустить. Во-первых, из-за того, что наследник престола может натворить дел в неизвестной обстановке, да и похуже, чем он вытворял до этого. Во-вторых, потому что Его Высочество не имел прав умирать, если на берегу морских путешественников поджидает опасность. Если от смерти советника, который им еще даже не стал, страна не сотрясется, то это обязательно произойдет при кончине единственного сына короля. — Вы уверены? — синеволосый, отошедший от первого впечатления, похоже, не имел совершенно ничего против такого расклада дел. — Абсолютно, — кивнул головой лорд, подтверждая свои слова. — Хорошо, — губы пирата тронула слабая улыбка, которая тут же пропала, когда он перевел взгляд на Редфокса. — Гажил, если через три дня о нас не будет вестей, ты берешь командование на себя, возвращаешь принца в столицу, а затем отправляешься в Чессерскую бухту, — на этих словах Левиафан развернулся и отправился к входному порту, а затем быстро спустился в уже опущенную на воду шлюпку по брошенному в нее канату. — Я не согласен, — запротестовал Фуллбастер, сжимая ладони в кулаки. — Там может быть опасно. — Поэтому ты остаешься на судне, а я иду, — Леон сказал это тоном, не требующим возражений. Взгляд его тоже говорил о том, что сейчас никаких пререканий с собой он не потерпит. И Грей, видя это, прикрыв глаза и выдохнув, смирился, а затем сделал шаг назад, показывая, что здесь он сдал свои позиции. Это был первый случай на памяти Бастиа, когда брат не стал перечить ему. Леон улыбнулся напоследок, а затем последовал за Левиафаном. Грею, как и другим членам команды, осталось лишь взглядом провожать удаляющуюся с каждым метром от «Морского дьявола» лодку.

***

Прошло около получаса с тех пор, как Левиафан и Леон покинули корабль. Шлюпка была благополучно вытащена из морской пучины и оставлена на суше, в песке. Причем синеволосый настоял на том, что ее нужно убрать как можно дальше от воды, но объяснить причину даже не удосужился. Тогда постепенно Бастиа и начал понимать все недовольства Грея по поводу того, что пират постоянно что-то недоговаривает. — Так есть вероятность, что мы можем не вернуться? — спустя какое-то время молчания поинтересовался пепельноволосый. Сейчас они шли по тропическому лесу, раскинувшемуся на всей территории острова. Левиафан, идущий впереди, раздвигал многочисленные ветви, так и норовившие хлестнуть по лицу, руками, даже те, которые, в общем-то, довольно тяжело для этого давались. На предложение Леона, поступившее ранее, просто начать прорубать путь с помощь холодного оружия, последовал твердый отказ, за которым пояснений, естественно, дожидаться было бы глупо. Впрочем, Леон спрашивать не стал, так как прекрасно видел, что разбойник ведет себя крайне осторожно, постоянно осматривается, приглядывается к чему-то, да и шаг его стремительным тоже нельзя было назвать. — Вероятность не вернуться есть даже тогда, когда Вам просто захочется прогуляться по хорошо знакомым улицам столицы, милорд, — усмехнулся капитан «Морского дьявола». — Что касается нашего нынешнего положения, — тут молодой человек нахмурился, делая небольшую паузу, — я не знаю, что нас может здесь ожидать, а потому и не могу сказать, точно ли мы выберемся живыми. Может, остров и выглядит более чем отлично, но все же… Не нравится мне это, — последняя фраза прозвучало довольно тихо, но Бастиа все равно смог расслышать ее. И, честно говоря, она его не особо обнадежила. — А что именно мы ищем? — последовал второй со стороны лорда. — Мы ничего не ищем, — тут же ответил Левиафан, вызвав недоумение у Леона, которое, впрочем, тут же развеялось еще одним предложением, прозвучавшим из уст пирата: — Мы идем к конкретному месту. Вполне возможно, что там будет хоть парочка ответов на происходящее. — Под происходящим подразумевается «возрождение» острова из пепла? — уточнил пепельноволосый. — Именно, — кивнул синеволосый. После этого небольшого обмена репликами наступила очередная тишина. Леон молча следовал за Левиафаном и, пользуясь представившейся ему возможностью, с близкого расстояния наблюдал за, вообще-то, врагом, не чтущим законы королевства, о чем Грей благополучно забыл, когда решил ввязаться в их дела. И хотя Фуллбастер упорно делал вид, что обо всем помнит, Бастиа не особо-то и верил ему по этой части, ведь принц, наверняка, когда лезет в очередной скелет в шкафу, даже не задумывается о том, что находится рядом с разбойниками. Лорд же по этой части предпочитал всегда оставаться настороже, ибо он просто не мог представить, какие сюрпризы еще могут их ждать впереди. За своими мыслями пепельноволосый не заметил, как Левиафан остановился, и едва ли не врезался ему в спину, но все же успел вовремя среагировать. — Что слу… — договорить ему не дал пират, прислонивший указательный палец к губам и этим жестом показывающий, что сейчас лучше не издавать ни звука. Леон и сам стал прислушиваться, оглядываясь вокруг, пытаясь уловить причину беспокойства разбойника. Единственное, что улавливали уши Бастиа — редкий шелест листьев, который, впрочем, был довольно далеко, да и, скорее всего, виноват в этом был ветер. — Милорд, — Левиафан говорил шепотом, — прислонитесь своей спиной к моей. Потому что мы здесь не одни. Пират обнажил свою рапиру и теперь крепко сжимал ее в ладони. Пепельноволосый видел, что его тело было напряжено, будто он вот-вот был готов броситься в атаку, а потому тут же последовал указанию, ибо прекрасно понял, что теперь его задача состоит в прикрытии. Лорд и сам вооружился шпагой. Взгляд его темных глаз обшаривал буквально каждую веточку в попытке заметить нарушителя спокойствия. И, казалось бы, что некто так и не объявится, но вот взор Леона зацепился за два прищуренных, наблюдающих за двумя молодыми людьми глаза. Бастиа чуть завел правую руку назад, локтем касаясь морского разбойника, давая ему понять, что опасность была найдена. К сожалению, этот жест не остался без внимания неизвестного, и в следующую секунду из зарослей выскочила огромная, размером, пожалуй, с быка, тварь, происхождение которой лорд никогда бы в жизни не смог объяснить. Комплекцией тела она была похожа на человека, но это, пожалуй, было единственное сходство: передние конечности четырехпалые, с огромными когтями и неестественно выгнутыми фалангами пальцев, ступни-крюки. Носа не было — только огромные ноздри-впадины в черепе. Кожа грязно-зеленого цвета, вся покрытая язвами. А широко раскрытая пасть показывала острые клыки, которые, наверняка, разорвали уже не одну жертву. Оторопевший лорд не мог заставить себя сдвинуться с места и продолжал смотреть на то, как существо сокращает расстояние до него с каждым мгновением. Следующее, что он почувствовал — сильный толчок в спину, заставивший его упасть на землю и теперь снизу вверх наблюдать за тем, что происходит: синеволосый, послуживший причиной его падения, плотно сжав зубы, оттолкнулся от земли и прыгнул навстречу монстру, выставив вперед длинное лезвие рапиры. Оно тут же вонзилось в огромную тушу, и когда монстр взвыл, отвлекаясь на боль, разбойник со всей силы ударил тварь подошвой сапога прямо в грудь, чтобы та не рухнула на опешившего Бастиа. И, таким образом, тварь приземлилась в метре от Леона, который все еще не мог двигаться и просто смотрел. На глазах пепельноволосого существо стало не только уменьшаться в размерах, но и приобретать более человеческие черты, и происходило это до тех пор, пока на месте былого нечто не появилась низкого роста молодая девушка, которая не блистала особой красотой, а особенно сейчас, когда корчилась от боли, ведь клинок капитана «Морского дьявола» все еще находился внутри нее, принося огромный дискомфорт. — Так и знал, что ты здесь замешана, — эти слова были буквально выплюнуты пиратом с таким отвращением, какое, пожалуй, доставалось только одним из самых ненавистных личностей. — Кто бы еще смог сделать что-то подобное? Когда Левиафан развел руками, как бы обращая свое внимание на окружающую природу, лорд стал замечать, как листья постепенно желтели, стволы деревьев сохли и превращались в пепел — вся «зелень» острова стала приобретать должный ей после катастрофы оттенок серого, невзрачного, неприглядного. Синеволосый, особо не церемонясь, взялся за эфес своего оружия и резко выдернул его из тела незнакомки, вызывая шипения и вскрик с ее стороны, а затем приставил кончик лезвия к ее горлу. — Признавайся, тварь, какого дьявола ты здесь забыла? — произнес он, не сводя взора с девушки. — А ты как всегда сама Вежливость, — его собеседница гаденько усмехнулась, — даже поприветствовал так, как и подобает встречать старых знакомых. — Тебя забыл спросить, — хмыкнул синеволосый. — Отвечай на поставленный вопрос, — он сделал шаг вперед, подбираясь ближе к ней. — А что, если не отвечу, а? Будешь меня пытать? Фа-фа-фа, — хриплые звуки, издаваемые ею, походили на смех, причем довольно-таки противный. Ничего не ответив на эту реплику, пират, сделав еще шаг вперед, занес ногу над телом бывшего монстра и наступил прямо на рану, откуда еще недавно торчала рапира. Шипение вновь вырвалось из груди девушки, но она, похоже, по-прежнему не собиралась ничего говорить. — Я ведь все равно узнаю, что ты заду… — реплика разбойника была прервана громким воскликом, раздавшимся совсем рядом. Синхронно Левиафану, Леон повернул голову в сторону источника звука и был удивлен в очередной раз, когда разглядел впереди небольшое здание, ведь теперь от растительности почти ничего не осталось и заросли обзору не мешали. — Я посмотрю, что там, — наконец очнулся пепельноволосый и поспешно поднялся с земли. Синеволосый возражать не стал, значит, с поимкой этой странной личности опасности уже могло не быть. Это заметно придало сил Леону, поэтому на ногах он держался довольно твердо и держал прямой шаг вперед. Когда он подошел к зданию совсем близко, то с изумлением обнаружил, что оно представляло собой небольшую часовню. Замешкавшись всего на секунду, Бастиа открыл тяжелую дверь и ступил внутрь, оглядываясь вокруг, рассматривая каждую деталь. У входа стояло несколько скамей, на которых, вероятно, когда-то очень давно сидели прихожане, потому что сейчас они были покрыты толстым слоем пыли вперемешку с пеплом. В середине был начерчен символ, правда, уже выцветший и довольно потертый, но то, что там точно был круг, лорд разглядеть смог. У противоположной стены, там, где обычно читает свою проповедь священник, стоял длинный мраморный алтарь. Свет проникал внутрь только из небольших окон. От занятия по разглядыванию обстановки помещения Бастиа отвлек раздавшийся со стороны алтаря стон, поэтому молодой человек поспешил направиться туда, полагая, что источник находится за ним. И он не ошибся, когда обнаружил на полу уже знакомую ему особу, которой, видимо, на роду было написано попадать во всякого рода ситуации.

***

Вечерело. Солнце медленно, но верно заходило за горизонт, отчего море окрашивалось в яркие оттенки красного. Волн не было, и потому «Морской дьявол» находился в неподвижном состоянии. Вот только не все его пассажиры были в таком же спокойствии, как и само судно. Грей, может, с виду и выглядел безмятежным, но на самом деле это давалось ему довольно трудно. Будь его воля, он бы сейчас сорвался с места и отправился на эту чертову сушу, но вместо перечисленных действий наследник престола лишь постукивал кончиками пальцев по поверхности планширя, лишь этим выдавая свое дикое волнение, буквально разъедающее его изнутри и совершенно не дающее и минуты покоя. Фуллбастеру бы подумать обо всех проблемах, которые он самолично свалил на свою голову, когда сбежал из дворца, но он не мог размышлять ни о чем, кроме как участи брата. Хотя чего греха таить, мысли о Левиафане также заполонили его голову. Начать хотя бы с того, что абсолютно все обитатели «Морского дьявола», конечно же, заметили резкое исчезновение зеленого цвета на острове. Надо сказать, что разбойников это немного успокоило, а вот брюнета, наоборот, только еще больше взвинтило, ведь он понятия не имел, что это значило. — Возвращаются! — вдруг послышался голос Тотомару, который все еще занимал свой пост на грот-марсе и смотрел в подзорную трубу. Грей, услышав пирата, тут же встрепенулся и сфокусировал взор на точке, которая с каждой минутой все больше походила на лодку. Через некоторое время видны стали и ее пассажиры, которых неожиданно увеличилось ровно вдвое. Причем сюрпризом это стало как для команды, так и для самого Фуллбастера. Но, по крайней мере, вид живых путников уже заставил его испытать просто неописуемое облегчение.