Мой зимний оппа

Он был шикарен. Я смотрела на экран, открыв рот, и не могла понять, как обычный человек может выглядеть таким идеальным. Но мой оппа был именно таким. Мне все твердили, что он не красавец, что возможно чуть-чуть миловиден, но не более. А если набирал вес, то и вовсе терял те малые крупицы своей привлекательности. Но я-то влюбилась в него, когда у него были пухлые щеки, из-за которых глаза казались узкими. И даже тогда Минсок-оппа был самым красивым. А теперь для меня он был самым красивым, самым замечательным. И, кладя руку на ноющее от тоски сердце, я добавляла, кажется, уже не моим. Мы познакомились год назад, во время первого снега. В тот день я не ожидала резкого похолодания, поэтому утром надела лишь кроссовки и легкую курточку. У меня не было даже шапки. Но, тем не менее, когда в резко похолодевшем воздухе закружили первые неуверенные снежинки, я остановилась и подставила свое лицо под эти маленькие ледяные крошки. Я стояла и думала о том, как же сильно я люблю зиму. В этот момент мне на голову опустилась большая вязаная и какая-то нелепо детская шапочка с глазками как у мультиков аниме. Я удивленно обернулась, рядом со мной стоял невысокий парень с красными от мороза щеками и необычным лисьим разрезом глаз. - Ты хочешь заболеть? – приятным чистым голосом спросил он. Я почему-то смутилась и почувствовала себя виноватой. - Прости, - попросила я. Парень рассмеялся, и мне показалось, что я его уже где-то видела. - Ты не у меня должна просить прощения. Если ты заболеешь, то плохо будет только тебе. - Да, точно, - кивнула я, заражаясь его весельем. – Но у тебя был такой укоризненный голос, что я подумала, что просто обязана попросить у тебя прощение. Первый снег – очень красивый, да? - Да, - согласился незнакомец и тоже поднял голову вверх. Так мы и стояли под светом фонаря, смотря на падающие на нас снежинки. А мимо люди спешили по домам, чтобы поделиться своим хорошим настроением со своими близкими. Мы в тот день просто разошлись. Парня кто-то позвал, и, когда я попыталась вернуть ему шапку, он отказался ее забирать. Подарок, сказал он, в честь первого в этом году снега. Во второй раз этого незнакомца я увидела на экране телевизора. И только тогда поняла, почему он показался мне смутно знакомым. Он был из новой группы, которая очень нравилась моей младшей сестре, и чьи постеры висели повсюду в нашем доме. Как я узнала от сестры, его звали Сиумин, или же Ким Минсок. Сестренке я так и не сказала, что шапку мне подарил именно он, ведь тогда она бы точно забрала ее у меня. А мне хотелось сохранить ее у себя. Удивляя сестру, в день особенно сильного снега, я отправилась вместе с ней на фансайн группы. Я встала в очередь к столу Сиумина, сжимая рукой в кармане шапку, не такую большую, возможно, не такую теплую, но не менее забавную, чем та, которую он подарил мне. Когда дошла моя очередь, сердце стучало, как ненормальное. И хотя, буквально пять минут назад, я с высокомерной улыбкой смотрела на сходящих с ума вокруг меня девушек, сейчас я чувствовала себя так же. - Привет, - услышала я доброжелательный голос, а сам обладатель этого голоса склонился над фотографией. – Как тебя зовут? - Хиджин, - ответила я. – Это тебе, Минсок-оппа. Подарок, в честь такого пушистого снега. Я положила на стул шапку, а Сиумин удивленно посмотрел на нее, затем поднял голову. Его губы растянулись в необычной улыбке. В этом человеке было все необычным. - Любительница снега, - узнал он меня. – Сегодня ты одета теплее. Я рад. - Прости, что не принесла твою шапку обратно, - ответила я, замечая, как удивленно на нас косятся его одногруппники. – Но она так хорошо сочетается с моими сапогами, что мне было жаль с ней расставаться. - Ничего страшного, - ответил Минсок-оппа. – Это ведь был мой подарок. Так тебя зовут Хиджин? И я оппа? - Да, - ответила я положительно на оба вопроса. Сзади раздались недовольные возгласы, чтобы я поторапливалась. Мы оба взглянули на эту девушку, и она покраснела от смущения. - Я пойду, - повернулась я обратно. – А то меня растерзают твои фанаты, что я отнимаю так много времени. Я просто хотела сказать тебе спасибо. В тот день я не заболела благодаря тебе. - Постой, Хиджин-а, - попросил Сиумин, быстро написал что-то на фотографии и протянул ее мне. – Я очень рад, что ты пришла. - Спасибо. Пока, оппа. Я отошла, стараясь скрыться подальше от фанаток, которым действительно могло не понравиться то, как долго и каким тоном я разговаривала с их любимым айдолом. И лишь отойдя на приличное расстояние к автобусной остановке и отправив сестре сообщение, где я ее жду, я посмотрела на то, что написал Минсок-оппа. Просьбу позвонить ему я не смогла проигнорировать, поэтому набрала написанный номер уже в тот же вечер. В тот же вечер мы вновь встретились, и сидели под фонарем на скамейке, смотря на падающие снежинки. Наш первый поцелуй был тоже под снегом. Минсок-оппа грел мои озябшие руки в своих, когда я, спеша на встречу с ним, забыла свои варежки дома. Его большие ладони были горячими, и все снежинки, что падали поверх, тут же таяли. Для пущего эффекта, оппа дул на мои пальцы, чтобы они согрелись быстрее. И я грелась, не только от тепла его дыхания и ладоней, но и от приятного чувства, что не меньшим теплом разливалось у меня в животе. - Ты такая красивая, Хиджин-а, - прошептал Сиумин-оппа, продолжая дуть на мои пальцы. – Такая же красивая, как этот снег, - а потом быстро добавил. – Прости меня. Оппа не должен был говорить этого. - Минсок-оппа, - позвала я, даже не пытаясь скрыть своей улыбки. – Ты тоже красивый. - О нет, - тут же запротестовал он. – Я совсем не красивый. Минсок-оппа поднял голову и увидел, что я ему улыбаюсь. - Можно, оппа тебя поцелует? - Можно. Это было за день до Нового Года, и это был мой первый поцелуй, самый нежный, какой он только мог быть. Зима прошла, и все изменилось. Начиная с самого Минсока-оппа, который стал намного красивее, но теперь был каким-то другим, немного чужим. Он отрицал это, каждый раз он говорил, что он все такой же, и что он просто стал немножко красивее, чтобы ему было не стыдно быть рядом со мной. Я убеждала себя, что просто все придумала, что все отнюдь не так, что оппа до сих пор только мой. Но у него стало появляться все больше фанатов, и я безумно ревновала. Я ревновала, когда на каком-то радио Сиумин-оппа разыгрывал сценку с какой-то девушкой, и с ней он говорил таким же тоном, как и со мной. Еще хуже я себя чувствовала, когда он сыграл в клипе вместе с красивой актрисой. Да, она была еще совсем ребенком, и ревновать к ней было бессмысленно. Но ведь сердце редко слушает разум. Одно меня успокаивало, Минсок-оппа каждый раз после съемок, репетиции и выступления приезжал ко мне, и я не могла не улыбаться в ответ на его улыбку. Я ни слова не говорила Минсоку-оппа о своих чувствах, я не хотела его расстраивать, не хотела портить ему настроение. Или же я просто боялась, что, если я поделюсь с ним своими страхами, они окажутся реальными, и все действительно будет кончено. Весна, лето и осень длились очень долго, будто вечность. И когда пошел снег, я почувствовала облегчение. Я надеялась, что теперь все станет, как обычно. Но у Минсока-оппа был новый камбек, новые съемки, новые выступления. Мы даже видеться стали реже, он так сильно уставал, что не мог даже приехать ко мне, а ведь мы жили совсем недалеко. Несколько раз я приходила к их общежитию сама, но я видела, каким уставшим был оппа, выгружаясь из машины, что даже не решалась к нему подойти. И мне оставалось только сидеть у себя в комнате и смотреть на своего оппа на экране, пока на улице шел снег. - Онни, - в мою комнату зашла моя сестренка. – К тебе гости. - Кто? – я удивленно приподнялась на кровати. – Кто мог прийти так поздно? Сестренка хитро улыбнулась. - Тот, кто сейчас говорит с мамой и папой и просит у них официального разрешения встречаться с тобой. - Что? – я понеслась в гостиную. Минсок-оппа никогда не заходил ко мне домой. Он всегда звонил мне, и я выходила во двор. И я никогда не знакомила его с родителями. Только с сестрой он был знаком, и то благодаря ее любопытному носику и настойчивости. Мама и папа сидели на диване, а перед ними на коленях стоял Минсок-оппа. Рядом с ними стояли какие-то пакеты в праздничных упаковках. - Оппа, что здесь происходит? Минсок-оппа улыбнулся мне. - Я зашел поздравить твоих родителей и сестру с приближающимися праздниками, Хиджин, - ответил оппа. – И заодно представиться. Краска смущения покрыла мои щеки. Этот поступок Минсока-оппа буквально за считанные секунды перечеркнул все мои сомнения за прошедшие месяцы. Если бы у нас все было так плохо, как я думала, то оппа бы не пришел знакомиться с моими родителями. Наверное, все было только у меня в голове. - Оппа, поднимайся, - я потянула его за руку, но Минсок-оппа взглянул на моих родителей. – Папа, мама, скажите ему подняться. И вообще, это было ни к чему. Мои родители очень современные люди. Папа усмехнулся. - Поднимайся, мальчик, - разрешил он. – Ты сказал, тебя зовут Минсок? - Ким Минсок, абоним, - оппа, наконец, поднялся. – Я прошу у вас прощения, что не пришел раньше. - А как раньше ты должен был прийти? – вдруг спросила мама. – А то Хиджин нам совсем ничего не рассказывает. - Я должен был прийти еще год назад. - Оппа, - протянула я. – Год назад мы только познакомились. - Но ведь я уже тогда тебя полюбил. - Но это же не значит, что ты сразу должен был знакомиться с моими родителями. Мы пойдем, папа, хорошо? Не давай родителям ответить, я схватила Минсока-оппа за руку и потащила в коридор. Там я накинула на себя куртку, и выскочила за дверь. - Постой, - оппа удержал меня. Я обернулась к нему. Оппа держал в руках мои шапку и шарф. - Мы же не хотим, чтобы ты заболела. Минсок-оппа бережно надел на меня шапку и укутал меня в шарф. Снежинки медленно кружились под теплым светом фонарей. Снег шел такой же, как и в день нашей первой встречи, за исключением того, что тогда это был первый снег, а сейчас все вокруг было уже покрыто снежным покрывалом. Зима выдалась на удивление снежной, что происходило совсем редко. Минсок-оппа держал мою руку в своей, сплетя наши пальцы. На мне были перчатки, на нем – нет, и даже так я чувствовала его горячую ладонь, что была намного теплее моей собственной. - Я думала, что у нас все подходит к концу, - призналась я. - Что? Сиумин-оппа резко остановился, и мне пришлось посмотреть на него. - Хиджин-а, что ты говоришь? Я не понимаю. - Ты сейчас так занят, оппа. Я думала, что у тебя больше нет времени на меня. А еще ты такой красивый, и ты можешь найти себе кого-нибудь, кто бы больше тебе соответствовал. Крепкие объятия не были неожиданностью, скорее чем-то столь желанным. Уткнувшись лицом в шерстяное пальто Минсока-оппа, я не сдерживала слез, но теперь я знала, что это были слезы облегчения. - Глупышка моя, - ласково произнес оппа. – Почему ты мне раньше не сказала, что чувствуешь? - Не хотела тебя расстраивать, - я шмыгнула носом. Глаза, которые настойчиво заглянули в мои, горячие ладони, которые прикоснулись к моим холодным щекам, и мягкая улыбка до боли родного человека. Вот все, что нужно для счастья. И еще немного снега, чуть-чуть для сказочной атмосферы. - Прости меня, - попросил Минсок-оппа. – Оппа не хотел, чтобы ты так думала. Я не уделял тебе достаточно времени. Теперь я исправлюсь. Обещаю. Пальцы, а после и губы прошлись по моим щекам, стирая обжигающие на морозе слезы. - И почему ты так любишь зиму? – вдруг спросил Минсок-оппа. – Ты ведь так легко мерзнешь. - Зимой я встретилась с одним человеком, - отозвалась я, подаваясь навстречу ласке. – С одним особенным человеком. Оппа, пообещай мне, что наша сказка не закончится с уходом зимы. - Никогда, - я вновь была в объятиях любимого. – Наша сказка из разряда «Жили они долго и счастливо». Снег веселыми снежинками кружил над нами. Где-то невдалеке рождественская елка сверкала разноцветными огнями. И я смеялась вместе со своим оппа, и мысленно благодарила Санту, который исполнил желание шестилетней девочки подарить ей прекрасного принца, пусть и с небольшим опозданием.