Время менять имена

- Учитель… - легкое прикосновение к старческому плечу не производит никакого эффекта, но юноша не сдается и повторяет попытку, - учитель… - все так же безрезультатно, как и раньше. Чертыхнувшись и откинув мешающие волосы назад, он прибегает к последнему средству, - эй, пандодед, да ты совсем облысе… Договорить ему не дал весьма сильный удар от выше обозначенного деда. Книгочей, напрочь забыв о своем статусе и положении, кинулся к зеркалу проверять наличие волос на голове. И пока Лави, посмеиваясь, потирал ушибы, старик успел убедиться, что все с его «шевелюрой» в порядке. Вернувшись к кровати, он (естественно, только для профилактики) еще раз весомо пнул ученика, после чего все-таки решил его выслушать. - Ну, и что ты здесь забыл в такое время? – Книгочей даже не стал распространяться на тему панды, так как знал, что каким бы безответственным и безбашенным не был его приемник, он никогда бы не ввалился к нему просто так среди ночи. За окном еще совсем темно, а это лишний раз доказывает, что дело серьезное. - Вот, мне прислали, - без лишних объяснений вмиг посерьезневший Лави протянул учителю тонкую серебряную пластинку. На ней не было никаких особенных знаков, если не считать странные потертости на одной стороне корпуса и свежевыцарапанное «Вито» на другой. - И куда нам теперь? - Вам - никуда, а вот мне придется топать аж до Датского королевства, - молодой человек потянулся и очень заразительно зевнул, показывая тем самым все свое отношение к этой работе, - война обещает быть недолгой. Думаю, к концу года Пруссия окончательно подомнет его под себя, и, видимо, не я один так считаю, раз уж послали всего одного историка… - Это понятно, почему одного, но непонятно, почему тебя… - Книгочей внимательно посмотрел на ученика и вернул ему пропуск в Хранилище, коим и являлась серебряная пластинка. Конечно, он прекрасно понимал, что Лави – уже давно состоявшийся историк, который шатается с ним разве что по привычке. Возможно, еще в силу своей молодости и ярого желания стать следующим Книгочеем, но, по сути, учить его уже давно было нечему. И все же, старика почему-то настораживал такой выбор верхов, ведь логичнее было бы послать его самого, как более опытного, оставив «малыша» разгребать историю с акумами, но нет… - Эй, дед, ты меня, вообще, слушаешь?! – юноша несколько раз щелкает пальцами перед лицом Книгочея, выводя того из раздумий, - еще раз повторяю: посылка пришла на выбор, так что «кто успел, тот и съел», извините за мой фольклор. - Так почему ты взял ее на себя? Тебе же… - Так нравится здесь? – Лави закончил мысль учителя и как-то странно усмехнулся, - именно поэтому. Во-первых, из нас двоих вы сильнее и умнее меня, а, следовательно, пользы от вас Ордену больше. Во-вторых, битва с Роад меня насторожила. Этот «Лави» оказался настолько прилипчивым парнем, что если так пойдет и дальше, я просто не смогу его оторвать от себя. Поэтому-то мне и надо заняться чем-нибудь еще: сходить на работу, записать историю, сменить пару-тройку лиц и имен… Развеяться, так сказать… К тому же, меня не покидает ощущение, что вы специально отваживаете меня от выбранного пути. - Что ты имеешь в виду? – Книгочей немного нахмурился от такого заявления. - Путь историка несет в себе много боли, именно поэтому нас нет. Мы не имеем имен, семей и историй, у нас нет биографий, друзей или чувств. Мы – всего лишь сосуды, заполненные мировой памятью. Я хорошо это понимаю, не надо на меня так смотреть, - парень облизнул пересохшие губы и продолжил, уже направляясь к дверям, - но когда я ответил «да» на твое предложение стать историком, я уже понимал, что меня ждет. Если я – сосуд, то я хочу быть заполненным, а твои действия… Если я навсегда останусь здесь, в Ордене, то смогу стать хорошим экзорцистом, но навсегда останусь полупустым. Просто подумай, к чему ты меня толкаешь… - Лави… - Вито, - юноша обернулся у входа, - мое новое имя – Вито. - Хорошо, Вито, - старик вновь принимает правила игры, которой сам когда-то научил этого мальчика, - я правильно понял, что это задание временно? – кивок вместо ответа, - хорошо... И что же мне сказать им о Лави? - Что хочешь, - не совсем удачная попытка равнодушно пожать плечами, - но если ничего не идет в голову, то можешь сказать и так: «У историков есть своя работа, вне зависимости от текущего положения дел в Ордене. Так или иначе, но мы должны ее выполнять. С этого дня «Лави» не существует, но есть вероятность того, что когда-нибудь он появится вновь. Но за вычисление этой вероятности не взялся бы даже сам Бог». Именно это я сказал Риверу, сдавая ему молот и ключи от своей комнаты. - Понятно, и что теперь? - Как что? – насмешливый взгляд и неискренняя улыбка, - до встречи, учитель, до встречи. - Да, Вито, до встречи… - как только за учеником захлопывается дверь, старик устало отклоняется на подушки. С каждым годом этим человеком становится все труднее управлять, и вот теперь Книгочея не покидает странное ощущение. Такое бывает только у признанного игрока в гольф, фаворита сезона, которого неожиданно обходит по очкам мальчик, подающий клюшки. Отогнав наваждение, Книгочей отворачивается лицом к стене и пытается уснуть. Самое тяжелое в их профессии – сохранить беспристрастность, и у каждого историка есть, что скрывать, в этом плане. Для Лави таким промахом стал Орден, а для спланировавшего это учителя – сам ученик. И ничего уже с этим не поделаешь, осталось только набраться сил и воспроизвести завтра его слова, глядя в лицо экзорцистам.