Вороны тоже плачут

Кладбище – Ичиго никогда его не любил. Именно в этом месте обнажается душа, раны снова открываются и еще больше начинают болеть. Он приходил сюда раз в год – на могилу матери. Но реяцу Иноуэ, полыхавшая неподалеку, заставила его снова прийти сюда, удостовериться, что с ней все в порядке. Он находит ее перед маленьким надгробием. Она сидит на холодном камне в легком летнем платьице, обхватив себя руками, и дрожит. Даже отсюда он слышит ее короткие всхлипы – и гадать не нужно, чья это могила. Его и самого охватывает дрожь. Легкий ветерок почему-то кажется ледяным, замораживающим. Вокруг тишина, только черные птицы – вороны – пронзительно каркают на деревьях, надгробиях и в небе. От этого Ичиго становится не по себе, и он спешит к Иноуэ. Девушка, заслышав его шаги, резко вскакивает на ноги, не поворачиваясь к нему, стараясь как можно незаметнее вытереть слезы с лица. Иноуэ старается казаться сильной – это снова порождает в груди странное тепло, и Ичиго, не произнося ни слова, просто снимает с себя куртку и накидывает ей на плечи, чтобы она немного согрелась. Они стоят молча, глядя на маленькое аккуратное надгробие. Ичиго пытается представить, о чем сейчас думает Орихиме, но выходит с трудом, ему всегда было сложно понять ход ее мыслей. Наверное, она все же думает о брате. С омерзительным карканьем ворона садится на надгробие Иноуэ Соры. Ичиго раздраженно хмурится – отвратительная птица. Она снова каркает и смотрит на них. Глазки у нее маленькие, черные и… умные. - Куросаки-кун, ты никогда не замечал? – начинает тихо говорить Иноуэ, не поднимая взгляда от могилы. – На что похоже карканье ворон? Ичиго отрицательно вертит головой. У него ничего кроме отвращения этот скрипучий отрывистый звук не вызывал. Вороны всегда там, где смерть. Невольно в голове всплывает образ мамы, лежащей в луже собственной крови, а вокруг – они… - Вороны тоже плачут, - неожиданно для него заявляет девушка. – Они льют слезы по умершим. В их пении я слышу скорбь, глубокую и невыносимую скорбь. Они страдают вместе с нами, вместе с мертвыми. - Иноуэ… - Ничего не говори, Куросаки-кун! – обрывает его Иноуэ. – Просто слушай! Ичиго вздыхает – снова в голову к Иноуэ пришли бредовые мысли – но все же вслушивается. Вороны, образовывая стройный хоровод, кружатся в пасмурном сизом небе, с которого пропало солнце, скрытое хмурыми облаками. Их протяжное карканье сливается в особую песнь, в которой неожиданно обнаруживается целое море невыносимой грусти и тоски, и Ичиго начинает погружаться в него все глубже и глубже. На мгновение ему кажется, что у вороны, сидящей на надгробии и пристально смотрящей на них, из темного глаза-бусинки скатывается маленькая слезинка, теряясь в черном с серебристым оттенком пухе. Вороны тоже плачут.