Ломая стереотипы

В соседней комнате послышался непонятный грохот, за которым последовал искренний и красочный мат. Я печально вздохнула, когда дрогнувшая рука налила кипяток не в заварочный чайник, как следовало бы, а прямо на стол, застеленный невзрачной клеенкой. Отступив на полшага назад, чтобы капающая с края вода не ошпарила ноги, я прислушалась к притихшему гостю. Откуда он появился в моей захудалой однокомнатной квартире, подаренной на двадцатилетие отцом? Знали бы вы! Такие истории совершенно не принято рассказывать в приличном обществе, потому что они имеют шанс быть разглашенными на весь район, но, так и быть, с вами поделиться правдой я сумею. Правда эта, конечно, не заслуживает должного доверия, потому что реалистичности в ней еще меньше, чем смысла… Но ведь дочь местного участкового имеет право рассказать о событиях своей жизни без всяких прикрас и быть признанной слушателями? Вчера, поздно вечером, я возвращалась домой с работы. Проигнорировав предложение отца подработать в его конторе, после окончания колледжа я успешно устроилась в обыкновенный салон мобильной связи продавцом-консультантом. Папочка, конечно, рвал и метал еще хлеще, чем в тот день, когда узнал, что его непутевая доченька сбежала после девятого класса, наплевав на высшее образование, но со временем все-таки смирился. В салоне вчера поднялся целый ажиотаж — в кои-то веки приехал директор, и на меня, как на новенькую, решили спихнуть всю макулатуру, заставив оформлять все отчеты в каморке за складом. В тот момент я, честно говоря, почувствовала себя самой натуральной Золушкой, только вот крестной феи так и не дождалась — то ли эта сволочь ушла в запой, то ли решила, что без нее я справлюсь гораздо быстрее. Закончила с бухгалтерией я только к полуночи, когда все напившиеся в честь годовщины открытия сотрудники, включая самого босса, уже разошлись по домам, оставив мне ключ от магазина. К дому я подходила во втором часу ночи: транспорт уже не ходил, и мне пришлось добираться пешком. Удовольствие, надо сказать, сомнительное, учитывая то, что в моем районе по три криминальных лица на десять квадратных метров. Вот и вчера мне до невозможности «повезло» — когда я уже подходила к своему дому, мысленно радуясь, что мне повезло не наткнуться на неприятности, до меня донесся громкий хохот. — Пацаны, зырьте, у него даже бабла нет, — почему-то радостно заявил один из местных «парней с района», брезгливо швыряя обмякшего парня в ближайшую лужу. Тот поспешил напомнить, что сознание у него, в отличие от бабла, все-таки еще в наличии имеется, и судорожно закашлялся, переворачиваясь на карачки и тут же плюхаясь обратно. — Так давайте его тогда уже вырубим, типа чтоб не фурычил на утро про нас, все равно ничего не вспомнит, — выдал гениальную мысль один из умников. Я потопталась на месте, покусывая обмазанную блеском губу и понимая, что домой мне попасть надо в любом случае, а других путей нет. Сделать выбор мне помог этот же гений мысли. — Опана, смотрите, наша блонди! Серый, добивай его давай и пошли с Алиской по… — Стоять! — гаркнула я, и все без исключений заинтересованно замолчали. Дело в том, что с этими милейшими господами в адидасе я была уже знакома не понаслышке. Первый раз я по доброте душевной упросила отца выпустить четырех гопников на новый год из обезьянника. Тот поломался, но и сам не желал сидеть в праздники в участке. Парни мой искренний жест не забыли, а потом так же искренне надавали по «тыковкам» агрессивному даже на вид гопарю из соседнего двора, после того, как он попытался вырвать у меня мою сумку. Во второй раз папа выпустил их на трое суток раньше, когда я рассказала ему про их душевное спасение бедной меня. В третий раз — просто из-за моей эпичной фразы «Это хорошие мальчики, они больше так не будут, я за них ручаюсь». Конечно, «мальчики» попадали в участок раз за разом из-за своего мелкого хулиганства, а я спустя некоторое время переквалифицировалась из крайне нецензурного определения в простую «блонди», что сейчас звучало практически комплиментом. — Как дела, блонди? Как папаня? — Серый, как и всегда, проявил энтузиазм, приветственно хлопнув меня по плечу. Все бы ничего, если бы он не стоял одной ногой на пояснице постанывающего от боли пьяницы. Я равнодушно скинула благоухающую сигаретами ладонь и кивнула на жертву. — Чего опять начинаете? — авторитеты района явно засмущались, затоптавшись на месте и отводя взгляд. — Вы офигели, да? Вы мне что обещали в прошлый раз? — Блонди, не серчай, — шутливо произнес Михан, сверкнув щербатой улыбкой. — Он первый полез, честное пионерское! Сейчас, мы ему быстренько морду подправим и отстанем, зря начинали что ли? Я с сомнением посмотрела на лицо, которое по авторитетному мнению Михаила требовало подправки. На мой критичный взгляд, оно и так вполне примечательно было подкрашено красновато-бурыми разводами и большей коррекции не требовало. — Идите и купите себе фунфыриков, на неделю вам хватит, — протянула я купюру из кармана Сергею, как самому ответственному человеку в этой небольшой команде. Тот просиял и с сомнением посмотрел на полутруп в луже. — Так, все, чтобы больше я вас тут не видела! С ним я сама разберусь. …Вот после этой фразы и начался мой ад. Предупреждаю на будущее: прежде, чем давать спонтанные обещания, как следует подумайте — а по силам ли вам это? Вчерашний пьяница замер на пороге между кухней и залом, вглядываясь мне в лицо и усердно пытаясь вспомнить, кто я такая. Впрочем, я не спешила делать ему никаких подсказок и с самым равнодушным лицом пила чай из маленькой фарфоровой чашки, пафосно оттопырив мизинец в сторону. Светлые волосы, еще вчера уложенные в кудри, свисали по обе стороны моего лица сомнительными паклями, а на заспанных глазах еще оставались следы макияжа — следуя своей дурной привычке, первым делом утром я пошла не в душ, а на кухню. А вот сам мой гость выглядел куда хуже меня — заплывший синяком глаз практически не открывался, моя шевелюра по сравнению с его заляпанными грязью паклями казалась просто верхом парикмахерского мастерства, а изорванная грязная одежда облепляла настолько же грязное тело. В общем, типичный бомж, если бы не одно но — на жестком лице глаза блестели излишне нагло и самоуверенно. — Ванная прямо за тобой, милый, — не удержалась я от сарказма – уж больно располагающей была ситуация: утро, незнакомец оказывается в квартире (более того, в кровати!) незнакомки и, конечно, классически не помнит ее имени. — Уже понял, котенок, — ляпнул парень на автомате, чуть морщась от головной боли. Он было развернулся, но медленно оглянулся через плечо. — Слушай, солнышко… — Алиса, — услужливо подсказала я, мило улыбнувшись. — Алиса. Да, конечно, я помню. Когда я вернусь, не напомнишь мне, что вчера было?.. На этот раз улыбка получилась искренней, и я уловила в этих самых светлых самоуверенных глазах знакомую брезгливость — именно такое выражение лица делала моя старшая сестра, когда рассказывала про очередного своего ухажера, пишущего ей стихи и готового слюнявить пол под её туфлями тридцать седьмого размера. — С превеликим удовольствием, — заверила я, для достоверности мечтательно закатив глаза. — Ты будешь невероятно удивлен. — Не думаю, — немногословно выразила свое мнение недавняя жертва, удаляясь в ванную, чтобы в полной мере восхититься своим внешним видом. Я многозначительно усмехнулась себе под нос и поспешила убрать все колюще-режущие столовые приборы в шкаф. Сейчас начнется веселье.