Проклятие или благословение...

      Мы быстро удалялись от стен Мории, стараясь уйти как можно дальше. Сначала я не могла войти в ритм и скорость, предложенные дунаданом, но потом более-менее втянулась. В голове посветлело, хотя шею ломило нестерпимо.       По дороге Гимли галантно пытался отвлечь меня от мрачных мыслей и рассказал, что случилось после того, как щупальце швырнуло меня об скалу. Спасаясь от чудовища, мои спутники были вынуждены искать убежище за стенами Мории. Друзья успели втащить мое тело внутрь, когда прекрасные врата, украшенные итильдином, были обрушены, и выход для всех был только один. Меняясь, мои друзья всю дорогу несли меня на руках. Гимли не добавил, что несли меня только рослые мужчины. Поэтому при мысли, что меня на плече мог тащить гном, спотыкаясь о мои ноги, а мои волосы тащились бы следом, я чуть не навернулась на камнях, еле скрыв смех.       Мой бородатый друг не заметил этого и сказал, что я несколько раз приходила в себя. Из тех слов, что я шептала в бреду было понятно только, что я жестоко мерзну, а подземелье и темнота угнетают меня. Последнее особенно огорчило Гимли, так как, по его словам, он решил мне показать Царство под горой, и я должна считать себя польщенной, так как ни один эльф еще не был там после возвращения Эребора Торином Дубощитом.       - Мой милый гном, если мы доживем до этого, я с радостью спущусь с тобой под Гору, - я улыбнулась, видя, как посветлело его лицо. - Уверена, что там необыкновенно красиво, но не жди, что я променяю чистый лесной воздух на пещеры.       - Так полуэльфу мил чистый лесной воздух? – раздался рядом издевающийся голос аранена.       Я оглянулась.       - Если бы эльф все же думал иногда не только о своей прическе, то его это не удивило бы.       - Бац! – крякнул Гимли и как бы закашлялся.       Клянусь, у Леголаса даже губы побелели от гнева.       Припечатав меня взглядом, он обогнал нас и гордо удалился к Арагорну.       - В точку, кусочек мой мраморный! – Гимли утробно засмеялся. - Он даже в копях расчесывал их и косичку переплетал!       Я тоже рассмеялась, глядя как дрогнули плечи аранена, который, конечно, слышал гнома и наш смех.       - Гимли, - прошептала я, - помоги мне выкрасть у эльфа расческу!       От неожиданности гном даже споткнулся.       - Он же нас на куски порубит! – он потряс своей лобастой головой и убежденно добавил: - За расческу точно убьет!       - Но больше не у кого, - развела я руками.       - Что, украсть? – уточнил Гимли.       - Ну, хотя бы попросить… - я со вздохом потрогала свою толстую косу и провела рукой по голове.       В волосы забилось изрядное количество веточек, сухих листьев и прочего мусора.       - Мифриловая моя, у меня есть гребень, если не побрезгуешь, - вдруг признался гном.       Я даже остановилась.       - И заколки есть, - залившись румянцем, добавил Гимли.       Ой, и точно! Борода-то у гнома была роскошная, и расчесана волосок к волоску. А косички, что так задорно свисали из-под шлема, были украшены на концах серебряными шайбочками. Когда только он успевает за ней ухаживать?! Хоть и смеялся над эльфом, но явно тоже втихаря расчесывал свою рыжую бороду!       Мимо прошли хоббиты. Невольно проводив их взглядом, я заметила, что только у Пиппина в кудрях запуталась паутина. Хм, кажется, я одна здесь неряха. Странно, что эльф мне об этом не сообщил в присущей ему манере.       О! Боромир! Не одна…       Я молитвенно сложила руки и умоляюще посмотрела в глаза гному. Окончательно застеснявшись, тот вытащил из-за пазухи плоский кожаный мешочек, в котором так маняще позвякивало.       Мы перешли речку. Холодную и быструю. Нимродэль. Граница Лориэна.       Я коснулась рукой ее холодных вод. Здравствуй, давний друг… Для меня прибытие в этот лес не было радостным, но облегчение от тягот пути обещало.       Арагорн. Вот кто был по-настоящему счастлив. Это было видно по его лицу, по ускорившемуся шагу. Наверное, он бы и в темноте продолжал путь, если бы эльф не остановил его и что-то сказал, указывая на остальных.       Откровенно говоря, я была благодарна аранену. Все-таки мне эта дорога далась нелегко.       Немного отвлекшись с обретением коллекции расчесок и целой горсти разнообразных заколок (кто бы подумал!), я снова и снова возвращалась к мыслям о Гэндальфе. Я знала его, казалось, всю жизнь. Мысль, что больше я никогда не увижу его и не услышу его славный смешок, билась в моей голове, усиливая и без того звенящую боль. Волшебник был для меня совершенно непонятным, непознанным, удивительным… и чувствовалась в нем огромная мощь, которая так не вязалась с его добрыми глазами. Глазами, видевшими не одну эпоху.       Нельзя думать о потере. Нельзя… Тяжесть в груди и тупая боль пройдут когда-нибудь, а его улыбка останется со мной навсегда.       Вскоре усталость, гудящие ноги и головная боль завладели мной полностью. Я была готова взмолиться об отдыхе. И только гордость не позволяла мне подать голос.       - Привал, - сообщил эльф, обернувшись.       Место выбирали недолго. Крона поваленного дерева давала и топливо для маленького костра, и укрытие от любопытных глаз.       Довольно быстро начали укладываться на ночлег. Усталость и скорбь были нашими товарищами этим вечером. Непривычно молчаливые хоббиты, мрачный Боромир, хмурый гном, отрешенный аранен и человек. Человек, на которого были теперь обращены все взгляды.       Занятая своими мыслями, я вдруг услышала, как Арагорн сказал:       - Не ходите поодиночке. Это, конечно, Лотлориэн, но на границе, возможно, бродят орки.       Я расстроилась. Лориэн, каким я его помнила, не подвергался нападениям орков. Даже в их дурную голову не приходило перейти Нимродэль.       И потом я хотела помыться в речке, а из моих спутников никто не подходил на роль компаньонки, приличествующей юной девушке.       Стараясь уединиться со своей скорбью, мы очень быстро перекусили и улеглись спать. И долго вздыхали в ночной тиши, не в силах уснуть.       Я смотрела на далекие звезды над головой в бледном кружеве ветвей, освещаемых умирающим костром, уносясь мыслями далеко-далеко, и незаметно для себя задремала.