Глупость

Они были вместе с самого детства. Жили вдвоем на улице, вдвоем побирались, вдвоем воровали, вдвоем огребали от полиции и просто обычных взрослых, вдвоем пытались согреться в холодные ночи, вдвоем умирали от голода, вдвоем болели, вдвоем выздоравливали, вдвоем помогали друг другу жить дальше. В кадеты они пошли тоже вдвоем. Он любил лежать на траве, наблюдая за легкими, неторопливыми облаками, и свежий северный ветер. Они были свободными, и он чувствовал себя свободным вместе с ними. Она любила сладкие булочки, которыми их иногда угощала добрая торговка с соседней улицы, когда они еще были детьми, и носить его рубашки. Они пахли ним, и она чувствовала себя защищенной. Когда обучение закончилось и пришло время решать, куда идти дальше, он, не раздумывая, выбрал Разведкорпус, а она, так же, не сомневаясь, пошла в Гарнизон. Она хотела, очень хотела, до дрожи, до слез на глазах, быть вместе с ним, но не хотела видеть, как он умирает, пытаясь спасти ее. Не хотела, чтобы он видел, как умирает она, пытаясь спасти его. Она не знала, понимает ли он причины ее поступка, но он принял и одобрил ее выбор, и она была ему благодарна. Когда Разведкорпус возвращался со своей последней экспедиции, они стояли в толпе праздных зевак, которая окружила героев-смертников, и он сжимал кулаки в бессильной и молчаливой злобе, а она боялась-боялась-боялась. Их вернулось мало, очень мало, и она знала, что в этой экспедиции, как и в десятках предыдущих погибли и сильные, и слабые, и новички, и опытные ветераны, и хладнокровные, и безумные. В следующий раз он уже будет вместе с ними и ничто, ничто в этом мире не сможет обеспечить его безопасность. Ей впервые не хотелось его отпускать. Вечером она зашла в его комнату, он сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Он был сильным, красивым, гордым, несдающимся, и она отказывалась верить в то, что он может не вернуться обратно. Она тяжело, с надрывом, вздохнула, закрыла глаза и прислонилась спиной к шероховатой поверхности двери. - Что такое? – он отвлекся, повернулся к ней, пытаясь спрятать в глазах тревогу. Она все равно заметила, и ей стало очень-очень тепло. - Я совершаю самую большую глупость, из всех, которые только возможны в этом мире, - она грустно улыбнулась, не открывая глаз. - Какую? - Я хочу, чтобы ты жил.