Ломая стереотипы

Спустя полгода и еще несколько дней. — Марьина? Неужели ты? Я неторопливо подняла взгляд и скользнула взглядом по девушке, стоящей по другую сторону барной стойки. Обаятельная улыбка, ярко-алые губы и вызывающе глубокое декольте грамотно гармонировали с рыжими волосами. Я бы назвала такой цвет тухло-морковным, но их обладательница, наверняка отгрохавшая за такой оттенок целое состояние, оскорбилась бы, услышав такое нелестное определение. Девушка была красивой, но определенно точно незнакомой. — Я, я, — отозвалась после недолгой паузы. Я всегда умела следить за своей внешностью и уж точно не считала себя замухрышкой, но в данный момент волей не волей почувствовала себя подавленной от такого удара по самолюбию. Тут и верхние девяносто размера на два больше, чем у меня, и глаза зеленые, будто в радужки засунули по парочке перемолотых лаймов, и улыбка искренняя… Ну, на первый взгляд. У меня и фальшивая последнее время не особо удаётся. — Как изменилась! — взвыла ослепительная незнакомка. Я машинально схватилась за мадлер, которым всего-то пару минут назад хладнокровно давила упомянутые лаймы с мятой для мохито. Деревянная толкушка едва ли не затрещала от силы, с которой я её сжала на манер биты, впрочем, оставляя руки под стойкой. Думаю, никто не оценил бы, если бы увидел, как барменша замахивается на клиентку. Но это рефлекс, честное слово! За эти месяцы работы мне уже столько раз приходилось бить по макушке особо навязчивых клиентов, что у меня это действие уже до автоматизма отработано. — Ну, время идёт… — туманно отозвалась я, накидывая на себя больше загадочности. У Элизы научилась — та в психологических приемчиках просто мастер, а моя новая работа, как оказалось, требует еще большего таланта к шарлатанству. Как я попала в ночной клуб за барную стойку? Честно говоря, я сама не очень представляла. В торговлю мне идти не очень хотелось, и я попробовала устроиться официанткой в какую-то уличную забегаловку, но потерпела полный крах — половина мужского населения внезапно перепутало позднюю осень с весной, и у них начался самый натуральный март. Когда приставания и щипания за хотя бы минимально выступающие части тела мне надоели, я прямо высказала все, что думаю о таком отношении. Разумеется, не в самых ласковых выражениях. На следующий день глупая Алиса снова искала себе нового работодателя. Следующим местом, куда я попробовала устроиться, стал салон красоты. Нет, делать маникюр и чистку лица я не собиралась, но сама не отказалась бы от таких процедур, а они прилагались бонусом к работе администратора. Наивно посчитав, что относительно симпатичное личико типичной блондинки будет смотреться достаточно мило рядом с телефоном и компьютером, я устроилась на испытательный срок. Тут я не продержалась и пары дней. Почему? А вы когда-нибудь пробовали целый день держать на лице модельную улыбку и быть идеально вежливой с любой клиенткой, которая считает, что набитый кошелек дает полное право опускать всех окружающих ниже плинтуса? Когда я вновь осталась без работы, папа узнал об этом, смилостивился и предложил мне внештатно поработать в следственном изоляторе. Я долго ломалась, говорила, что это не моё, но решила все-таки заглянуть на обследование территории. Если говорить начистоту, то уже после третьей встреченной мной в коридоре преступной морды (и это я не о заключенных, а о самих служителях порядка!) я только убедилась, что это абсолютно точно не для меня, и на собеседование даже не стала записываться. А на следующий день, поздно возвращаясь от отца, я решила зайти в один бар в центре города и выпить пару стаканчиков чего-нибудь расслабляющего. Тогда-то и заметила объявление о том, что бармену требуется помощник без опыта работы. Взяли меня на следующий день, через пару недель я вошла во вкус, а уже через четыре месяца стала барменом на постоянной основе. Кто же знал, что мне понравится? — Зачем же ты волосы покрасила, а? — вырвала меня из мыслей рыжая красотка. Я глянула на неё волком, машинально крутя в руках мадлер. Нет, не так, как крутят бутылками крутые бармены, а просто перекатывая его ладонями. В конце концов, опыта у меня было маловато, и на такие экстремальные трюки я еще не была готова. Пальцы одной руки машинально коснулись выпрямленных волос, отросших уже до самой талии. Идея перекраситься в черный пришла ко мне спонтанно — я сначала даже хотела не идти в салон, а просто купить краску в магазине бытовой химии рядом с домом. Впрочем, взвесив все плюсы и минусы, я все же отправилась в парикмахерскую, и однажды на свою смену пришла с угольно-черными волосами. Не пожалела ни на секунду, хотя когда-то клялась-божилась, что жёстким переменам свою шевелюру подвергать не буду. — Захотелось, — жёстко заявила я, грохая мадлер в ящик и хватая тряпку. Полирование и без того гладкой поверхности стойки не просто входило в мои обязанности, но еще и прилично успокаивало. Навязчивая дамочка нервировала. — Алиса-а-а, — капризно протянула девушка, надувая губы. Я перестала усердно оттирать невидимый для остальных след от бокала и подняла мрачный взгляд. — Ты меня не узнаешь, да? — Не узнаю. «К счастью» — мысленно добавила я, чуть приподняв уголок губ. Таких знакомств я предпочитала избегать, так как стерв и тупых идиоток в своем окружении не принимала. Немного странные слова для бывшей блондинки, не находите? — Ну, неудивительно, — вдруг саркастически хмыкнула девушка, проявляя неожиданные проблески разума, и руками стянула пышную вьющуюся шевелюру в хвост. — Окей, представь, что у меня такие серенькие волосы, убери двенадцать сантиметров каблуков, добавь веснушки, брекеты и стрёмную одежду. А еще золотую медаль и аттестат с отличием. Я с усталым раздражением смотрела на незнакомку, слушая её без особого энтузиазма — у меня полчаса до конца рабочей ночи, квестов и без её дополнительных заданий хватает, — но последние слова заставили взгляд замереть. …Это был выпускной класс. С деньгами у нас с отцом было напряженно, поэтому я до последнего не знала, что мне надеть на выпускной бал. Конечно, от бала в нём было одно название, и больше это напоминало пьянку почуявших запашок свободы учеников, но все-таки не хотелось приходить туда в джинсах или стандартной школьной форме. Платья у меня, конечно, были, но каждое из них одноклассники уже видели – тут и конкурс «Мисс осень», и зимний бал, и праздничное первомайское мероприятие. Появляться в одном и том же платье второй раз я не хотела, и поэтому за полчаса до вручения аттестатов отличникам сидела в каморке за актовым залом. Раньше тут переодевались девчонки из танцевального кружка для выступления, но позже им отдали соседний кабинет, и каморка освободилась, став убежищем для романтичных голубков, ищущих тёмные уголки по всей школе. Именно эту каморку я и заняла для себя, чтобы переодеться, строго сказав одноклассницам, чтобы они даже не вздумали заходить — якобы я хочу произвести на них впечатление. Проблема заключалась в том, что впечатление производить нужно было в каком-нибудь дико шикарном наряде Золушки. Только вот моя крестная фея, судя по всему, попала в волшебную пробку. И вот, когда я, вся такая красивая и накрашенная, сидела со своими хрустальными туфельками в одном нижнем белье, в дверь вломились. Где-то в коридоре раздался хохот, а Настя Карамзина, панически хлопая глазами, побледнела и судорожно дернулась назад. Разумеется, дверь уже была приперта снаружи любезными одноклассниками. Я спокойно взглянула на одноклассницу с большим пакетом в руках. На каблуках вечную ботаничку было видеть несколько непривычно, а завитые локонами жиденькие волосенки смотрелись совсем уж смехотворно. Появилось чувство, будто в клетку с диким львом бросили маленького щенка. — Я же сказала никому не заходить, – холодно произнесла я. Настя сглотнула и на всякий случай еще пару раз дёрнула ручку. Дверь не поддавалась. — Мне… Мне сказали, что тут никого нет, — промямлила Карамзина и побелела ещё сильнее. Как бы в обморок не грохнулась — ей ещё вместе со мной на сцене стоять. Единственные медалистки класса как никак! — Просто переодеться хотела… Я скользнула изучающим взглядом по одежде девушки. Точно, не в школьной же форме ей весь выпускной таскаться. Невольно вздохнув, я перекинула волосы на спину и несколько высокомерно произнесла. — Что ж, переодевайся. Не прогонять же девчонку, в самом деле. Хоть наши отношения и были несколько напряженными и, надо признать, я была одной из тех людей, благодаря которым Настя оказалась в самом «низшем слое», сегодня был последний день, после которого мы с ней больше уже никогда не встретимся. Сомневаюсь, что она решится пойти когда-нибудь на вечер встречи выпускников. — А… — А? – мрачно переспросила я, поднимаясь с табуретки. — Можешь молча переодеваться? Карамзина несмело кивнула, неуверенно начиная расстегивать пуговицы пиджака. Я достала из чехла платье. — Ох… — раздался тихий восхищенный вздох. — Это то самое? С конкурса «Мисс осень»? Я сжала зубы настолько сильно, что их скрип, наверное, слышали во всей школе. Эта поганка еще и смеет указывать мне на это? Резко развернувшись к ней лицом, я вздернула подбородок и зашипела: — Да, это то самое платье! Да, у меня нет денег на новое! Да, мне придется выходить на сцену в этом убожестве, и вся школа поймет, что я настоящий отстой общества! Черт возьми, да я бы за новое платье сейчас душу продала, а ты еще спрашиваешь, то ли это платье?! — Карамзина вжала голову в плечи. Кажется, она была близка к тому, чтобы просочиться прямо сквозь дверь или пол — куда угодно, лишь бы подальше от шипящей мегеры. Вздохнув, я покачала головой и шагнула назад. — Забей, — голос зазвучал спокойнее. В старших классах я уже начинала учиться держать себя в руках. — Мы… Мы можем поменяться платьями? Разм-м-мер у нас, кажется… одинаковый? — губы одноклассницы дрожали настолько, что сначала я даже не поняла смысла слов. Зато когда поняла, громко рассмеялась в полный голос. — Поменяться платьями? С тобой? Ты же не серьёзно хочешь, чтобы я надела… — я резко втянула в себя воздух, когда взгляд остановился на бледно-голубом коктейльном платье в руках у девушки. Оно было длинным — нежная ткань струилась до самого пола, хотя Настя держала его довольно-таки высоко. Хоть свет в каморке был тусклым, я могла с легкостью представить, как будет переливаться ткань в ярком свете при малейшем движении. Это платье было на витрине одного дорогущего магазина в торговом центре неподалеку, и я нередко задерживала на нём взгляд, когда проходила мимо, но даже не проверяла цену, чтобы не расстраивать себя — таких деньжищ у меня никогда не было и никогда не будет. — Согласна, — выдохнула я раньше, чем успела об этом подумать. Сколько раз за тот вечер мне сказали, что я хорошо выгляжу — не сосчитать. И похвалили платье, и поинтересовались, за сколько я его купила. На все вопросы я скромно отмалчивалась и таинственно улыбалась. Карамзину трижды подкололи насчет того, что она пытается безрезультатно подражать мне, и один раз заметили, что платье, кажется, то же самое, что и было на мне весной. Настя скромно отводила взгляд и говорила, что денег ей хватило только на одежду из прошлогодней коллекции. До самого рассвета я больше ни разу не посмотрела на свою личную крёстную фею. Закон «двенадцати часов» сегодня не работал. — Карамзина, — выдохнула я. Если бы глаза могли вылезать из глазниц, то сейчас они точно вывалились бы и аккуратно покатились бы куда-нибудь под стойку, где я искала бы их еще пару-тройку часов. Сказать, что я была удивлена — не сказать ничего. Запоздало всколыхнулся легкий стыд за свой прежний юношеский максимализм: с того дня прошел уже не один год, и я сильно изменилась. — Карамзина, — насмешливо улыбнулась девушка и отпустила волосы. Те вновь рассыпались по плечам, а я взглянула на бывшую одноклассницу новым взглядом. Да, глаза были точно такими же, как и в школе, не считая того, что очки заменились на линзы. Да и острый подбородок, как и довольно-таки заметные скулы, не претерпел особых изменений. Однако, с первого взгляда узнать в этой девушке прежнюю ботаничку было действительно невозможно. Судя по всему, излишнюю придурковатость себе она добавила намеренно, чтобы запутать меня еще больше — меня-то Настя узнала уже с первого взгляда, несмотря на перекрашенные волосы. Я-то имидж так кардинально не меняла. — Одуреть, — немногословно произнесла я, роняя тряпку на пол. Это меня чуть и отрезвило — когда я поднимала её, белозубая улыбка, как из рекламы зубной пасты, уже не настолько ослепляла, и я могла воспринимать её более-менее адекватно. — Тебе что-нибудь налить? — Да, не откажусь от «Мимозы», — знающе произнесла она. Я заторможенно кивнула и потянулась в холодильник за флюте — специальным бокалом для шампанского на тонкой длинной ножке. — Не морозься так, — рассмеялась Настя. — Мы тогда были детьми. Я же знаю, что ты уже стала достаточно адекватной. — Ну, у меня нет такой же уверенности на этот счет, — уже более свободно улыбнулась я. За привычной работой спокойствие постепенно начинало затапливать сознание. Это еще одна причина, по которой мне нравилось работать тут. Аккуратно налив в бокал сухого шампанского, я долила в него апельсинового сока и принялась увлечённо соскребать цедру с апельсина специальным ножом. Торопиться некуда — можно и наслаждаться процессом. — Не замечала тебя здесь раньше. — Я раньше сюда и не приходила, я обычно в «Пирамиде» тусуюсь, — пожала плечами Настя, присаживаясь на барный стул. Мозг в очередной раз затрещал от несочетания образа настоящего и образа прошлого. — А в этот раз решила тут попробовать? И как тебе? — хмыкнула я, забирая купюру со стойки и пододвигая бокал. Девушка сделала глоток и довольно прищурилась. — Ничего, нравится. Но я тут скорее по делам. — Ммм… — неопределенно протянула в ответ. — Собственно, я к тебе, — невозмутимо улыбнулась она. — Меня хотят убить, и в этот раз твоя очередь помогать. …Кажется, у моей крёстной феи сбились настройки.