Мёртвая тишина

Безмолвие. Ни одного шороха, шепотка, даже ветер перестал шевелить листву деревьев, обычно успокаивающую своим шелестом. Солнце спряталось за большим облаком, словно почувствовало, что оно сейчас точно лишнее. Небе посерело, остекленело… Как ее глаза в тот день. Ичиго, не отрываясь, смотрел на маленькое аккуратное надгробие перед ним. Он был напряжен, будто вслушивался во что-то. Но разве можно что-нибудь услышать в тишине. Иноуэ Орихиме погибла чуть больше семи лет назад, несколько дней не хватило ей до совершеннолетия, к которому она готовилась тщательно, собираясь его отметить так, как никогда раньше не отмечала все свои Дни рождения. Он до сих пор помнит, с какой радостью она что-то щебетала, говорила о том, что этот день будет самым лучшим в ее жизни. Иноуэ Орихиме спасла жизнь маленького школьника, поскользнувшегося на скользком от только что прошедшего дождя тротуаре и упавшего на проезжую часть. Она умерла практически сразу, не успев ничего почувствовать. Ее душу вышибло из тела бампером автомобиля, не успевшего тогда затормозить. Водитель тотчас же скрылся с места происшествия, а на дороге осталось лежать сломанной куклой тело молодой семнадцатилетней девушки с раскроенным черепом, из-под которого в разные стороны расплывалась лужа крови, перемешиваясь с грязной водой. Ичиго сжал кулаки. Эта история – последнее, что он слышал от Иноуэ Орихиме лично. Последние слова она едва успела договорить, отправляясь в Общество Душ после проведения обряда. Она ни о чем не жалела, только немного расстраивалась из-за сорванных планов по поводу праздника, да еще из-за того, что умерла еще практически ребенком. Иноуэ ушла, а вместе с ней… исчезли практически все звуки из его жизни. Ичиго и не подозревал раньше, что почти весь звуковой фон исходит от нее, наверное, просто относился к этому как к должному. Ее постоянный треп о всем на свете, смех по пустякам, мелодичные песенки, когда думает, что ее никто не слышит, чтение очередной книги, причем, не дамского романа, как у Рукии, а о приключениях в дальних стран – все это пропало с ее смертью. Осталась лишь мертвая тишина, неприятно давящая на уши. Все эти годы Ичиго пытался услышать в этой тишине хотя бы слабый отголосок ее тоненького голоска, напоминающего перезвон маленького стеклянного колокольчика. Но звенел только обычный металлический колокол на двери магазина Урахары, совсем не разгоняя то безмолвие, что поселилось в душе Ичиго. О ней новостей не было. Руконгай большой, может, сотни лет уйдут на поиски Иноуэ. Урахара-сан говорил и говорил, совсем не щадя его чувства, заставляя увязнуть в сгущающейся тиши все больше и больше. Не темнота, нет. Тишина. Мерзкая, холодная, липкая, въедающаяся во все, что внутри. Неудивительно, что Зангецу жалуются, особенно тот, белый, ноет постоянно, хоть немного возвращая Ичиго к жизни. Но пока он не услышит того, что ему нужно на самом деле, в мире небоскребов и голубого чистого неба будет править мертвая тишина.