Просьба простить

Просить прощения всегда страшно. Когда-то сильно, когда-то не очень. Но волнение, вполне определенное волнение – вдруг не простит – всегда присутствует. Ичиго знает, что Иноуэ обязательно его простит. Она всегда его прощала, несмотря ни на что. Он даже удивляется этому – насколько можно быть доброй, чтобы постоянно всех прощать и ни на кого не держать зла. Да, пожалуй, если бы его попросили назвать имя самого доброго и чистого человека, он бы без сомнения вспомнил имя своей подруги. Он хочет попросить у нее прощения за все. Начиная с того самого времени, как он спас ее от брата, ставшего пустым. Попросить прощения за то, что часто причинял ей боль, за то, что она оказалась втянутой во все это из-за него, за то, что на ее долю выпало столько страданий благодаря ему, за то, что столько раз не сдерживал свои обещания, за то, что постоянно заставлял о себе беспокоиться. Ему нужно просить прощении за очень многое – ведь за эти несколько лет произошло столько всего, что на всю жизнь уже должно точно хватить. Но самое главное – нужно просить прощения за то, что он надолго их покинул. Пять, десять лет прошло? Ичиго не знает, время в Обществе Душ идет по-другому. Он остается все тем же рыжим угрюмым подростком с вечно хмурым лицом, годы обходят его стороной, как и большинство шинигами. Каракура за это время не изменилась, но глупо было бы ждать, что подобная участь постигла и его друзей. В первую очередь Ичиго идет к ней. Рукия сказала, что если первой будет Иноуэ, то потом будет легче идти к семье, идти к Чаду, Исиде, Тацуки, Кейго и Мизуиро. Вроде бы ничего сложного – Иноуэ ведь всегда всех прощала, даже врагов – а в горле все равно какой-то тугой ком, который и проглотить никак не получается. Ичиго уже пять минут стоит перед дверью подруги, пытаясь справиться с охватившим его волнением. И поэтому не слышит шаги, приближающиеся к входной двери с другой стороны, приходя в себя только со щелканьем дверного замка. Он крепко зажмуривается, а потом резко распахивает глаза. Перед ним – все та же Иноуэ, эти большие серые глаза с искрящимся чистым взором не узнать невозможно. Ичиго, ослепленный ими, не сразу замечает перемены. Она совсем немного подросла с их последней встречи, он видит это хорошо, потому что в тот раз они стояли друг к другу так же близко. Длинные темно-рыжие волосы еще больше потемнели и собраны в узел на затылке. На лбу появилось несколько морщинок, видимо, что-то заставляет ее часто хмурится. Впрочем, они тут же исчезают, все лицо разглаживается, когда на нем появляется узнавание. Все же, это та же самая Иноуэ, что пять-десять лет назад, только… повзрослевшая. - Куросаки-кун? – шепотом спрашивает она, и Ичиго видит, как побелели ее пальцы, лежащие на ручке двери. – Ты… вернулся? Иноуэ все понимает, наверное. Всегда понимала, только молчала, ничем этого не показывая. Немного непривычно видеть на почти неизменившемся лице глаза взрослой мудрой женщины. Ичиго поневоле чувствует себя совсем ребенком, пусть духовно, по душе, они ровесники. - Иноуэ, я… - Все в порядке, Куросаки-кун! – радостно говорит Иноуэ, и ослепительная улыбка, появившаяся на ее лице, меняет все – они снова вернулись в прошлое, разница в их возрасте пропадает и волнение отпускает. – Тебе незачем просить у меня прощения! Она, как и всегда, поняла все, что он хотел сказать. И снова простила.