Ключ от моего сердца

Единый раз вскипает пеной И рассыпается волна. Не может сердце жить изменой, Измены нет: любовь - одна. Мы негодуем иль играем, Иль лжем - но в сердце тишина. Мы никогда не изменяем: Душа одна - любовь одна. Однообразно и пустынно, Однообразием сильна, Проходит жизнь... И в жизни длинной Любовь одна, всегда одна. Лишь в неизменном - бесконечность, Лишь в постоянном - глубина. И дальше путь, и ближе вечность, И всё ясней: любовь одна. Любви мы платим нашей кровью, Но верная душа - верна, И любим мы одной любовью... Любовь одна, как смерть одна. (Зинаида Гиппиус)

Часть первая Поцелуй\Kyset

      Королевский врач Иоганн Фридрих Струэнзе шел к выходу из бального зала. Каролина Матильда смотрела ему вслед, и ей казалось, что он очень спешит уйти. Слезы подступили к ее глазам – только ни одна из них не скатилась по щеке. О том, что королева не может проявлять слабость перед подданными, Каролине Матильде известно с детства.       Струэнзе был единственным кавалером на этом балу, чье приглашение на танец она приняла с радостью. А ведь прошло не так много времени с тех пор, когда ее величество Каролина Матильда Великобританская, королева Дании, относилась к нему неприязненно. Впрочем, при дворе многие недолюбливали немца из Альтоны. Злые языки говорили, что этот выскочка для короля не столько врач, сколько кукловод. И действительно, не вполне здоровый супруг Каролины Матильды Кристиан VII, король Дании и Норвегии, проявлял безграничную привязанность и доверие к своему доктору. Именно по настоянию Кристиана Каролина Матильда согласилась посетить Струэнзе в качестве пациентки. Она была поражена, увидев на полках в кабинете придворного врача книги запрещенных в Дании Вольтера и Руссо. Потом ее величество заметила, что не имеющий никакого титула доктор не обнаруживает ни малейшей скованности в обществе коронованных особ и высшей знати. Он невозмутимо спокоен и вежлив, в его поведении нет напускного почтения или угодливости, свойственных придворным. Для королевы это было непривычно, но не вызывало отторжения. Когда их общение перешагнуло за рамки этикетных фраз при встрече или за столом, Каролина Матильда нашла, что доктор – прекрасный собеседник. А после благополучно завершившейся вакцинации ее сына, кронпринца Фредерика, от оспы и знакомства с идеями Струэнзе она почувствовала симпатию к лейб-медику. Этот человек стал ей нравиться. И Каролина Матильда не придала большого значения перемене своего отношения к нему. По счастью, никто из придворных не обратил внимания на то, каким взглядом, полным отчаяния и почти детской обиды, ее величество проводила врача. Если бы это случилось, на следующее утро двор смаковал бы выдуманные подробности пикантной новости. Больше всего на свете девятнадцатилетней Каролине Матильде сейчас хотелось, чтобы их танец продолжался. Она смотрела бы в глаза Струэнзе и не замечала ничего вокруг. Пока длился менуэт, она не чувствовала ни тоски по далекой Англии, ни своего одиночества, ни безысходности – ничего из тех переживаний, с которыми она свыклась за четыре года в Дании. А когда он ушел, все стало как прежде. Или почти как прежде, потому что внезапно возникло новое, тяжелое ощущение. Королева почувствовала, как что-то давит на сердце. Ей захотелось на свежий воздух. Как только закончился следующий танец, ее величество оставила светлый, шумный, наполненный музыкой и голосами зал. В полутьме и тишине дворцового коридора она неспешно шла вдоль колоннады. «Сейчас я спущусь вниз и выйду из дворца. Нужно побыть одной и успокоиться. И вновь натянуть любезную улыбку, чтобы вернуться к роли Королевы», – мысленно произнесла она и печально вздохнула. Человек, которого Каролина Матильда внезапно увидела возле одной из колонн, конечно, не мог это услышать. Подойдя ближе, королева разглядела знакомый силуэт и не покрытую париком голову с собранными в хвост волосами. «О Господи! Как же так! Зачем он здесь? Он ждет … но кого? Он не замечает меня. Обернитесь, доктор Струэнзе!»

٭٭٭٭٭

Личный врач короля Кристиана VII был погружен в свои мысли. Он думал о том, какую ошибку совершил только что, не совладав с эмоциями. «Не нужно было покидать ее сразу после танца. Это не просто невежливость плебея-доктора, но пусть она подумает именно так. Для нее лучше так, чем доискиваться истинной причины. Я должен был поблагодарить ее за оказанную честь и продолжить светскую беседу. Бедная Каролина! На ее лице было выражение обиженного ребенка в тот момент, когда я искал слова в оправдание своему бегству, – Струэнзе закрыл глаза и прижал ладонь к горячему лбу. – Она симпатизирует мне и ни о чем не догадывается, потому что я держал себя в руках… до этого бала, – продолжал он свои горькие рассуждения. – Я не имею права вторгаться в ее жизнь. Наверное, Судьба наказала меня за гордыню и отказ от семьи и детей. Она связала меня с двумя венценосными подростками, такими ранимыми и по-своему несчастными. Кристиан прячется от всех и от самого себя за нелепыми поступками и приступами ярости. Каролина погружается в меланхолию. Маленькая, сильная, умная девочка. Девочка моя», – подумал он с нежностью. Он услышал шорох, по-видимому, платья приближавшейся к нему дамы. Повернув голову, Струэнзе увидел ее. Каролина Матильда смотрела на него. Она была бледна, одновременно напугана и удивлена этой встречей. В ее распахнутых глазах было …или ему это лишь показалось? В следующее мгновение он сжал ее в объятиях и не смог не ответить на просьбу, которую прочел в ее взгляде.

٭٭٭٭٭

То, что испытала Каролина Матильда, когда сильные руки обняли ее, почти черные от темноты глаза заглянули словно в самую ее душу и губы коснулись ее уст, она позже назовет словом «блаженство». Это был ее первый настоящий поцелуй.       Поцелуй, которого с волнением ждет каждая девушка, случился в жизни Каролины Матильды – супруги и матери. А что же ее муж? Каролина Матильда не могла вспомнить, когда он в последний раз приходил, чтобы провести вечер с ней наедине. Но она прекрасно помнила, как впервые Кристиан VII явился в ее покои. Если бы она могла забыть ту ночь! Тогда были растоптаны романтические грезы юной английской принцессы и ее надежды на счастье в браке. То, что делал Кристиан, показалось ей омерзительным. Она вытерпела пытку близостью, а когда король удалился, разрыдалась от обиды и унижения.       Позднее ей стало ясно многое. Что Кристиан болен. Что он неуравновешенный, но незлой. Что в первую брачную ночь семнадцатилетний супруг повел себя с ней так же, как привык обращаться с проститутками. О том, что невинная девушка и шлюха не одно и то же, он даже не задумался. Каролина Матильда поняла и то, что не любит и никогда не полюбит Кристиана. Когда она исполнила главную обязанность королевы, то не стала пытаться сделать их отношения близкими. Впрочем, Кристиан VII тоже не стремился к этому. Он предпочитал продажных женщин.       О том, что король Дании проводит ночи в борделях и не гнушается приводить гулящих девиц во дворец, знал весь двор. Но это никого не удивляло: Кристиан унаследовал склонности своего отца. Каролине Матильде это было неприятно. Ее огорчало то, что о безнравственном поведении отца скоро узнает их маленький сын. Недостойные монарха связи Кристиана VII с проститутками не отзывались болью в сердце Каролины Матильды. Оно молчало.       Бал давно закончился, дворец погрузился в темноту. С момента, когда испуганная звуком чьих-то шагов Каролина Матильда отпрянула от Струэнзе и побежала, словно с места преступления, прошло несколько часов. Королеве не спалось. Служанок, помогавших ей освободиться от тяжелого платья и шпилек в прическе, она давно отпустила. Оставшись одна, ее величество ходила по комнатам, смотрела на оплывавшие свечи, пытаясь обрести душевное равновесие. Ей не давало покоя то, что случилось. Наконец, она присела на кровать. Поток мыслей, эмоций, переживаний несся в ее голове. Даже в начале их менуэта Каролина Матильда видела в Струэнзе лишь врача, вольнодумца, единомышленника. Теперь она осознала то, в чем до сих пор не осмеливалась себе признаться. Ее влечет к этому мужчине.       Каролина Матильда вспомнила, как целовалась с доктором Струэнзе, и это было чудесно. И страшно. И преступно. Как поступают с датскими королевами, уличенными в супружеской измене, она не знала. На ее родине согрешивших королев отправляли на плаху. Ей вспомнились несчастные Анна Болейн и Кэтрин Говард – жены Генриха VIII. Каролина Матильда поспешила прогнать эти образы. «Нет, со мной не может быть такого. Это варварство осталось в прошлом. На дворе эпоха Просвещения, и даже в захолустной Дании начинаются перемены!» – убеждала себя она.       Чтобы избавиться от мрачных мыслей, Каролина Матильда устроилась поудобнее и снова представила, как Струэнзе протягивает ей руку, приглашая на танец. «У него очень красивые руки, с длинными пальцами – я давно это заметила. А его губы… – тут она почувствовала, как на щеках появляется румянец, и поспешила спрятать лицо, уткнувшись в подушку. – Зачем? Здесь же никого нет! Я спряталась … от своих ощущений, от новых желаний…» – Каролина Матильда не стала себя обманывать. Она хотела бы вновь почувствовать прикосновение этих мягких, с неповторимым изгибом губ.       «Он сказал, что узнал бы меня с завязанными глазами», – королева закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям, соединявшим ее и доктора Струэнзе. Она вновь наслаждалась прекрасными мгновениями, когда они вместе ездили верхом, прогуливались, беседовали в парке. Незаметно для Каролины Матильды ее напряженность и беспокойство исчезли, словно растворились; сейчас она ощущала только легкое, приятное волнение.       «Неужели я влюблена? – спросила королева у самой себя. – Да, да! А что чувствует он – Иоганн Фридрих Струэнзе? О чем вы думаете, Иоганн, доктор моего сердца?» – Каролина Матильда лучезарно улыбнулась. Через несколько минут она уже спала, обняв подушку.