Ломая стереотипы

— Ну, сын, рассказывай, что это за кукла и куда ты вляпался на этот раз. — А зайти нельзя? — без малейшей заминки нагло улыбнулся Арабский, сразу став похожим на одного из тех подростков, которые прогуливают школу и не могут ни дня прожить без драк. Таких мальчиков я раньше предпочитала избегать, помня многочисленные красочные рассказы папы о маньяках и извращенцах, которые, по его мнению, составляли большую часть нашего отнюдь не огромного города. Отец Егора поджал губы, одарив меня совершенно неодобрительным взглядом. Сразу видно, что они родственники, причем ближайшие — я ни капли не сомневалась, что в молодости мужчина был едва ли не полной копией моего начальника. К взглядам таким я привыкла — на утро после «весёлой» ночи Арабский смотрел на меня точно так же, но от солидного мужчины в инвалидной коляске я ожидала большего уважения. — Саша, что ты людей на пороге держишь? — раздался недовольный голос из глубины дома, и за Арабским-старшим появилась женщина. В отличие от главы семьи, она выглядела доброжелательно и совершенно обыкновенно, как и выглядела обычно каждая вторая мать в среднестатистической семье. При взгляде на Егора у неё появилась радостная улыбка, и она обрадованно всплеснула руками, кинувшись к расслабленно стоящему рядом со мной парню. — Егорушка, мальчик мой, наконец-то приехал! Исхудал совсем, вон, как щеки осунулись, бледный весь, как упырь! Я невольно заулыбалась, смотря на смуглого, в меру накачанного парня с жёсткой волевой челюстью. Он кинул на меня панический взгляд, а я едва удержала злодейский хохот. Так ему! Втянул меня в свои разборки, так пусть теперь мучается. Хотя я бы на его месте была бы счастлива — столько искренней, пусть и излишней заботы. Решив, что хватит с него любвеобильных объятий, я поспешила на помощь и деланно смущённо откашлялась, обратив на себя внимание матери Егора. — Ты и девочку свою голодом моришь! — без всякой фальши ужаснулась она, с шоком смотря на меня. Я невнятно хмыкнула, позабавившись над подобным определением. — Я не его девушка, — тепло улыбнулась я женщине, невольно испытывая к ней самые доброжелательные чувства. — Егор — мой начальник. — А, оно и ясно, — презрительно фыркнул Александр, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Повышения хочется, да? — А продавца-консультанта можно повысить? — демонстративно открыла рот, прикрыв его ладошкой. — Ой, не знала, теперь хоть какой-то плюс от него есть, — выразительно протянула я под взглядом посмеивающегося Егора и ослепительно улыбнулась мужчине. — А если с вами… пообщаться, то меня повышение до директора ждет? Мужчина неожиданно одобрительно усмехнулся и скатился с крыльца, подъехав ко мне и протянув руку. — Дерзкая девочка, — довольно хмыкнул он, когда я уверенно пожала руку, намеренно жестко сжав ладонь. — Я Александр Михайлович. Сын, одобряю. — Она не моя девушка, — закатил Егор глаза, когда мать засияла так, словно Арабский-старший дал нам благословление на долгожданный брак. Причём долгожданный, судя по всему, именно для матери — я была более чем уверена, что она просто мечтала о том, чтобы сын наконец-таки остепенился. — Вопрос времени, — парировал Александр Михайлович, разворачиваясь обратно к дому. — Ну, проходите, перекантуетесь тут пару дней. — Пару дней? — я невольно встала на месте, подумывая, не стоит ли вернуться обратно в машину. Только сейчас у меня появился вопрос, с чего это Егор вообще привёз меня сюда, к родителям? Неужели это единственное безопасное место, которое пришло к нему в голову в момент опасности? — А что ты думала? — Александр Михайлович насмешливо посмотрел на сына. — Хрен бы Егор приехал сюда просто так, он тут появляется только когда находится в полной жопе. Разве не так, Марь Иванна? — Саша, — страдальчески простонала женщина, прикрыв покрасневшее лицо руками. — У нас же гости! Егор выразительно развел руки в стороны, словно говоря, что это совершенно обычное состояние его родителей, и они ведут себя так везде и со всеми. Я только с умилительной улыбкой следила за разворачивающейся сценой, забавляясь подобными отношениями. Как мне казалось, они были идеальной парой. Арабский переместил руку мне на талию, подталкивая к двери, и мне пришлось скинуть его кисть и самой пройти в дом после зашедшей туда Марии Ивановны. — Значит, Рустам снова решил попортить тебе кровь? — хмуро произнес мужчина, задумчиво потирая пальцами подбородок, и припечатал сочное ругательство. Мария Ивановна пораженно ахнула, но под строгим взглядом мужа моментально притихла. Кто тут был хозяином в доме, сомневаться не приходилось. — И какого чёрта он не хочет утихомириться? Развалил ты его завод уже давно, мог бы уже и забыть нахрен и довольствоваться свой жалкой фабрикой на шестьдесят квадратов! — Эмм… Я удивленно взглянула на странно замявшегося Егора, и внезапно припомнила старый разговор Куницына по телефону. Тогда я ещё не знала, что он разговаривает с Арабским, но, благодаря своей хорошей памяти, всё равно запомнила незначительную на тот момент информацию. Егор напрягся, когда увидел промелькнувшие в моих глазах хитрые искорки. — Ой, — звонко воскликнула я, невинно хлопнув пару раз ресницами и спародировав наивный голосок Ирины. — А это случайно не тот Рустам, у которого вы «сожгли», — я продемонстрировала кавычки пальцами, — частный мебельный комбинат? Или… или вы реально его сожгли? — шокированное лицо сделать не удалось, потому что многообещающе сжавшийся кулак Егора вселял в меня веру в свое серое будущее где-нибудь под землей в тихом тёмном лесу. — Что? Вы опять с Григорьичем начали? — настолько угрожающе прорычал мужчина, что я даже невольно вжала голову в шею, пожалев о том, что вообще упомянула об этом. Хотя должен же был хотя бы кто-то полностью разрядить ситуацию. Если не Егор, то я — других вариантов не было. — И чего вам покоя не дают эти его бордели для моли?! — Бордели для моли? — удивленно изогнула я бровь. Александр Михайлович посмотрел на меня, словно спрашивая, кто это тут посмел вякнуть, но я смело выдержала пристальный взгляд. Зря я что ли в таком районе живу? Уже иммунитет давно выработался! Отец Егора махнул рукой, расслабленно развалившись в своем кресле. Кажется, никакого стеснения по поводу своей инвалидности не ощущал. Лично я назвать его инвалидом не смогла бы даже при большом желании — слишком уж волевой это оказался человек. — Ладно, что натворили, то натворили; сами виноваты. Но с Куницыным я еще поговорю! — сурово ткнул он пальцем в Егора, который уже быстро набирал что-то на своём телефоне — наверняка уже оповещал нашего менеджера о том, что тому предстоит серьёзный разговор с Арабским-старшим. — Дай детям поесть спокойно! — решила проявить свой характер Мария Ивановна, глядя, как я неосознанно кошусь в сторону плиты с огромным казаном, заполненным ароматным пловом, и кинулась накладывать подогретый ужин в тарелки. А вот Александр Михайлович тему закрывать упорно не желал. Он явно любил, когда его в жизнь приносилось разнообразие в качестве подобных проблем у сына. — Нет, ладно, я еще понимаю ваши тёрки с Рустамом, понимаю, что он опять тебе машину разгромил — кстати, от моего имени в автосервисе скидку оформлять даже не смей. Я не могу понять только одного — как во всём этом замешана… А как тебя, кстати, девочка? «Девочка»… У них это явно семейное. Мне пора перестать удивляться. — Алиса она, — произнес Егор. Я с веселой улыбкой покосилась на него, оторвавшись от вида сочного дымящегося мяса. Запомнил-таки моё имя? Неужели! Если бы не его родители, я бы даже поаплодировала в качестве поощрения. Арабский вкратце обрисовал всю ситуацию, довольствуясь только сухими фактами, но и этой информации хватило для того, чтобы до слез растрогать мать Егора. — Бедная девочка, — всхлипнула она, продолжая поглаживать меня по растрепавшимся от этого волосам. Наверное, впервые было как-то абсолютно плевать на прическу — пусть хоть волосы вырвет, только лишь бы не плакала и чуть успокоилась. Хотя… с волосами я, конечно, преувеличила. — Я сказал тебе, что у нее в друзьях вся гопота района, а ты называешь её бедной девочкой? — иронично отозвался Егор, подталкивая ко мне тарелку. — Ешь, голодающий ребёнок. — Думаю, она хочет только показать тебе, что она все еще больна, — впервые за последние десять минут заговорил Александр Михайлович, напряженно размышляя над только что сказанными словами Арабского-младшего. — Не думаю, что её бы выпустили настолько же психованной, какие бы связи у нее ни были. Скорее всего, тут дело в другом. Я встречал такие случаи раньше: она запугивает намеренно, потому что ей что-то нужно от тебя. Не просто запугивает, а показывает заранее, что в случае отказа от условий игры, она сможет убить тебя с легкостью. Я с трудом выдавила вздох, стараясь заставить лёгкие вновь нормально функционировать. О еде уже не шло никакой речи — теперь меня начинало подташнивать при одном взгляде на тарелку, а перед глазами вставали неприятные картинки. Проклятая фантазия, черт бы её побрал! Не составляло никакого труда представить, что могло уже случиться со мной и что случится в дальнейшем. А если она решит сделать что-то папе?.. — Молодец, блин, ты все-таки довел её! — рыкнул Егор, как-то мгновенно оказываясь рядом с вздрагивающей мной. От такого резкого движения (или из-за чего-то другого?) глаза защипало и слёзные каналы решили, что пришла их пора открыться. Тушь, подводка, тени… твою мать. Кажется, сейчас все с визгами разбегутся. — Я довел? — Александр Михайлович невесело расхохотался. — А кто её под обстрелом мотал? Кто заставил из больницы сбегать? Кто в офисе под взрыв потащил, а потом ещё и отослал домой без сопровождения? Я? — он глубоко вздохнул, успокаиваясь. Егор положил мне руку на талию и настойчиво приподнял со стула, явно намереваясь увести с кухни. — Ладно. Алиса, — он поймал мой взгляд. — Не буду извиняться, потому что ты знаешь, что виноватым я себя не считаю. Поживешь пока что в гостевой комнате, к себе в квартиру возвращаться даже не смей — тут самое безопасное место. — Но… — попыталась возразить я. — Даже не спорь! С отцом твоим я свяжусь, обрисую всю ситуацию. Мы вместе обсудим, что делать дальше, займёмся поисками твоей матери. Я понуро опустила взгляд, тайком вытирая глаза и с ужасом уставившись на чёрные пальцы. Это что же сейчас тогда творится с моим лицом? И почему все ещё не валяются в обмороке от ужаса? — Видишь, как она быстро отходит, — с преувеличенной беспечностью закатил глаза Егор, таща меня по лестнице куда-то на второй этаж. Рядом я успела приметить лифт еще до того, как он меня протянул мимо него. — Сейчас немного валерьянки — и всё отлично будет, уснёт, как убитая. — «Как убитая»? — страдальчески повторила я. — Не придирайся, — скривился Егор, подталкивая меня к двери в одну из комнат, но из зала на первом этаже выглянул Александр Михайлович, снисходительно усмехаясь. — Егор, кажется, я ничего не говорил про твою комнату. — Пап, ей двадцать два, а не семнадцать. — Егор. — Но… — Гостевая комната. Немедленно! — с ухмылкой припечатал мужчина и, развернув инвалидное кресло, скрылся в зале. И ему не надо было возвращаться, чтобы проверить, как его приказ выполнят.