Рождественская Истерия

Стою перед зеркалом в отчаянии сжимая кулаки. Это уже ни в какие ворота не лезет! Традиции, новые правила, каждый год они придумывают что-то, что якобы должно стать новой "фишкой" семьи Лето. Видите ли, у нас нет изюминки, нам нечем похвастаться перед людьми, вроде бы все талантливые, все люди искусства, а праздники встречаем скучнее простых смертных. В прошлом году мы отмечали Рождество в китайском стиле, довольно странно, учитывая, что в самом Китае такого праздника не существует. До этого мама под страхом казни запретила нам покупать друг другу подарки, заставив все делать своими руками. Я подарил картину с Крипсами, а Шеннон бусы из кофейных зерен. А, между прочим, нам тогда уже было по сорок лет. Но теперь мама превзошла саму себя. Утром, когда я только приехал в Санта Монику, простояв три часа в пробках на шоссе, она вручила мне пакет, отправив наверх переодеваться. Свитер был крупной вязки, ярко-алого цвета, мечта пожарника одним словом. Все бы ничего, если бы не олень. Или лось. Или монстр. Спереди мама старательно изобразила некое животное из породы оленей, я видел копыта, размером с голову младенца, длинную морду с алым носом и большие ветвистые рога. На моем свитере олень был явно стыдливым, раз решил надеть зеленый комбинезон, но и это не главное. Чем вдохновилась мама — загадка, однако между рогов у этой ошибки природы росла челка. Причем она не была связана, как остальной рисунок, нитки, образующие густые волосы, оказались пришиты к свитеру. Точно, мой олень похож на Джастина Бибера, наконец-то я разгадал его тайну! Я, Джаред Лето, в свои сорок три года стою в мамином доме, одетый в свитер с оленем, изображающим поп-идола девиц пубертатного возраста. Стоило мне спуститься вниз, я услышал громкий смех Шеннона. Он стоял на кухне с чашкой кофе, обнимая Анну, свою невесту. Мама с умилением снимала их на камеру. Заметив меня, все замерли, брат сдался первым, схватившись за живот в приступе дикого хохота. — Прекрати смеяться, оболтус, я целый месяц его делала! — воскликнула мама, оценивая свое творчество. — Твой свитер наверху, будь добр, переоденься, пока мы с Анной проверим, что еще нужно докупить. Пока Шеннон уныло поплелся на второй этаж, женщины суетились возле холодильника, параллельно отпивая вино из больших бокалов. Может быть это правильно, уже с утра поддерживать себя алкоголем, если бы я только мог пить, кто знает, вдруг праздники бы пролетели незаметно. — Джаред, — мама махала рукой перед моим лицом, выдергивая из задумчивости, — ты единственный, кто не пил, съезди, пожалуйста, в магазин, нам нужно всего пару мелочей. Я зарычал, схватил телефон, ключи от машины и направился на улицу, вслед женщины кричали мне что-то про горошек, ванильный сахар, кардамон и масло авокадо. Отъехав от дома, телефон зазвонил. — Медвеженок, я совсем забыла про яблочный джем! — Хорошо, мам, — я сделал очередную пометку в длинном списке. По дороге до магазина они с Анной по очереди звонили мне еще семь раз. Семь раз. Семь разных продуктов, неужели они не могли сразу все проверить? Злой и расстроенный, я брел между рядами в супермаркете, бросая в тележку очередную упаковку того, что никто не будет есть. Вот, например, вишневое желе, оно вообще для кого? Мне срочно нужно жениться, чтобы вместо нескольких, появился всего один человек, который будет законно и первостепенно выносить мне мозг. Но нет, еще один год, еще одно Рождество, а я опять с мамой и братом. В по сути такой семейный праздник все, что я чувствовал было одиночество с легкой ноткой отчаянии и депрессии. — С вас тридцать шесть долларов, — равнодушно сообщил кассир. Загрузив пакеты в багажник, я перешел дорогу к винному магазину, чтобы купить любимый мамин ликер. Долгих десять минут поисков, а я все еще не нашел заветную бутылку. Пройдя мимо очередного стеллажа, я заметил мужчину, вертевшего в руках дорогой коньяк. — Мик Джаггер? — слова невольно вырвались наружу, когда я узнал его. Святая Молли, в каком-то богом забытом магазине в Санта Монике я встретил легенду рок-н-ролла! — Ага, — он кивнул, глядя на меня поверх темных очков, — о, а ты Джаред Лето. Маленький мальчик, который ходил на концерты Роллинг Стоунс в детстве, сейчас танцевал джигу внутри меня. Великий Мик Джаггер знает, кто я такой! — Черт, здесь вообще нет нормального коньяка! — Мик раздраженно поставил бутылку назад на полку, взяв другую, которая стоила пару тысяч долларов. — Родные выгнали тебя за последними покупками? — спросил он, поворачиваясь ко мне. — Да уж, — прозвучало как-то очень обиженно и раздраженно. — Выброси из головы сердиться на них, парень, — мужчина спрятал очки в карман рубашки в клетку, — хочешь совет? — Конечно! — кивнул я. — Я сликом поздно понял, что семья, это самое главное в жизни. Ни слава, ни секс, ни деньги, ничто из этого не сделает тебя счастливым, если дома тебя никто не ждет. — В праздники их тяжело переносить. Мик понимающе рассмеялся и мы пошли к кассе. — Как и во все остальные дни. Семья сводит с ума, но без них ты никто, — он расплатился за коньяк, — удачи тебе, Джаред. Мы попрощались, а я все еще не мог сдвинуться с места, переваривая эту внезапную встречу и его слова. Они не покидали мою голову всю дорогу домой. Мик был прав, у меня всю жизнь, не смотря ни на какие проблемы, было самое главное — мама и брат, которые стояли за мной, словно каменная стена, в любой момент готовые поймать, если я вдруг упаду. И сколько бы раз я не падал, сколько раз не отталкивал их, они не уходили. Я открыл дверь, занося покупки в дом. Хмурый Шеннон вышел из гостиной, заставив теперь уже меня засмеяться. Его свитер был синего цвета с огромным снеговиком с точно такой же челкой, что была у моего оленя. — Хоть слово скажешь — убью, — прошипел брат, проходя мимо меня на кухню. — Ты не поверишь, кого я встретил в винной лавке! — я схватил Шеннона за локоть, останавливая в дверях. Он выжидательно уставился на меня. — Мика Джаггера! — Ну да, — он похлопал меня по плечу, почему-то не поверив, — а к нам сер Элтон Джон за сахаром заходил. — Это правда! — возмутился я, но меня уже никто не слушал. На кухне мама перехватила пакеты, поставила их на стол, а затем перевела взгляд на нас, стоявших напротив нее в ожидании очередных предпраздничных заданий. — Мои мальчики! — она внезапно заключила нас в объятия. — Анна, сфотографируй нас, пожалуйста! Я стоял рядом с мамой и братом, на нас были дурацкие свитера, но, клянусь, еще никогда я не чувствовал себя настолько счастливым.