Холодное сердце

Еще будучи маленьким ребёнком - колонией, а не страной, - Альфред с интересом слушал рассказы Артура о некой бледнолицей ведьме, живущей на севере Евразии. Кёркленд описывал младшему брату бескрайние снежные пустыни, где вечно падают на землю пушистые снежинки, и дует пробирающий до костей ветер, и где властвует таинственный Генерал Мороз. Англия настоятельно вбивал в голову Америки то, что ему лучше не иметь дела с колдуньей, иначе можешь и коньки отбросить. Ведь её территории простираются на многие тысячи километров, и только попробуй забрать у неё сантиметр родной земли, как оглянуться не успеешь и получишь неслабый удар лопатой по голове. Альфред верил этим сказкам до того, как началась война за его независимость. Джонса пленил одурманивающий вкус свободы, и поэтому, приложив все свои силы, он добился желаемого. Было ещё кое-что - с того самого момента он мог, наконец, увидеть северную ведьму в жизни и смело бросить ей вызов. Вскоре, это произошло. Альфред вырос, стал полноценной страной. Джонс был настроен крайне решительно в покупке Аляски у России. - Альфред Ф. Джонс? Америка, да?- американец как сейчас помнит тот момент, когда он услышал приятный голос России,- рада встрече. Ну, и где та ведьма, о которой говорил Англия? Где та страшная колдунья, наводящая ужас на всю Европу? Где? - в сотый раз спрашивал у себя Альфред, без капли стеснения разглядывая девушку перед собой. Она была прекрасна - кукольные черты лица, бледная, как снег, кожа и глаза... Переливающиеся на свету аметисты. Этот слегка насмешливый взгляд был направлен чуть ли не в душу, будто высматривая все твои пороки, и заставляя замерзать изнутри. Россия была одета в идеально подходящее ей нежного цвета платье, а длинные пшеничные волосы были собраны в простую причёску. - Разве брат не учил вас, что джентльмену не пристало так откровенно разглядывать дам?- прикрыв ладошкой в белой перчатке улыбку, хохотнула девушка,- я,- она положила правую руку на левую часть груди,- Россия, Анна Брагинская. - Приятно познакомиться!- встрепенулся Альфред, пожав протянутую Аней руку. Джонс волновался. Сильно волновался во время их первой встречи, но вот продажа Аляски по относительно недорогой цене заменила взволнованность удивлением. А северная страна только натянуто, что Альфред заметил довольно быстро, улыбнулась и отправилась на свою дорогую родную землю. Мысль, что некогда часть России стала частью Америки, не давала последнему покоя. Появилось желание, в котором Альфред увяз, как в болотной трясине - подчинить Анну себе. Но пока Джонс медленно, никуда не спеша, разрабатывал этот план, началась Вторая Мировая. О её событиях Америка узнавал со слов поражённых Англии и Франции до тех пор, пока сам не принял в ней участие. Зрелище было ужасным, и Альфреда выворачивает наизнанку от тех воспоминаний. А боем Анны и Людвига Америка был поражён до глубины души, ведь, по его мнению, девушка, пусть даже страна, должна быть слабой, беззащитной и опираться о крепкое мужское плечо. А Россия явно не подходила под критерии Джонса: стоило только закончиться патронам в огнестрельном оружии Анны, как она, с кучей ран, засохшей на волосах кровью и рваной одежде, тут же схватилась за свою излюбленную крепкую лопату. Германии тогда крепко досталось - решил для себя Альфред, вспоминая, с какой сумасшедшей силой Брагинская наносила больному Третьим Рейхом Людвигу удары, тем самым выбивая из него всё фашистское дерьмо. Наблюдая за Россией в этот кровавый период истории, Джонс спросил себя: а хочет ли он всё ещё захватить эту непокорную страну? Да, безусловно. Только это желание усилилось - подчинить, присвоить только себе, и никому не отдавать. И Америка не стал медлить, поэтому-то началась всемирно известная "Холодная Война". Это было похоже на сумасшедшие "американские горки". Гонка, стремление быть лучше, отражалась во всём. Анна, в то время жившая в доме СССР с другими странами, не намерена была отступать, и только с призывающей к бою улыбкой приняла вызов американца. На протяжении всего этого времени Альфред видел в сверкающих глазах Анны неудержимый огонь, об который обжигались многие, или же вовсе сгорали в мерцающем фиолетовом пламени. Но Джонс выдержал, и только обжёгся, а не сгорел. Америка с озорной улыбкой играл с этим огнём вплоть до девяносто первого, пока тот резко не потух. В белобрысой голове Альфреда навсегда остался тот холодный зимний день, когда он нашёл Анну в одном из её прекрасных хвойных лесов, где в тот момент бушевала метель, осыпая Америку колючим снегом, будто прогоняя. А Россия, будто не замечала этого: она стояла, устало улыбаясь, в одной старой рубашке и длинной юбке, и смотрела в хмурое небо. Её волосы спутались, руки явно замерзли и покраснели, а кожа девушки, по мнению Альфреда, стала ещё белее. - Хватит противиться, Россия!- закрывая лицо ладонью, Джонс пытался перекричать метель, злобно воющую повсюду. - Тебе меня не подчинить,- Брагинская наклонила голову в сторону, также улыбаясь,- Альфред. Америка вздрогнул от того, как Россия произнёсла его человеческое имя. Вьюга резко усилилась, закружив снежинки в танце вокруг Анны. - Прощай,- огонь в волшебных глазах сверкнул. Ветер яростно ударил Джонса в живот, и американец упал прямиком в далеко не мягкий сугроб. Альфред справедливо решил, что ударил его не ветер, а сильнейший Генерал Мороз. Когда Америка поднялся, России поблизости не наблюдалось. Ни слева, ни справа, ни сзади и ни спереди - нигде. - Аня?!- Джонс первый раз в своей жизни позвал её по имени обеспокоенным криком. Но ответом ему была только затихшая погода, и, казалось, где-то вдалеке сквозь занавес падающих хлопьев снега мелькнул неясный силуэт. На публику, то есть на собраниях стран, Альфред делал вид, что рад исчезновению России, но сам в тайне ото всех, даже от своего босса, искал её. Летом ему было намного проще, чем зимой, ведь в морозные дни у Джонса замерзало всё на свете. Американец не сдавался. И посмеялся - это было так похоже на любовь, которая свойственна лишь людям. Затем, на очередном собрании, Франция вдруг сказал: - Влетит же тебе от РФ,- Бонфуа насмешливо взглянул на Америку, откинувшись на спинку стула. - Кого?- протянул Альфред, не поняв. - От России,- с мрачным вздохом пояснил Франциск. - Можно подумать, она придёт,- пробурчал Джонс. При её появлении температура в комнате всегда резко падала на два-три градуса. - Что-что?- Альфред получил по голове чем-то тяжёлым, услышав тихий устрашающий голос,- я, кажется, не расслышала твоих слов. Америка, ещё до её последней фразы, упал на пол, но уперся в него одной рукой, а другой с шипением потирал шею. Наконец, Джонс поднял взгляд, и обомлел. Анна стала ещё прекрасней, чем была. Луноликая, она была одета в розовое пальто и белые перчатки, гладкие волосы были распущены, а чёлка бросала тень на светящиеся глаза. Они, несомненно, стали ещё ярче. - Америка,- закончила свою фразу Анна, присев перед Альфредом на одно колено. Она улыбалась, и эта странная улыбка нагоняла немой ужас. - И тебе здравствуй,- Джонс, поправляя очки, поднялся одновременно с Аней,- Россия. Она вернулась! - ликовал в мыслях американец, смотря, как русскую в объятьях сжал Франциск, что-то радостно щебеча. Но Альфред так же быстро нахмурился - какого чёрта Бонфуа прикасается к ней так легко? С возвращением Анны в жизнь Америки вернулась какая-то непонятная искра. Он был рад. Просто рад, что Брагинская жива. Пусть даже Россия оправилась от распада СССР, но в её глазах то и дело проскальзывала неизмеримая печаль. А ещё желание схватить бывших членов Союза и унести домой. И всё же, собрания проходили вполне нормально, правда Аня зачастую замахивалась на некоторых своей лопатой, вгоняя виновных в ужас. Америка понятия не имел, как подступиться к России. И судьба, долго смеявшаяся над неудачными попытками Альфреда найти общий язык с Россией, решила подарить ему шанс. Американец как-то пришёл домой к Ане, и, застав там наивного Украину, легко добился своего - Альфред, наконец, попал в желаемое место. Старший брат Брагинской оказался на удивление хорошим поваром, и, что-то неустанно рассказывая, приготовил много чего ужасно вкусного. Джонс с удовольствием поглощал предложенную еду, и так увлёкся, что в чувство его привёл только нож, воткнувшийся прямо между его указательным и средним пальцами. Америка проглотил огромный кусок котлеты, не разжевав его. - Ты,- с лютой ненавистью начал гневный Беларусь,- что ты делаешь в доме сестры?! Николай явно был не рад видеть американца у Анны, прекрасно помня, сколько она натерпелась. Ещё увидя в коридоре знакомую куртку, Беларусь с твёрдым намерением прибить Джонса двинулся на источник шума в кухне. Но Анна попросила его благоразумно ничего не предпринимать - сама настучит Альфреду по голове. - Альфред?- беззлобно позвала его Аня с улыбкой, расстегнув пальто,- какими судьбами? - Это я его пустил, сестра,- доброжелательно улыбнулся Украина,- и, пожалуйста, успокойся, брат! - Тебе действительно не о чем переживать. Альфреду просто надоела его же искусственная еда, вот он и пришёл к нам, чтобы нормально поесть!- заулыбалась Россия. Она мягко села на табуретку, прямо напротив Альфреда. - Именно,- сказал, наконец, Джонс. Всё же, не зря Анну зовут Мать-Россия. И накормит, и примет к себе, даже Америку не прогонит, который не друг, не враг и не так. Русские - странные, да, Альфред? Джонс кивнул своим мыслям. Дверь в коридоре неожиданно хлопнула. - Великий вернулся!- заголосил Гилберт на всю округу, но резко затих на пару секунд, и продолжил на такой же громкости,- какого хрена тут пахнет фастфудом, а не нормальной едой?! Америка, конечно, знал, что Пруссия после войны жил в СССР, а затем с Россией, но чтоб жил в одном доме с ней... Альфред думал, что Бальшмидт терпеть не может Анну. Прусс с весёлым видом вошёл в кухню, намереваясь хорошенько подкрепиться, но, увидев Джонса, нахмурил брови. Альфред ответил ему недовольным взглядом. - Не понял,- Калининград перевёл взгляд на русскую,- сначала Польша порывался прийти прямо сейчас, но кое-какой аргумент,- Гилберт вспомнил, как феерично падал Феликс от его пинка,- разубедил его на какое-то время. А теперь... Думаю, в следующий раз я проделаю это с пожирателем еды быстрого приготовления. - И ты успокойся, Гилберт,- немного глупо заулыбался Украина,- мне Коли хватает. - Хорошо, Калининград?- открыто издеваясь, поинтересовалась у него Аня. - Заткнись! Ненавижу это имя!- бывший Пруссия мгновенно загорелся праведным гневом,- не смей меня так называть! Разве можно терпеть такое обращение? - задался этим вопросом Альфред. Если бы только Россия стала его частью, то он никогда бы не позволил с ней так обращаться. И что ей не понравилось? Ах, точно. Аня ненавидит плен и подчинение, ведь свобода для неё и её народа превыше всего. - Выходи за меня, сестра,- Беларусь совершенно неожиданно навис над Анной, подойдя к ней сзади. - Эм,- замешательство проскользнуло на лице Брагинской всего на несколько секунд; она съёжилась,- ты мне только брат, Беларусь... - Николай,- протянул Бальшмидт, устало потерев виски. Он уже несколько минут подпирал стену. - Всё равно,- настаивал Коля. Сделай же что-нибудь, Альфред Ф. Джонс!- вопил в голове Америка. Он раздумывал о плане действий всего несколько секунд, а затем резко поднялся с места. Анна восприняла это как правильный знак. - Знаешь,- Россия выскользнула из-под брата,- провожу-ка я Америку. Аня подошла к Джонсу, схватила его рукав и потащила к выходу. Альфред быстро перенял инициативу на себя, взяв Брагинскую за её прохладную руку. Джонс напоследок взглянул на Арловского, и заметил его уничтожающий взгляд, направленный в свою сторону. - Американский пёс,- холодно прошипел Беларусь. - Пёс,- повторил ухмыльнувшийся Пруссия. Альфред закрыл на это глаза, ведь сейчас он идёт под руку с Аней. Они вышли на улицу, которую солнце щедро заливало своими лучами. В российской погоде не было золотой середины - либо жарко до такой степени, что вода в любом организме высыхает, либо так холодно, что мороз сковывает всё тело. Джонс прекрасно это знал, и августовская духота всё подтверждала. Альфред взял куртку в руки, кинув взгляд в сторону России. Та, казалось, не замечает невыносимой жары, идя в своём привычном розовом пальто, которое она снова накинула на свои хрупкие плечи в доме. А температура вокруг России и в самом деле падает на два-три градуса. Другого логичного объяснения её тёплой одежде. Америка как бы случайно прикоснулся к прохладной ладони Ани, и не пожалел - Брагинская подарила ему странный взгляд полный... Нежности. В васильковых глазах американец впервые увидел это, чем был удивлён. Альфред вдруг заулыбался, как идиот, и постарался не смотреть на русскую. Он не сразу понял, что всё это время следовал за Россией. И Джонс очнулся только тогда, когда перед его взором открылось невиданных размеров поле цветов, которые так любит Аня - подсолнухи. Маленькие солнца, растущие тут и там - везде - дарили Брагинской поистине детскую радость. Она лихорадочно осматривала поле, и на её бледном личике расцветала улыбка. Искренняя, самая что ни на есть настоящая - Альфред не верил своим глазам. - Брат был прав,- Россия склонила голову набок,- здесь и в самом деле красиво... Она шагнула к одному из цветов, провела тонкими пальцами по его жёлтым лепесткам. Америка всё это время наблюдал за девушкой, тоже, но только осторожно, сделал шаг вперёд. - Твой босс знает о том, где ты?- спросила русская. - Нет,- прошелестел американец. Анна совершенно неожиданно, резко вытянув руку в сторону, прикоснулась к щеке Альфреда своей холодной ладонью. Тот вздрогнул от её прикосновения, но не дёрнулся с места. Он так долго ждал этого. Америка накрыл руку России своей ладонью. - У северной ведьмы холодное сердце, Альфред,- усмехнулась Анна. Аня знала, как называл её Англия. - Нет,- легко ответил Джонс,- у людей с холодными руками горячее сердце. - Я исключение,- печально хмыкнула Брагинская. "Да, ты исключение"- думает Америка - "волшебная, хотя холодная. И не переживай... Я растоплю твоё сердце."