Маски

Взлетает пламя вверх, горит огонь в лесу, Но я пробьюсь, слышишь, и тебя спасу. Мы будем там, где солнца яркий свет, Где есть на все вопросы ответ. Я тебя никому никогда не отдам, Нас не сможет согнуть никакая беда, Не разнимут враги, не достанут года, Я тебя никому не отдам. Сергей Мазаев.

Пара дней пролетела с того момента, как он собственными руками отдал ее туда, откуда она так пыталась убежать, рискнув поселиться в доме совершенно незнакомого человека. Все эти дни он просто не знал что делать, как говорить и как жить дальше, словно возвращаясь в тот период жизни, когда только что родившийся человек не понимает мира вокруг себя. Так происходило и у Вадима. Он ел только потому, что надо, работал, потому что тоже надо, пил – потому что хотелось заглушить те ее последние слова, которые никак не хотели вылетать из его головы. С ее уходом ушла и жизнь из этого дома, сделав из него заброшенную лачугу, заросшую колючей изгородью, а его хозяина превратив в страдающее чудовище, потерявшее свою единственную красавицу. Он шатался по пустому дому, ловя себя на том, что частым местом его остановки была именно ее комната, где в одиночестве валялась на кровати его футболка, служившая ей предметом спального гардероба, а в шкафу висели вещи, некоторые из которых она даже не успела надеть. Он знал, что сделал то, что требовалось, ведь не отдай он «принцессу» лично, валялся бы он в канаве с прострелянной головой. Пусть даже через месяц, через два, может через год, но все равно все бы всплыло, и тогда казни было бы не избежать. А на душе боль. Словно потерял руку. «Или сердце», - вздохнул Вадим, наваливаясь на перила крылечка. *** Что этот человек сделал с ней – она не знала. Но едва машина отца отъехала от ворот дома Мельникова, все гневные мысли и слова растворились в неизвестности, будто вовсе не она выкрикивала их тому, кто так предал ее. И на душе осталась только боль. Боль потери того, кто стал дорог за короткое время, кого она полюбила всем сердцем, ноющим уже который день. Каждый раз, ложась в свою холодную постель и закрывая глаза, Арина вспоминала о той единственной ночи утопившей ее в наслаждении и счастье. Вспоминала его тело, глаза, губы, которые с неистовой страстью касались ее кожи. И на глаза наворачивались слезы отчаяния. Она потеряла его, ухватив лишь на несколько часов, которые сейчас были для нее дороже всего на свете. «Ведь он не любит, - пронеслось в голове Арины. – Если бы любил, то не отдал!». - Почему ты не ешь? – спросил Барин, уже несколько минут наблюдающий за тем, как его дочь расковыривает куски мяса, лежащие перед ней на тарелке. - Потому что это отвратительно! - буркнула Арина, кинув вилку на стол. – Лучше бы Сибаса на гриле сделали! - Что?! – недоуменно усмехнулся Барин. – Ты же рыбу никогда не любила! - А я никогда не интересовала тебя! И что? – с вызовом ответила девушка, не сводя злого взгляда с отца. – С чего вдруг забрал меня? Какая тебе разница где я и с кем я?! - Потому что ты сейчас должна получать образование в Штатах, - спокойно ответил Барин. – Поэтому сегодня ты отправляешь обратно. И под охраной! Билеты я уже заказал. Иди, собирайся. - Что?! – она буквально подлетела со стула, округлив глаза. – Знаешь кто ты?! Ты… ты… - крепко сжав кулаки, Арина резко развернулась и стремглав понеслась прочь из столовой. По щекам текли слезы, но самые необходимые вещи все же полетели в небольшую дамскую сумку… «Отец не любит, Он не любит, никто не любит, - глотая слезы, шептала Арина, сидя на заднем сидении внедорожника, несущегося в направлении аэропорта. – Плевать уже на все. Вернусь в Штаты. Главное, подальше отсюда. Забыть, забыть все!». Несколько громких хлопков заставили ее вздрогнуть. И прежде чем Арина смогла что-либо понять, машина резко развернулась и, протащившись юзом на пробитых покрышках пару метров, остановилась. Сердце забилось так, что казалось оно готово выскочить из груди, а страх перекрыл дыхание в тот момент, когда две руки человека в маске, буквально выволокли ее из салона. - Стоять, - из-за плотной ткани голос звучал глухо, - или я грохну девчонку! Она не видела и не слышала уже ничего вокруг себя, лишь почувствовала, как ее буквально водрузили на переднее сиденье незнакомой машины, которая незамедлительно сорвалась с места, как только ее хозяин оказался за рулем. Страх отступил спустя пару минут и Арина, откинув голову на подголовник, безразличным голосом произнесла: - Если хотите получить за меня выкуп, то лучше сразу убейте! Сделаете полезное дело, избавив меня от этой дерьмовой жизни, - но в ответ незнакомец лишь молчал, а Арина продолжала. – Мне уже все равно. Убьют сейчас или когда-нибудь потом. Плевать. Зачем вся эта жизнь? Все равно я никому не нужна! - Мне нужна, - раздался приглушенный голос, и широкая рука стянула маску. Ее негодованию не было предела. Она сидела едва дыша и смотрела на улыбающегося Вадима, который переводил взгляд с дороги на нее и обратно. Тут же все ее чувства, которые перемешались в один момент, захлестнули с головой и из груди вырвался яростный крик: - Ты совсем охренел?! Чего тебе надо? - Уехать подальше отсюда вместе с тобой! – продолжал улыбаться довольный Мельников. - Ха! А я хочу?! Ты меня об этом спросил?! - Нет. И не собираюсь! Уедем заграницу. Купим там дом в тихом районе и будем спокойно жить. - У тебя че, все мозги в мускулы ушли?! Я не хочу с тобой никуда ехать, - она в ярости начала колотить его по мускулистому плечу. – Выпусти меня немедленно! Я никуда с тобой не поеду! Но ее кулаки опускались на его плечо словно комариные укусы, поэтому Вадим находился в состоянии полного самоконтроля и спокойствия. И когда силы девушки иссякли, сказал: - Ничего, поживешь пару месяцев – привыкнешь. - Меня найдут, и ты об этом пожалеешь! - Когда бараны твоего отца все поймут, мы уже будем далеко в Щвейцарии! *** Всю дорогу она покрывала его различными словечками, норовя посильнее врезать кулачком в какую-нибудь из частей туши Мельникова. Даже на контроле в аэропорту, Арина продолжала размахивать руками и высказывать все, что она думает, тем самым привлекая лишнее внимание сотрудников и пассажиров. Но паспорт все же подала. И лишь в самолете, наконец, вспомнив о правилах приличия, девушка затихла, отворачиваясь к иллюминатору бизнес-класса. Мысленно она благодарила Вадима за то, что он сделал. А его фраза: «Мне нужна», - вызывала просто эйфорию в душе. Но взявшиеся откуда-то порывы ярости закрыли настоящие чувства, которые она испытывала к этому мужчине, снова превратив ее в «ежика», кидающегося на все вокруг. - Тебе какой больше нравится? – поинтересовался Мельников, воодушевленно пролистывая буклет с домами выставленными на продажу. - Да мне все равно! – буркнула Арина, не поворачиваясь к нему. - Ариш… - Пошел ты! – она резко развернулась и тут же впечаталась в его губы, которые самым наглым образом посмели приблизиться к ней. Но словно желание проучить его проснулось в ней. И дав на несколько секунд насладиться поцелуем, Арина резко оттолкнула мужчину и, что есть силы отвесила ему пощечину. - Отлично! – усмехнулся Вадим, - А то я уж думал, что ты изменилась. А такой ты мне больше нравишься. Холодной, колючей. Так и хочется взять ведро кипятка и садовые ножницы. - Не боишься, что твоя жизнь со мной превратиться в ад? – злобно прошипела Арина. - Мы это уже проходили, - продолжая улыбаться, парировал Вадим. – Как видишь, я выжил! - А это были цветочки, - зло прищурившись, обещающе закивала Арина отворачиваясь к иллюминатору.